Жестокая гвардия неба - Дмитрий Градинар

– Чушь все это! Сделаем так, – прервал Дож поток уверток, – я пройдусь с тобой до подвала, а дальше ты сам.

– О! – Винч радостно закивал, не понимая, как такое очевидное решение не пришло ему в голову.

По правде говоря, его страх перед мертвецами был так силен, что он готов был двинуться вслед за теткой Софии той же дорогой от одной только мысли, что ему придется еще раз увидеть то, или тех, кто лежал вповалку под лестницей.

– Джако! – позвал Дож. – Принеси парочку бутылей, мы идем за водой! И намочи одеколоном пару тряпок, чтобы не тошнило.

Из кладовой раздался вздох. Парень разрывался между тяготами ухода за матерью и осознанием тщетности такой помощи. Наконец вышел, блуждая взглядом, щурясь от дневного света после полумрака кладовой.

Шутка ли, три дня подряд баюкать человека без разума. Видеть глаза матери, смотрящие куда-то за горизонт. Прямо на белую стену, строго перед собой!

– Вот, возьмите.

– Послушай, Джако. – Дож взял две протянутые емкости, но не торопился уходить. – Если Богу будет угодно, твоя мать очнется. Думай, что она ушла, не навсегда, на время, а потом обязательно вернется. Пойми, ей так легче, иначе сердце могло не выдержать, у нее и так случались приступы. Тебе не нужно страдать, этим ты ей точно не поможешь. Лучше наладим дежурство. Кто-то постоянно будет проверять, как она, а ты пригодишься для других дел.

Ответом было полное недоумение во взгляде. Но Дож был терпелив.

– Сейчас мы с Винчем сходим за водой, а завтра пойдешь ты, – вразумлял несчастного юношу музыкант, – Софи тоже нужно пить. У нас заканчивается еда, вскоре положение станет еще хуже. Без тебя нам не справиться. Уразумел?

Джако кивнул и поплелся обратно в кладовку.

«Бедная Софи, бедный Джакомо, бедные мы все», – подумал Винч, перенимая емкости у Дожа.

* * *

Гроза началась после пяти. Это была пятница. Готовился концерт для молодежи, спонсором выступала пивоварня, празднующая свой юбилей. И ватаги мальчишек и девчонок успели занять места в городском парке, а на площади установили помост и три огромных экрана.

Сначала в отдалении прогремел одинокий раскат грома. Многие вскинули голову кверху, но ничего, кроме светлой синевы без единого облачка и клонившегося к горизонту солнца, там не обнаружили. Кто-то вообще ничего не понял, восприняв звук как проверку музыкального ритм-бокса. Потом небо будто полыхнуло, растеряв светлые тона. Солнце исчезло, его украла ловкая и невероятно быстрая туча. Над городом пронесся ветер и хлынул дождь.

Кое-кто приветствовал его радостными криками. Но затем, когда шквал огненных стрел пронзил и экраны, и сцену, и все пространство перед ней, радость сменилась криками отчаяния.

Винчу невероятно повезло. Он как раз переодевался к концерту, опаздывая, цеплял на шею пацифики и прочую атрибутику фаната рок-музыки, когда раздался грохот. Винч вышел на балкон и увидел этот огненный вихрь. Ему показалось, будто горит небо. Молнии били до тех пор, пока все крики не смолкли. Остался только ветер и дождь.

Ливень оказался настолько сильным, что одна из плотин за городом не выдержала. Сначала ручейком, потом речкой, затем мощным потоком вода, несущая камни, глину и песок, хлынула к городу. Перепад высоты кое-где составлял около двух метров и даже больше, что оказалось полной неожиданностью для горожан, поэтому некоторые кварталы оказались затоплены до третьего этажа. В их число попал и квартал Винченцо.

Это не было ударом цунами, как случилось двумя днями раньше на Адриатике. Просто наводнение. Вода добралась до козырьков второго этажа минут за десять. В любом случае достаточный срок, чтобы успеть взобраться куда повыше. А перед нашествием мутных волн, несущих клочки рекламных транспарантов, пластиковые бутылки и прочую дребедень, многие из прохожих забегали в ближайшие подъезды. Наверное, паника загнала тех бедолаг под лестницу. А когда пришел основной вал, поставивший жирную точку, люди не успели подняться. Узкая площадка для велосипедов и детских колясок стала их последним прибежищем. Теперь они лежали там, под лестницей, шесть или семь человек, не успевшие выбраться из ловушки, пугая Винченцо и привлекая стаи крыс, неизвестно как переживших наводнение. Но и это оказалось не самым страшным.

* * *

Ливень шел остаток дня и всю ночь. Дож приютил в своей квартире десяток спасающихся. Еще несколько человек осталось до утра в квартирах Софи и Винча. Дверь на четвертом, последнем, этаже оказалась заперта. Ее попытались взломать, но ничего не получилось, замки и дверные петли выдержали, поэтому пришлось принять еще один десяток спасавшихся от наводнения. А некоторые остались сидеть прямо на бетонных ступенях, с ужасом слушая, как всю ночь плескалась вода между вторым и третьим этажом. Софи вынесла для них два шерстяных пледа.

Сотовая связь дала сбой. Умолкли и городские телефоны вместе с телевидением. Работало лишь радио, парочка местных УКВ-станций. Флоренция молчала, молчал Рим, молчала Тоскана с Тулузой, Венеция, Корсика и Сан-Марино, не было слышно и двух ближайших городов, между которыми расположился Сабурро, – Вольтера и Сиены. Даже мощные трансляторы соседних стран не пробивались сквозь завесу грозы. Париж, Берн, Афины, всепроникающее Би-би-си, Радио Барселона, Радио-Мадрид. Только городской диджей врубил джаз-рок.

– Наступает конец света, а он крутит Сантану! Вот идиот! – выругался кто-то из нашедших приют в квартире Дожа.

– Но это лучше, чем траурный марш, – возразил хозяин.

– Лучше вообще никакой музыки, чем всякие буги-вуги!

Все были взбудоражены и, хотя первый шок прошел, говорили нервно, перекрикивая гитарные пассажи.

– Станция «Арно», на холме, у другой окраины, – вспомнил Дож. Музыка Карлоса Сантаны ему нравилась всегда. Поэтому захотелось защитить растерявшегося диджея, не угадавшего с выбором мелодий. Впрочем, композиция оборвалась прямо на середине, и станция умолкла. – Похоже, у них тоже отключилось электричество, попробую найти другую…

Следующим оказался ночной музыкальный канал «Долина блюза». Ведущая, Клара Гуччо, на чью смену выпал разгул стихии, была любимицей всего Сабурро. Сейчас она импровизировала звонким, приятным голосом:

«– Только что в студию попутным ветром принесло жандарма. Заглянул, так сказать, ко мне на огонек. Давайте подробно его допросим, узнаем, что творится в городе и почему он не на своем посту. Не спешит, например, вас спасать, не пускает сигнальных ракет, потерял мегафон и даже фуражку. Господин офицер, прошу к микрофону!

Сквозь шум и возню послышались энергичные чертыхания.

– Итак, синьор капитано, не пожелавший представиться, сообщил, что его патрульная машина была опрокинута волной и он спасся лишь чудом, выплывая с Виа-Реджо. Но что-то мне подсказывает, на самом деле это было не так, потому что брюки многоуважаемого… Ага! Наконец-то его опознали! Брюки многоуважаемого синьора Клаудио Кечи промокли только до колен, а это значит… Вы сами должны догадаться, что это значит».