Мой любимый принц - Паола Маршалл

— Вы ведь не забыли захватить ее, Грант?

Удивительно, каким обаятельным мог быть этот тучный пожилой человек. Он не отличался ни глубоким умом, ни блестящим образованием, но понимал людей. Принц знал, что движет ими, любил то же, что и они, и в этом заключались причины его популярности.

— Сэр, вы приказываете, а я подчиняюсь.

Направленный на Коби взгляд принца был острым и проницательным.

— Мне следовало ввести вас в число своих придворных, Грант. Вы так талантливо льстите.

Коби улыбнулся.

— Не стоит благодарности, сэр.

Он заметил улыбку на лице своего дяди сэра Алана Дилхорна, а Ван Дьюзен, толстый и краснолицый, подмигнул ему поверх сигары.

— Не курите, Грант? Эти сигары превосходны. Вам стоило бы попробовать.

— Курение вредит голосу, сэр. Мне не хотелось бы ударить в грязь лицом, так что, надеюсь, вы меня извините.

Обещанное выступление несколько задержалось. Когда джентльмены присоединились к дамам, большинство мужчин, и в том числе сэр Рэтклифф, были пьяны.

Коби подозвал лакея, держащего его гитару.

— Мистер Грант сыграет для нас, — объявил принц.

Виолетта скорчила гримасу, а сэр Рэтклифф недовольно поморщился, когда «проклятый фигляр» начал настраивать гитару.

— Что-нибудь особенное, сэр? — спросил Коби.

Принц покачал головой.

— Лишь бы грустно не было.

— Гм.

Коби задумался на мгновение и заиграл арию из «Микадо»: «Цель высшая моя — чтоб наказанье преступленью стало равным».

Его приятный баритон согнал скучающее выражение с лиц слушателей. Принц первым начал аплодировать.

— Браво, Грант, браво. Где вы научились так играть и петь?

— В Йеле, сэр.

— Поздравляю. Еще, прошу вас.

Коби решил исполнить нечто особенное.

— Это нужно играть стоя, — сказал он и заиграл мексиканскую песню «La Paloma», высоко подняв гитару. Сначала он пел на испанском, и звуки чужой речи легко слетали с его языка, а затем перешел на английский.

На этот раз зрители не скупились на аплодисменты. Принц пошептался с женой, а потом обратился к Коби.

— Принцесса спрашивает, не хотите ли вы исполнить любовную песню.

Подумав немного и вспомнив печальное и обиженное лицо Сюзанны, Коби ответил:

— Да, думаю, вам это понравится.

Он снова сел и начал играть «Plaisir d’amour’», одну из самых завораживающих и грустных баллад, повествующую о том, что радости любви кратковременны, а ее страдания, увы, остаются с человеком на всю жизнь. Его голос снова изменился, и он вкладывал в пение все свои чувства. Казалось, он ощущает всю боль Сюзанны, тяжким грузом лежащую на его сердце.

Последние ноты растаяли в воздухе. Несколько мгновений длилось молчание, затем принцесса сказала:

— Благодарю вас, мистер Грант, это было прекрасно, — и начала аплодировать. Остальные зрители ее поддержали.

— И на этом все, — подытожил принц. — Мы благодарим певца за его исполнение.

Но чуть позже он подмигнул Коби и с улыбкой пробормотал:

— Когда мы уйдем курить, возьмите с собой гитару. Готов поспорить, у вас есть и более занятные песни.

Мимо прошел сэр Рэтклифф, разгоряченный спиртным, под ручку с Сюзанной и в сопровождении нескольких собутыльников.

— Ну и ну, Грант, — произнес он, подмигивая друзьям, — если все рухнет, и биржа провалится сквозь землю, вы всегда сможете заработать себе на жизнь на причале Брайтона!

— Я знаю и худшие способы зарабатывать на жизнь, — невозмутимо заметил Коби, не желая отвечать оскорблением на оскорбление, хотя довольная усмешка Сюзанны ранила его в самое сердце. Он решил, что выпивка делает сэра Рэтклиффа слишком неосторожным.

Сюзанна задержалась возле него на мгновение и с упреком сказала:

— «Plaisir d’amour’» — самая подходящая для тебя песня, Коби… если не считать одного обстоятельства. Ты имеешь полное право петь о краткости любовных наслаждений. Но ты не знаешь, что такое страдание. Об этом пусть поют другие.

Коби вспомнил прекрасное лицо давно умершей девушки, наполовину американки, наполовину мексиканки, и подумал о том, что эта боль останется с ним навсегда. С жаром он прошептал:

— Сюзанна, я хочу серьезно с тобой поговорить.

Ее лицо окаменело.

— Если о сэре Рэтклиффе, то лучше не надо. Между нами все кончено. Я не нуждаюсь в проповедях жулика и донжуана.

Коби поклонился, и она отошла. Видя направляющуюся к нему Дину, Коби с горечью подумал: «Что плохого я сделал Сюзанне, что она так меня ненавидит? Никогда бы не подумал, что мы дойдем до этого».

Дина, несмотря на его внешнюю невозмутимость, сразу поняла, что он расстроен.

— Ты прекрасно пел, Коби, но неужели ты решил уйти пораньше?

Он ответил с несвойственной ему резкостью.

— Нет, Дина. И я должен выполнить еще одно распоряжение принца. Я не болен, если ты об этом.

— Нет, — тихо сказала она. — Ты не похож на больного. Но вспомни, что ты сказал однажды. Внешность часто бывает обманчивой. Я думаю, сегодня ты обманывал и меня, и всех остальных.

— Не тебя, — ответил он так же резко. — Ты учишься жизни так быстро, Дина, что скоро обгонишь и меня. Пойми, как бы я себя ни чувствовал, я должен подчиняться приказам принца. Похоже, на сегодня моя работа еще не окончена.

Так и оказалось.

Некоторое время спустя Коби вошел в курительную комнату, где принц, сидя в окружении немногочисленных придворных, с удовольствием курил сигару.

Сэр Рэтклифф, ставший после ухода Сюзанны еще развязнее, слушал пение Коби, развалясь в огромном кресле с рюмкой в руке.

— Браво! — с издевкой воскликнул он. — Похоже, я вас недооценил. Мюзик-холл в Брайтоне — вот подходящее место для вас, дружище. Почему бы вам не пойти туда?

Прежде чем остальные успели возмутиться столь откровенной грубостью, Коби охватила жгучая ярость. Не задумываясь о том, знает ли сэр Рэтклифф о его планах мщения, он быстро ответил:

— Зато я не недооцениваю вас, сэр, и могу спеть о том месте, которое подходит вам.

И тут же начал исполнять «Дом восходящего солнца» — известную народную балладу об очень молодой девушке, попавшей в бордель.

Когда он закончил, стояла мертвая тишина. Всем присутствующим, включая принца, была известна репутация сэра Рэтклиффа; некоторые знали о его связях с мадам Луизой и Хоскинсом и о страсти к девочкам.

С потемневшим от злости лицом, Хинидж встал и, забыв о присутствии принца, воскликнул: