Анжелика. Война в кружевах - Анн Голон

Естественно предположить, что с тех пор чувство любви и сопутствующей ей боли у героини могло зафиксироваться на все том же подсознательном уровне и выплеснуться наружу вместе, когда ее полузабытая, вытесненная другим сильным чувством, юная любовь к кузену стала неудовлетворенной страстью жены к мужу.

Я не пытаюсь этим сказать, что героине боль необходима. Она жаждала нежности. Тем не менее эта боль не уничтожила любовь к Филиппу.

Ее не уничтожило и не менее серьезное обстоятельство: Анжелика, так высоко ценившая свободолюбие и независимость Пейрака, была не слишком возмущена преданностью Филиппа королю, напоминающей не столько дружбу, сколько рабское подчинение. Филипп, долгое время не позволявший себе признать то, что и он любит свою жену, поняв, что ее желает король, предпочитает погибнуть, чтобы не испытывать ревность, ибо драма его в том, что он согласен с тем, что все, чем он владеет, прежде всего собственность его сюзерена. Трудно вообразить себе более непохожих друг на друга мужчин, чем Пейрак и Плесси-Бельер. По всей видимости, Анжелика де Пейрак и Анжелика дю Плесси-Бельер — две разные ипостаси одной и той же женщины.

Она же вспоминает своего первого мужа только однажды, рожая сына от Филиппа и смутно понимая, что именно с этого момента она больше Пейраку не принадлежит. Похоже, что с этим осознанием к ней приходят горечь и раскаяние.

Все же думаю, что такие предположения могут быть верными, поскольку вслед за родами пришла и расплата: известие о гибели Кантора.

Если высказанные мысли близки к задумке автора и Анн Голон действительно осуждает свою героиню за ее выбор, то остается только вздохнуть и подумать: отчего же за поступки взрослых всегда платят дети?

Анжелика выживает не только потому, что она красива, а прежде всего потому, что прагматична. Она смогла разбогатеть, а это удавалось далеко не каждому.

Ей хочется не только денег и титула. Ей нужна должность и ответственность за эту должность. Деятельность, достойная ее ума. На фоне иных государственных должностей, заключавшихся в несложном прислуживании монарху, и приносившим доходы владением землей, ей хочется сделать нечто важное, не забывая и о главном: придворная должность необходима ей и для того, чтобы ее муж, Филипп, не смог удалить ее из Версаля. Конечно, читатель может досадливо поморщиться при мысли о закупке русских рабов и рабстве вообще как таковом. Но следует учитывать мораль эпохи и царившие в ту эпоху нравы. Тем более что тогдашнее рабство все же отличалось от еще более безжалостного рабства XVIII–XIX веков.

Удивление министра финансов Кольбера, а вслед за ним и короля Людовика вызывает тот факт, что героиня мыслит и действует не как импульсивная и слабая женщина, а как умный и расчетливый мужчина. Такую женщину не поставить на службу государственным интересам — немалый грех, и Кольбер — это вполне соответствует его характеру — пользуется этим шансом, не разделяя нелепых, хотя и общепринятых, предрассудков, касающихся ее пола.

Ну что же, потому и мужчины ее не только любили, но и ценили. Согласитесь, что влюбить в себя мужчину красивой женщине легко, но заслужить уважение у таких личностей, как граф де Пейрак, лейтенант Дегре, маркиз дю Плесси и, в конце концов, сам король Людовик XIV, было не просто. Но ведь она и не просто женщина. Она — человек, сумевший подняться наверх из забвения, отчаяния и нищеты.

Сразу оговорюсь. Анн Голон утверждает, что прототипом Пейрака был ее муж, Всеволод Голубинов. И никто иной. Дочь Анн, Надин, в свою очередь говорит, что Анжелика де Сансе — это автопортрет самой писательницы, перенесенный в иную эпоху. У меня нет оснований в этом сомневаться.

И все равно, как часто бывает, что в вымышленных героях, вне зависимости от воли и сознания автора, отражаются мысли, поступки и действия каких-нибудь вполне реальных исторических персонажей. Вот информация из разных источников, с которой небезынтересно ознакомиться.

Жизнь Анжелики, по крайней мере в ее втором замужестве и после него, напоминает жизнь вполне реальной Сюзанны дю Плесси-Бельер де Фэй ле Немур, урожденной де Брюк де Монплезир. Прожила эта придворная дама ни много ни мало 100 лет (1605–1705), впрочем, есть и альтернативные даты рождения и смерти, состояла в браке с маркизом дю Плесси-Бельер де Руж, родила ему четверых детей, была любовницей суперинтенданта финансов Фуке, именно она и определяла его социальную и финансовую политику, часто противостояла указам и политике Людовика XIV, окружила себя выдающимися представителями искусства и сама знала толк в литературе и изящных искусствах. После ареста Фуке в 1661 году находилась под домашним арестом до 1665 года. Как будто бы о ней упоминал и Дюма в романе «Виконт де Бражелон» под именем Элизы. Короче говоря, женщина, жизнь которой вполне достойна упоминания в романе приключений.

Что касается замужества Анжелики и Жоффрея де Пейрака, то оно частично схоже с замужеством дочери прославленной мадам де Севинье, Франсуаз-Маргерит де Севинье, которая, будучи 23-летней ослепительной красавицей, сочеталась браком с 36-летним, очень некрасивым графом Франсуа Адемаром де Монтейлем де Гриньяном.

Некрасивым, но обаятельным, мужественным и честным, атлетически сложенным, умелым фехтовальщиком. Встретившись на балу, они полюбили друг друга, и эта любовь завершилась счастливым браком.

Затем монарх назначил де Гриньяна генерал-губернатором его родного Прованса (юг Франции, неподалеку от Лангедока и Тулузы). И граф де Гриньян вернулся в свой родовой замок, откуда и управлял провинцией. Через год, родив дочь и оставив своего ребенка навсегда в монастыре, в Прованс последовала и супруга графа. Вот этот эпизод реальной жизни уж никак не связан с Анжеликой, которая любила своих детей и не мыслила без них своей жизни. Хотя некоторые другие эпизоды действительно напоминают жизнь Анжелики де Сансе с Жоффреем де Пейраком.

Мадам Севинье, расставшись с дочерью, была безутешна и очень тосковала по ней. Эта тоска была отражена в большом количестве писем, написанных дочери и приятельницам, впоследствии опубликованных и представляющих из себя точные наблюдения о быте и жизни эпохи Людовика XIV, «короля-солнце».

Стали ли эти люди прототипами героев романа или нет, не знаю и судить не возьмусь. Однако хочу еще раз процитировать Владимира Высоцкого, которого я уже упоминал:

Чистоту, простоту мы у древних берем,

Саги, сказки — из прошлого тащим,

Потому что добро остается добром —

В прошлом, будущем и настоящем!

На этом я и оканчиваю свое предисловие, цель которого, как и всех предыдущих, еще раз высказать восхищение Анн Голон, которая мастерством писателя, пониманием психологии и уважением к исторической науке присоединила к уже имеющемуся пантеону замечательных литературных персонажей и героев саги «Анжелика», без которых этот пантеон сегодня уже немыслим.