Жестоко укушенная - Хлоя Нейл

В то же время, пока я сравнивала нового Этанас его старыми версиями, я изображала покорного Стража. Соблюдениепрофессиональных отношений предоставило мне необходимые рамки и пространство. .. а еще привилегию его раздражать. Ребячество? Еще какое. Но кто бы ни воспользоватьсявозможностью подколоть босса, когда выпадает шанс?

Кроме того, большинство вампиров являютсячленами того или иного Дома. Я бессмертна, так что не могла уклониться отсовместной работы с Этаном, не обрекая себя провести вечность как изгой. Отсюдавывод: я должна была стойко переносить свое положение.

Я вежливо улыбнулась, не замечая интимности вего голосе:

- Надеюсь, у него не возникнет надобностиувидеть меня в бою. Если я устрою драку перед мэром, ситуация определенновыйдет из-под контроля. Во сколько выдвигаемся?

Этан молчал достаточно долго, что я посмотрелана него и увидела в его глазах искренность. Его беспокойство обо мне пробудилоспрятанные глубоко чувства. Но что бы ни приготовила для нас судьба, в тот денья не собиралась умирать.

- Страж.

В его голосе было легкое осуждение, но япридерживалась своего плана.

- Да, Сеньор?

- Упрямься, если тебе так хочется и тебе этонужно, но мы оба знаем, чем все закончится.

Я сохранила полную невозмутимость.

- Результат будет таким же, как всегда: ты -Мастер, а я - Страж.

Напоминание о наших положениях, должно быть,возымело действие. Этан выключил свое очарование так же резко, как включил.

- Будь внизу через двадцать минут. Наденькостюм.

Затем он ушел, целеустремленно зашагаввверх по лестнице обратно в Дом Кадогана.

Я тихо выругалась. Этот парень сведет меня вмогилу.

ГЛАВА 2.

ГОРСТКА ВАМПИРОВ.

Раньше выход из Дома Кадогана сопровождалсянебольшим фокусом, чтобы не попасться папарацци, которые ждали нас на углу,чтобы сфотографировать. Теперь это стало по-настоящему опасным. Оба одетые вчерные костюмы (официальная одежда Дома Кадогана), мы сидели в черном Мерседесе- кабриолете Этана, блестящем родстере, припаркованном в подвале под Домом.

Подъехав к склону, по которому можно былоподняться на этаж выше, мы подождали, пока один из стражей фейри - тот, что наворотах - откроет их. Второй стоял перед спуском. Он подозрительно посмотрел напротестующих, которые начали двигаться в нашем направлении.

Мы выехали на улицу. Фейри закрыл за намиворота и присоединился к своему напарнику со стороны автомобиля. Мы тронулись сместа, когда люди со свечами в руках начали собираться вокруг нас. Онидвигались беззвучно, с отсутствующим выражением на лицах, как зомбированныерелигиозные фанатики. Это было хуже, чем, если бы они выкрикивалиантивампирские лозунги и оскорбления.

- Они нас явно заметили, - пробормотал Этан,держа левую руку на руле, а правую на рычаге переключения передач.

- Да. Мне выйти?

- Признателен за предложение, но пусть с этимразбираются фейри.

Как по команде, возле каждой двери появилосьпо одному из них.

- Мы платим им за охрану, верно?

- Да, - ответил Этан. - Хотя они и питаютотвращение к нам, людей ненавидят все же больше, так что за такую работу моглибы взяться и бесплатно.

Итак, фейри ненавидели вампиров, но людей ониненавидели больше. Некоторые люди не любили вампиров и, вероятно, сталибы презирать и фейри, узнай они об их существовании.

А вампиры? Вампиры в этом смысле большепоходили на политиков. Мы хотели дружить со всеми. Хотели нравиться. Иметьполитический капитал,который могли бы использовать в будущем для получения искомых выгод. Но мы всёравно вампиры, и какими бы политически и общественно активными мы ни были, мы -другие.

По крайней мере, большинство из нас. Этанчасто отмечал, что во мне больше человечности, чем у большинства. Возможноиз-за того, что я была вампиром всего несколько месяцев. Но при взгляде напротестующих, я чувствовала себя немного больше вампиром, чем обычно.

Они смотрели в окна, держа свечи возлеавтомобиля, как будто близости к пламени было достаточно, чтобы заставить насисчезнуть. К счастью, огонь для нас не опаснее, чем для людей. Держа обе рукина руле, Этан осторожно маневрировал на Мерседесе сквозь толпу. Мы ползливперед фут за футом, но люди, образовали настолько плотную толпу, что впередибыло не разглядеть дорогу. Фейри шли рядом, держа одну руку на крышеминиатюрного родстера, как члены Секретной службы в президентской автоколонне.Мы двигались медленно, но двигались.

Мы проехали мимо двух подростков, которыестояли с моей стороны машины, - парня и девушки, держащихся за руки. Они былитак молоды, оба одеты в шорты и майки, как будто весь день провели на пляже. Новыражение их лиц говорило о другом. В их глазах застыла слишком сильная дляшестнадцатилетних ненависть. У девушки размазалась тушь под глазами, будто онаплакала. А парень смотрел на девушку, и, возможно, ненавидел меня из-застрастной влюбленности в нее.

Внезапно они начали скандировать:

- Больше никаких вампиров! Больше никакихвампиров! Больше никаких вампиров!

Снова и снова они кричали это, словно мантру -с фанатизмом в голосе, как ангелы, готовые нанести удар.

- Еще так молоды, а уже такие злые, - тихосказала я.

- Гнев не только для старых,- заметил Этан. -Даже молодые могут столкнуться с несчастьями, трагедией и печалью, которыеперерастают в ненависть.

Остальная часть толпы, казалось, нашлаподростков вдохновляющими. Один за другим они стали повторять скандирование,пока не присоединилась вся толпа. Хор ненависти.

- Убирайтесь из нашего города! - прокричалахудая женщина с длинными седыми волосами пятидесяти-шестидесяти лет, одетая вбелую футболку и штаны цвета хаки. - Убирайтесь туда, откуда пришли!

Я снова посмотрела вперед.

- Я из Чикаго, - пробормотала я. - Родилась ивыросла.

- Полагаю, они подразумевают земли длясверхъестественных существ, - сказал Этан. – Возможно, ад или какое-нибудьпараллельное измерение, населяемое исключительно вампирами и оборотнями, но влюбом случае далекое от людей.

- Или они хотят нас в Гэри вместо Чикаго.

- Или туда, - согласился он.

Я заставила себя смотреть вперед, игнорируя ихлица в окне и жалея, что не могу стать невидимой или как-то слиться с кожанойобивкой и не замечать людских выкриков, как сильно они меня ненавидели.Оказалось, что находится в окружении людей, которые меня не знают, но которыебыли бы более, чем счастливы, узнать, что я уехала и больше не загрязняю ихрайон, больнее, чем можно было себе представить,