Тень с Севера - Мария Васильевна Семенова

Домашние духи – ручные сайво, – что невидимками грелись под вытяжным отверстием. Закопченные камни в очаге. Кайя часто подслушивала, как они тихо переговариваются, вспоминая давние времена.

Дочь шамана слышала голоса духов с младенчества и ничуть не удивлялась этому. Вот если бы она перестала слышать голоса камней, птиц, мхов, ветра – ей, верно, показалось бы, что она оглохла и ослепла. Все это – ее семья. Духи-хранители над очагом. Матушка и отец, что смотрят друг на друга с такой любовью. Родичи-сихиртя, чьи заснеженные жилища длинными холмиками поднимаются там, за сопками… И даже смутные тени предков в холодной тьме снаружи…

Кайя вновь с опаской взглянула наверх. Как странно ветер сегодня воет над их домом! Может, это отец его вызвал?

– Атче, нам не засыплет весь дом? – с тревогой спросила девочка. – Может, велишь ветру дуть в другую сторону?

Отец – знаменитый нойда Охтэ Странник – сидел на почетном месте, самом теплом, самом лучшем, дальнем от входа. Справа, на женской половине, хлопотала жена.

– Не бойся, дитя, – улыбнулся он в ответ. – Буря закончится. Всякая буря кончается.

Сам, впрочем, прикрыв глаза, поднялся духом над земляной кровлей. Однако не увидел ничего, кроме ослепляющей пурги.

– Похлебка готова! – окликнула жена. – Готовьте берестянки!

Кайя обняла ладонями теплые бока миски, вдохнула и зажмурилась от удовольствия. Плеснула несколько капель домовым духам и принялась за еду.

– Вот это другое дело, – одобрительно кивнул Охтэ.

Обычно строгий и немногословный, он нынче будто оттаял душой у очага. Взгляд его с нежностью был устремлен на жену и дочь.

«Когда-то я думал, что мне судьбой предначертано быть одиночкой, – думал он. – Однако боги судили иначе. Вы – дар богов, о котором я даже не мечтал…»

– А вот бы мне уметь наколдовать такую похлебку, – облизываясь, заявила Кайя. – Мы бы ели ее каждый день!

Нойда усмехнулся и быстрым движением пальцев взвихрил пар над похлебкой. Из пара соткалась призрачная птичка.

– Лови, вот тебе первый сайво!

Похожий на комок теплого пара воробей-оляпка порхнул девочке прямо за пазуху.

– Ой! – запищала та. – Щекочется!

– Когда-нибудь ты вырастешь и станешь гейдой, – сказал отец. – У тебя будет много грозных духов-помощников. Но вот этот, первый, данный в детстве, никогда не оставит тебя.

– Какой тепленький! Спасибо, атче!

– А люди говорят, что женщине с шаманом не будет счастья, – глядя на них, сказала жена. – Да что они понимают! Знаешь, Охтэ, когда ты вернулся домой из странствий, многие тебя до смерти испугались! Старухи рядили: «Где он бродил столько лет? Пусть живет один, он уже не сихиртя, а незнамо что! Может, даже оборотень!» Но меня разбирало любопытство. Я решила тайком поглядеть на могучего нойду. И стоило мне лишь увидеть тебя, я пропала… Поняла: пойду с тобой куда угодно…

Угли в очаге начали гаснуть, землянку окутал сумрак. Закончив трапезу, Кайя принялась тереть глаза.

– Ступай-ка спать! – приказала ей мать.

Кайя, зевая, полезла под косматую медвежью шкуру. Бурая шкура была непростой – на мездре темнели таинственные обережные знаки. Кайю они давно занимали, но отец отказывался разъяснять – дескать, мала еще! Лишь сказал, что они сторожат от злых духов, что бродят в сопках зимними ночами.

– А что за злые духи бродят в сопках?

– Будь спокойна, дитя. Под этой шкурой никакая нечисть тебя не найдет.

Кайя укрылась под ней целиком, погружаясь в глубину ее теплой тьмы. Оставила лишь щелочку, чтобы слушать беседу родителей, пока не заснет.

* * *

– Знаешь, Охтэ, я часто думаю: до нашей встречи ты прожил большую жизнь, – тихо говорила мать. – Ты рассказывал о странствиях по чужим землям и по трем мирам, но никогда не говорил о женщинах, которых любил…

Нойда вздохнул.

– Я никого не любил до тебя.

– Но неужели у тебя прежде не было жен? Ты ведь самый сильный из шаманов!

– Так попусту болтают люди, – отмахнулся Охтэ. – Впрочем, действительно, пока никто не побеждал меня в поединке, и мои духи неизменно оказывались сильнее чужих… Есть, правда, один нойда из саамских земель. Его имя сокрыто, мы знаем лишь прозвище. О нем говорят, что он побеждал даже богов… Но он давно покинул родные края.

– Покинул свое племя? За что же его изгнали?

– Видно, было за что. Неспроста его прозвали Убийца Бабушки.

– Ужас какой, – с отвращением произнесла женщина. – Боюсь даже думать, что натворил этот нойда!

– Это людям неведомо, – задумчиво отозвался Охтэ. – Ходит слух, что Безымянный нойда бросил вызов морской богине и даже лишил ее плоти… Может, поэтому он и покинул наши края! Не хотел накликать беду на свое племя, когда богиня найдет себе новое тело и вернется мстить. Я бы на его месте так и сделал…

– Ах, муж мой, как же повезло с тобой сихиртя! Под твоей защитой мы – что болотные уточки, поселившиеся под орлиным гнездом… Расскажи еще раз, как тебя поймали великаны-венья!

Шаман тихо засмеялся.

– Что ж, слушай. Гостил я тогда у печор, лесных сихиртя. Слышу – тяжелые шаги на крыше. Медведь – не медведь… Выглянул, и тут меня – хвать! Подняли в воздух, рычат по-своему… Я огляделся – трое великанов! Каждый чуть не вдвое выше человека. Косматые, бородатые, в железных рубашках, с топорами…

– Ужас!

– Это были венья – словене. Я молчу, не шевелюсь. Жду, что дальше будет. А они смотрят на меня… как на болотного духа! И то сказать, землянки лесных печор от кочки не отличишь. Целый день будешь собирать на крыше чернику и не догадаешься, что это дом… Так вот, великан подержал меня на весу, поставил наземь, попятился… Да все трое как дунули в лес!

К смеху женщины добавилось хихиканье из-под медвежьей шкуры.

– Потом уж мне суряне сказали, – продолжал шаман, – венья в самом деле считают нас, сихиртя, земляными сайво. «Чудь – не настоящие люди. Это маленькие духи, что живут в холмах…»

– Сами они не настоящие люди, – проворчала жена. – Почему они бродят по чужим землям, а не сидят, как мы, в угодьях предков?

– Видно, такими их создали боги. Взгляд венья всегда устремлен вдаль, за окоем. Они ходят неизведанными тропами, не боясь ни чужих племен, ни чужих богов. Словно Древо Душ, этот народ простирает свои ветви во все стороны… А мы, сихиртя, подобны… цветку-белоглазке. Ее малые лепестки еле видны среди мхов и камней, однако корни уходят чуть ли в самый Нижний мир. Вот почему сихиртя – ровесники богов…

– Так и есть, – убежденно ответила жена. – Недаром наше племя породило такого великого шамана, как ты! Расскажи что-нибудь еще! Ты видел женщин-венья? Они тоже великанши? Красивы ли они?

Охтэ досадливо усмехнулся… И вдруг напрягся.

– Что такое? – пробормотал он, глядя вверх.

Глава 2

Битва в дюнах

Могучий порыв морозного ветра ударил с неба, взвыл, прибил утекающую вверх струйку дыма. Остывающие угли полыхнули, пламя взметнулось в очаге.

На руках нойды волоски встали дыбом. Нет, это