Катюша - Надежда Лавринович

– Пойми, Катька, мир мужской. Нас, баб, не очень-то кто слушает. А потому учись тому, что тебе действительно в жизни пригодится. А математика эта, да физика никому еще счастливой стать не помогла.

– Хорошо, мамочка – кивала головкой Катюша.

Катя готовила быстро и вкусно, чистота и порядок царили в их доме всегда. Она гладила постельное белье с двух сторон и точно знала, как угодить мужчине во всем. Во всем, кроме постели. Эту тему обсуждать в их семье было не принято, темы этой скользской, душной, словно бы и не существовало. Не посчитала маман необходим поделиться с дочкой, просветить ее. Да и как О ТАКОМ скажешь? Стыдоба! Все само, все на практике, когда время придет. Так и росла Катя в неведении. Домашняя девочка, никуда одна не ходила, с мамой всем делилась, тайн между ними не было.

Катин папа занимался строительством., имел небольшую фирму, работал и бухгалтером, и прорабом. У него были золотые руки и доброе сердце. Переезд не слишком обрадовал его, но отпускать любимую дочь одну не хотелось. Поэтому, взвесив все хорошенько, он принял приглашение зятя. Однако основным его условием было то, чтобы Костя помог ему с трудоустройством. Бездельничать тесть и менять это не собирался. Очень скоро он занял должность старшего прораба в крупной строительной компании. Костины связи сделали свое дело, тесть остался доволен. Иначе и быть не могло. А Костя, в свою очередь тестя своего зауважал, принял, прикипел.

Первое время Кате хватало общества маменьки, но потом они стали ссориться по пустякам. Они раздражали друг друга, но и не видеться не могли. В большом городе не так-то просто обрасти знакомствами. Волей-неволей приходилось держаться вместе. Катина мама очень боялась, что столичная жизнь может закончиться столь же неожиданно, как и началась. Она считала все это подарком свыше и не хотела возвращаться в Пермь. Мама торопила Катю с внуком:

– Доча, скажи, вы не предохраняетесь? – спрашивала маман.

– Мы что? – таращила глаза Катя.

– Детей почему нет? – строго сдвинув брови, наседала маман.

– Да откуда ж мне знать?! Нет и нет …– недоумевала Катя. – Может рано еще?

– Рано! – недовольно фыркала маменька, – Какое там «рано»?! Сколько уже живете!

Они обошли необходимых врачей и выяснили что все в порядке, дело оставалось за малым. Мама внушала Кате, что ей необходимо поскорее родить, а потом еще раз:

– Ты, Катька, пойми, жизнь она такая, хватать надо зубами и держать.

– А чего хватать? И зачем? Все у меня есть… – разводила руками Катя.

– Вот дурра, ей-богу! Зла у меня нет! Дите нужно родить, да поскорее. А то наиграется твой Костик, да и помашет ручкой.

– Почему это помашет? – чуть не плакала Катя.

– Да потому что не семья это, без детей. Он дядька не очень уже молодой, ему наследники нужны. Он думаешь, почему на тебе женился?

– Почему?! – ахала Катя.

– Молодая потому что. Здоровая. Значит и потомство будет. Ясно?

Только так можно закрепиться, не утратить имеющееся, не уехать с позором в родную постылую Пермь. Сама она всю жизнь мечтала вырваться, но не сложилось, и надежды свои она возлагала на дочь. Будучи женщиной крайне простой, но не лишенной амбиций, маман свято верила – дети, только они могут укрепить позиции женщины.

Костя с наследниками не торопился. Он наслаждался ролью небожителя, благодетеля, почти волшебника. Немало добившись в жизни, он, однако, никогда еще не сталкивался с тем безоглядным поклонением, кое без устали демонстрировала молодая супруга. Это развращало, щекотало, заставляло чувствовать себя особенным. Доселе никто еще так искренне не восхищался им, не ловил каждое его слово и не пытался так истово предугадать каждое его желание. Костя знал что тщеславен, иначе не достиг бы успеха, но не подозревал что так понравится ему повелевать. Катя была подобна глине в его руках, он стал хозяином, богом и отказаться от этого уже не смог бы ни за что. Она обрела над ним власть, не ведая, не подозревая об этом.

– Да… -думал он, глядя как жена порхает по кухне сервируя стол, – все-таки я молодец! Вот ведь подобрал себе жену! Ай да Костя, ай да сукин сын!

Он мысленно улыбался и трепал Катю по затылку как треплют любимую собаку. Он приучил ее к тому, о чем не смел просить ни одну из своих женщин раньше. Проститутки в расчет не шли, он считал унизительным прибегать к их услугам. Костя садился за стол, принимался за ужин. Затем сытый, разомлевший, разваливался в кресле. Катя наливала в тазик горячей воды, прихватывала масло для массажа и присаживалась на ковер у ног любимого. Она аккуратно снимала с мужа носки, закатывала брючины и опускала его ноги в воду. Массируя ему ступни, девушка старалась доставить мужу максимальное удовольствие. В завершении она обтирала его ступни теплым полотенцем и ставила перед ним тапочки. Для того, чтобы массаж был не только приятен, но и полезен, Катя посещала курсы тайского массажа, овладевала техниками.

Костя почти никогда не просил Катерину присесть с ним за стол. Она ела одна, стараясь успеть до возвращения мужа с работы. Как правило, насытившись, барин благодарил за ужин и удалялся в кабинет, поработать. Катя убирала на кухне и ждала его указаний, сидя в гостиной перед телевизором. Она вязала ему свитера, шапки и шарфы. Костя любил кататься на лыжах и умение ее ему нравилось. Для теплых подарков Катя выбирала самую мягкую, нежную и качественную шерсть, по мере того, как появлялся свитер или шапка, Катя испытывала все большее нетерпение. Ей хотелось скорее порадовать Костю обновкой.

Спали они в разных комнатах. Так пожелал Костя:

– Ну и что твои родители всю жизнь спят вместе! У них просто не было возможности поступать иначе! Почитай классиков, дорогая. Ты с удивлением узнаешь, что раньше у каждого из супругов имелась собственная спальня. Именно так было принято в приличных домах!

– Но разве когда люди любят, они не хотят быть все время рядом? – робко уточняла Катя.

– Послушай, Катюша, я же не сказал что не люблю тебя! Прошу тебя, постарайся понять, я долгое время жил один и мне уже поздно менять привычки.

Он звал ее, если испытывал желание. Косте требовалось личное пространство. Ласками он баловал жену нечасто, она была слишком неопытна и потому ему неинтересна. Обучать молодую деву премудростям секса, он не хотел. Не желал будить ее чувственность с тем, чтобы уберечь от возможных соблазнов. Целый день проводя вне дома, он предпочитал иметь холодную, равнодушную