Шпион - Клайв Касслер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 97
Перейти на страницу:

— Я никогда не сомневался в ценности ваших наблюдений и в вашей внимательности. Однако меня поражают широта и глубина ваших познаний: химия, инженерное дело, умение подделывать документы. Одним махом вы сдержали развитие их артиллерии и известили конгресс о продажности флота.

Он увидел, как приосанился Ямамото. Даже у самых лучших оперативников есть своя ахиллесова пята. У Ямамото это ослепляющее тщеславие.

— Я долго вел эту игру, — с ложной скромностью подтвердил Ямамото.

«На самом деле, — думал человек за столом, — химические знания, необходимые для изготовления йодного детонатора, заимствованы из простой формулы, которая содержится в „Детской энциклопедии игр и спорта“». Впрочем, это не отменяло других умений Ямамото и его глубоких познаний о военном флоте.

Уняв решительную твердость японца, шпион решил испытать его.

— На прошлой неделе на борту «Лузитании», — сказал он, — я столкнулся с британским атташе. Знаете этот тип. Воображает себя «шпионом-джентльменом».

У него был поразительный дар подражания, и он безошибочно воспроизвел аристократический выговор англичанина:

— Эти японцы, — при всех провозгласил англичанин в курительной, — проявляют природную склонность к шпионажу, а также хитрость и самообладание, каких не встретишь на Западе.

Ямамото рассмеялся.

— Похоже на коммандера Эббингтона-Уэстлейка из иностранного отдела военно-морской разведки адмиралтейства. Прошлым летом его застали за написанием акварели с изображением моря у Лонг-Айленда; на этой акварели случайно оказались нарисованы новейшие американские подводные лодки класса «Гадюка». Вы полагаете, этот болтун сделал нам комплимент?

— Французский флот, куда он успешно проник в прошлом месяце, вряд ли назовет его болтуном. Деньги вы взяли себе?

— Прошу прощения?

— Деньги, которые вы должны были положить в ящик американца. Вы взяли их себе?

Японец оцепенел.

— Конечно нет. Я положил их в ящик стола.

— Враги флота в конгрессе должны поверить, что их гениальный конструктор, их так называемый Оружейник, брал взятки. Эти деньги — важнейшая часть нашего послания конгрессу. Там должны задуматься: а что еще прогнило во флоте? Вы оставили деньги себе?

— Меня не должно удивлять, что вы задаете такие оскорбительные вопросы своему верному союзнику. Тот, у кого сердце вора, всех должен считать ворами.

— Вы оставили деньги себе? — повторил шпион. Привычка сохранять полную неподвижность маскировала стальную силу его мускулатуры.

— В последний раз: я не брал денег. Вам будет спокойней, если я поклянусь памятью моего старого друга — вашего отца?

— Да!

Ямамото с неприкрытой ненавистью посмотрел ему в лицо.

— Клянусь памятью моего старого друга, вашего отца.

— Пожалуй, я вам верю.

— Ваш отец был патриотом, — холодно ответил Ямамото. — А вы наемник.

— А вы в моем списке платных агентов, — еще холоднее ответил шпион. — Когда вы доложите своему правительству ценную информацию, полученную на оружейном заводе Вашингтонской морской верфи — полученную, когда вы работали на меня, — ваше правительство тоже вам заплатит.

— Я шпионю не ради денег. Я шпионю ради Японской империи.

— И для меня.

— Доброго воскресного утра всем, кто предпочитает музыку проповеди, — встречал Артур Ленгнер своих друзей с оружейного завода.

Взъерошенный, с яркими глазами, одетый в мешковатый костюм, главный конструктор Бюро морской артиллерии улыбался, как человек, которого интересует все, что он видит, особенно все необычное. Оружейник был вегетарианцем, откровенным агностиком и пылким сторонником теории подсознания, созданной австрийским неврологом Зигмундом Фрейдом.

У него были патенты на создание электрического вакуумного пылесоса, потому что он искренне верил: фантастическое домашнее оборудование освободит женщину из тюрьмы работы по дому. Он также верил, что женщина должна получить право голоса, право работать за пределами своего дома и даже практиковать контроль над рождаемостью. Сплетники говорили, что основную выгоду от этого получит его прелестная дочь, которая вращается в деловых кругах Вашингтона и Нью-Йорка.

— Настоящий сумасшедший, — жаловался начальник военной верфи.

Но командующий флотской артиллерией, наблюдая за испытаниями последних орудий Ленгнера калибра 12,50 дюймов на атлантическом полигоне Сэнди-Хук, возразил:

— Слава богу, что он работает на нас, а не на врага.

Его воскресный камерный оркестр, причудливая смесь работников оружейного завода, одобрительно рассмеялся шутке Ленгнера:

— Чтобы убедить подслушивающих, что мы не закоренелые язычники, начнем с «Божьей благодати».[1]С си.

Он сел за рояль.

— Можно начать с ля, сэр? — спросил виолончелист, специалист по бронебойным боеголовкам.

Ленгнер охотно взял ноту ля, на которую всем следовало настроить инструменты. И, когда музыканты принялись настраиваться, закатил глаза с деланным нетерпением.

— Джентльмены, вы сторонники новой атональной музыки?

— Еще раз ля, Артур, если можно. Чуть громче.

Ленгнер снова и снова нажимал на ля. Наконец все были удовлетворены.

Виолончелист сыграл первые ноты «Божьей благодати».

На десятом такте вступили скрипки: специалист по торпедам и дородный монтажник трубопроводов. Они сыграли мелодию и начали снова.

Ленгнер занес большие руки над клавиатурой, нажал на педаль и начал играть «Грешник, как я» в тональности си.

Внутри рояля паста трийодида азота, изготовленная Ямамото, затвердела и превратилась во взрывоопасную корку. Когда Ленгнер взял аккорд, молоточки ударили по струнам ля, ми и до, заставив их вибрировать. Завибрировали и струны ля, ми и до всех других октав, сотрясая трийодид азота.

Паста с резким хлопком взорвалась, выбросив пурпурное облачко и вызвав детонацию мешка с кордитом. Кордит разнес рояль на тысячи осколков дерева, струн и слоновой кости; эти осколки пробили голову и грудь Артура Ленгнера, мгновенно убив его.

2

К 1908 году «Детективное агентство Ван Дорна» имело отделения во всех крупных городах Америки, и внутренняя обстановка в них соответствовала значимости каждого города. В Чикаго штаб-квартира располагалась в роскошном Палмер-Хаусе. На пыльных железнодорожных станциях Орегона и Юты конторы помещались в наемных квартирах, и их украшали портреты разыскиваемых преступников. Нью-йоркская контора занимала просторные комнаты в отеле «Никербокер» на Сорок второй улице. А в Вашингтоне с его близостью к центру бизнеса — Министерству юстиции США — детективы Ван Дорна работали на втором этаже лучшего отеля столицы в «Новом Уилларде», на Пенсильвания-авеню, в двух кварталах от Белого дома.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 97
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?