Двадцать восьмая звезда - Владимир Полковников

отказывались натурализоваться (мексиканиться), а их бурный поток через границу к 1835 году решительным образом сместил баланс населения в пользу англоговорящих мигрантов (30 тысяч фактических американцев против 8 тысяч испаноговорящих мексиканцев, и 5 тысяч рабов).

Мексиканская армия первой половины XIX века

РЕАКЦИЯ МЕХИКО

Нельзя сказать, чтобы в Мехико не понимали, к чему идет дело. В 1829 году был опубликован отчет генерала, проехавшегося по Техасу с инспекцией. В отчете указывалось, что англоговорящие техасцы отгораживаются от испаноговорящих, фактически образуют страну в стране. Кроме того, антирабовладельческое законодательство полностью игнорируется.

Президент Бустаманте приказал создать новые гарнизоны. Прежде всего, на побережье Мексиканского залива, чтобы эффективно пресекать незаконную миграцию и контрабанду. В том числе, и рабов. В начале 1830-х было создано три гарнизона на побережье.

Далее президент ужесточил закон о поселенцах. Он отменил налоговые льготы, упразднил мелкие (менее 150 человек) колонии, повысил тарифы на товары, ввозимые из США. Наконец, он попросту запретил иммиграцию англо-поселенцев на территорию Техаса. На другие штаты Мексики запрет не распространялся, но ехать туда американцы не желали.

Мексиканские начальники гарнизонов принялись гнуть правительственную линию. Особенно отличился полковник Брэдберн из Анауака. Пожалуй, одного лишь строгого соблюдения закона о рабах хватило бы для возмущения, но подчиненные полковника принялись откровенно злоупотреблять властью, конфискуя товары поселенцев в свою пользу.

В 1832 году местные организовали ополчение. Здесь впервые в нашем рассказе возникает фигура тогда еще капитана техасского ополчения Уильяма Тревиса. Подробнее о нем поговорим в главе о форте Аламо. А пока просто отметим факт его ареста полковником Брэдберном.

Возмущенные арестом Тревиса ополченцы перешли к активным действиям. Они постарались даже провезти к Анауаку несколько орудий. Как бы то ни было, но в 1832 году всеобщего техасского взрыва не произошло. В Анауак прибыл начальник Брэдберна, отстранил полковника от командования гарнизоном и отпустил Тревиса. Беспорядки утихли.

Но в том же 1832 году происходит государственный переворот в Мехико. Отсюда-то события и покатились под уклон. Во главе переворота встал один из главных героев нашей истории Наполеон Запада генерал Санта-Анна.

Генерал Санта-Анна

НАПОЛЕОН ЗАПАДА

На самом деле, как и полагается испанскому дворянину, имя у него было не приведи господи какое длинное: Антонио де Падуа Мария Северино Лопес де Санта-Анна-и-Перес де Леброн. Но мы по устоявшейся традиции будем именовать его просто Санта-Анна.

Явный беспринципный карьерист, менял сторону не из-за убеждений, а исходя из выгоды (хотя это в какой-то степени тоже принцип). С 1810 года служил королю Испании и сражался против повстанцев-мексиканцев. В 1821 году переметнулся на сторону победителей и тут же получил генеральский чин от императора Мексики.

С 1822 года еще раз поменял сторону, перейдя в стан противников императора. Правда, на этот раз не испанских, а внутренних мексиканских. В 1828 году Санта-Анна (уже губернатор) участвует в путче против президента.

В 1829 году Санта-Анна берет паузу в изменах и совершает подвиг, за который его и нарекли «Наполеоном Запада» (скорее всего, это он сам себя так назвал). Дело в том, что Испания предприняла попытку вторжения в Мексику, высадив на побережье около 2,5 тысяч солдат. Ну а Санта-Анна разбил их. Согласитесь, масштаб сражения так себе тянет на наполеоновский, но что было, то было.

Наконец, в 1832 году генерал Санта-Анна восстает против очередного президента, уже помянутого нами Бустаманте. Тот, правда, и сам пришел к власти в результате переворота — обычная история в латиноамериканских республиках. Так что не жалко. 1 апреля 1833 года Конгресс провозгласил президентом Мексики генерала Санита-Анну.

Новый президент быстро перекроился в диктатора, разогнал прежнюю администрацию, сформировал консервативное правительство, отменил конституцию 1824 года, принял новую.

Для нашей истории наиболее существенным в новой конституции является отмена федерализма. То есть Санта-Анна начал наступление на права и полномочия правительств штатов.

Реакция не заставила себя ждать. Мятеж вспыхнул в том же 1835 году сразу в 11 штатах Мексики.

Победа Санта-Анны над испанским десантом в сентябре 1829 г.

НА ДАЛЬНЕЙ ОКРАИНЕ В ТЕХАСЕ

По крайней мере, поначалу восстание Техаса можно рассматривать именно как часть общемексиканского движения против Санта-Анны.

В 1833 году техасцы с энтузиазмом восприняли приход к власти генерала. Они решили: вот он, момент для провозглашения Техаса отдельным штатом. Техас посылает к Санта-Анне делегацию во главе со Стивеном Остином (о его личности речь еще впереди, но имя следует запомнить).

Мы уже знаем, какие планы были у Санта-Анны относительно федерации. И уж точно какой-то новый штат Техас ему не нужен. Остин арестован в Мехико и год отсидел в тюрьме.

Арест Остина техасцы еще проглотили, но отмена конституции 1824 года поставила штат на грань гражданской войны. Общество раскололось. Впрочем, победу быстро одержали сторонники федерализма.

На 15 октября 1835 года был назначен съезд делегатов для выработки какой-либо единой платформы. Но к Техасу уже приближались силы генерала Коса, зятя самого Санта-Анны.

ГЛАВА 2. КАК МАЛЕНЬКАЯ ПУШКА НАДЕЛАЛА МНОГО ШУМА

Американцам свойственно начинать крупные дела мелкими событиями уровня казуса. А потом создавать из этих казусов настоящую легенду. Можно вспомнить начало их самой большой войны, гражданской. Бой за форт Самтер.

Как там у Лермонтова? «Два дня мы были в перестрелке. / Что толку в этакой безделке?»

Именно так всё и было в форте Самтер. Два дня интенсивной бомбардировки конфедератами с совершенно нулевым в смысле потерь результатом. Погиб один федерал — и тот уже при салюте флагу во время процедуры капитуляции. И вот легенда, форт Самтер, начало войны.

Нечто похожее вышло и в начале Техасской войны за независимость близ небольшого городка Гонзалес (см. карту в главе 1). Тем не менее боестолкновение в американской историографии носит гордое название «battle». Что ж, мы тоже будем называть его сражением при Гонзалесе.

Причиной же сражения, ставшего первым за всю войну, была ма-а-аленькая пушка.

Маленькая пушка в мемориальном музее Гонзалеса

МАЛЕНЬКАЯ ПУШКА БОЛЬШОГО РАЗДОРА

В августе 1825 года некто Де Витт, импрессарио (так называли людей, получивших лицензию на переселение группы граждан) основал колонию на реке Гваделупе, в 100 км к востоку от Сан-Антонио. Городок не просуществовал и года: в июле 1826 года его спалили команчи. Народ разбежался кто куда. Главным образом, в Сан-Фелиппе.

Но надо знать американский характер, чтобы догадаться: переселенцы так просто не сдались и уже в следующем году возобновили колонию. А чтобы чувствовать себя увереннее, в 1831 году выпросили у правительства штата небольшую пушку.

Что это было за орудие, точно установить не получается. Одни источники говорят о шестифунтовом орудии. Оно вроде не такое уж и маленькое, скорее, стандартное. Другие говорят о нем как о примечательно маленьком, годном лишь подавать сигналы. Это уже никак под шестифунтовку не подпадает. Возможно, это было вертлюжное корабельное орудие действительно малого калибра.

Как бы то ни было, а пушка в Гонзалесе имелась. И это обстоятельство волновало полковника Доминго де Угартечеа, командовавшего из Сан-Антонио мексиканскими войсками в Техасе. Он потребовал вернуть пушку. Горожане отказались подчиняться. Тогда Угартечеа выделил сотню драгун под командой лейтенанта Кастанеды. Задание: привезти пушку в Сан-Антонио.

Для понимания дальнейшего важно учесть приказ, который Угартечеа отдал Кастанеде: по возможности избегать действия силой. Для чего в таком случае высылать целую сотню драгун? Только чтобы воздействовать на поселенцев эффектом массы? Скорее всего. Но на поселенцев прибывшие к городу 29 сентября 1835 года драгуны не произвели должного впечатления.

Карта окрестностей Гонзалеса

ТОПТАНИЕ НА МЕСТЕ

Здесь нужно еще учесть, что Гонзалес по отношению к Сан-Антонио стоит на противоположном берегу реки. Поселенцы благоразумно угнали к себе и паром, и все лодки. Наверное, для решительного кавалерийского командира это не было бы существенным препятствием, но Кастанеда действовал вяло, в духе приказа.

На противоположном берегу