Команда Бешеного - Виктор Доценко

— Не сомневаюсь, Полина Александровна. — Он почувствовал в голосе медсестры некоторую обиду и постарался ее успокоить. — С вашим опытом давно пора старшей медсестрой быть.

— Мне это уже ни к чему, скоро на пенсию. Пусть уж молодые вверх идут. — Ей явно было приятно услышать неприкрытый комплимент от врача.

— Кстати, Алексей Дмитриевич, а где Анечка? Вы ее никуда не посылали?

— Ох, совсем из головы вылетело! — вздохнул он. — Она плохо себя почувствовала и попросила отпустить ее на пару часов. Вы не против?

— Ничего, Алексей Дмитриевич, справлюсь… Молодежь какая-то пошла совсем хилая. Мы, бывало, пахали часов по десять-двенадцать, потом еще на танцы успевали, а утром снова на работу. Вы бы тоже отдохнули, кликну, если что, а то от вас одни глаза остались. Небось еще где подрабатываете?

— Разумеется, разве можно сейчас на одну зарплату прожить? — вздохнул он и деланно зевнул. — Вы правы: вздремну пару-тройку часиков. Только не здесь — звонками замучают. Пойду-ка я в кабинет Анатолия Викторовича. Будить только в крайнем случае, при пожаре выносить первым! — шутливо приказал он.

— Есть, товарищ генерал! — поддержала она шутку и вышла из ординаторской.

Алексей Дмитриевич был очень доволен собой: сумел обойти все подводные камни. Он снова посмотрел на часы. Осталось минут двадцать-тридцать до того момента, когда девушка придет в себя. Подумав о ней, он сразу же почувствовал, как участился пульс, и поспешил в кабинет заведующего.

Девушка продолжала спать в том же самом положении, в каком он ее оставил. Закрыв дверь на ключ, он включил настольную лампу, опустив ее настолько, чтобы создать интимный полумрак. Потом вытащил из шкафа рюмочки, из которых они пили с Анатолием Викторовичем, плеснул в обе коньяку и одну залпом опрокинул в рот. Живительная влага обожгла язык, и теплая волна прокатилась по всему телу. Взяв с полки над раковиной граненый стакан, Алексей Дмитриевич приступил к главной части своего плана. Он приподнял голову девушки и начал медленно вливать ей в рот стакан коньяка. Девушка дернулась, но сделала непроизвольный глоток. Он ее крепко держал, не давая отвернуться, и волей-неволей ей пришлось допить коньяк до дна. Алексей Дмитриевич поставил бутылку, рюмки и бутерброды на стул рядом с диваном и начал спокойно раздеваться, предвкушая уже испытанное удовольствие.

Девушка продолжала спать, но ее ресницы нервно подергивались. Оставшись в костюме Адама, доктор на этот раз более уверенно раздел Аню, сел рядом и начал ласково поглаживать нежное тело. Когда его пальцы прикоснулись к нижним губам, она вдруг открыла глаза и уставилась на пего ничего не понимающим взглядом.

— Алексей Дмитриевич?! — пьяным и чуть взволнованным голосом спросила девушка. — Что со мною?.. — Она попыталась встать, но ни руки, ни ноги не слушались ее.

— Ты что, Анечка, ничего не помнишь? — ласково проговорил Алексей Дмитриевич, продолжая ласкать ее.

— Что… что вы делаете? — тихо проговорила девушка. Ее дыхание стало прерывистым и частым: было видно, что его руки привели в действие ее потайные чувственные механизмы. Кроме того, не совсем прошло действие снотворного, да и алкоголь давал о себе знать — ее тело поддалось ласкам.

— Может, не нужно больше пить? — полуспросил Алексей Дмитриевич, наклоняясь к ней. Он говорил тихо и ласково, чуть прикасаясь к ее уху.

Для девушки это было настолько непривычно и приятно, что она уже совершенно не понимала, что говорит и что делает.

— Нет, я еще хочу выпить, — тяжело дыша проговорила она и обняла его за шею. — Как мне хорошо! — Как хочешь, милая: желание дамы — закон для джентльмена! — Он нежно поцеловал медсестру в губы, затем налил ей полстакана коньяку, сам взял рюмку. — Хочу предложить тост за то, чтобы нам было всегда хорошо вдвоем, — прошептал он ей на ухо и добавил: — До дна!

— Хорошо, Алексей Дмитр… — томно ответила девушка, но он прервал ее: — Алеша, милая, Алеша!

— Алеша, — согласно повторила Аня и не сопротивлялась уже более. Она закашлялась от крепкого напитка, а он впился в ее губы, одной рукой продолжал ласкать ее между ног, другой — взял ее руку и положил на свой возбужденный орган. Пальцы девушки вздрогнули от прикосновения к горячей мужской плоти, хотели оттолкнуть ее, но его рука заставила их подчиниться призыву, и девушка, разгоряченная желанием и алкоголем, обхватила нежными пальцами его член и стала сжимать.

— Я же еще девушка… — шептали ее губы. — Господи, как мне хорошо! И боязно…

— Ничего не бойся со мной… ничего не… бойся… — Желание все сильнее охватывало его, но он продолжал оттягивать последний момент. Уже три его пальца находились внутри нее и доводили девушку до полного изнеможения. Она уже не могла говорить членораздельно и вздрагивала всем телом:

— Милый… Лешенька… нельзя же… хорошо… еще… я боюсь… — Она прервалась и обхватила его палец губами, мыча от охватившего ее экстаза.

А он стал опускаться все ниже и ниже, целуя ей шею, грудь, живот, а когда прикоснулся к ее естеству своими губами, то вдруг повернулся и поднес к ее губам свой «инструмент». Ничего не успев осознать, она приняла его своим нежным ротиком и, даже не успев взять поглубже, едва не захлебнулась хлынувшей в нее жидкостью.

— Высоси меня всего! Всего! — воскликнул он в изнеможении и глубоко погрузил свой язык в ее плоть.

Девушка инстинктивно сделала глоток, другой, тут ее охватило что-то такое, от чего она вздрогнула всем телом, прогнулась в спине, поднимая бедра вверх, и… куда-то провалилась.

Пока Алексей Дмитриевич помогал Анечке превращаться в женщину, нечаянный виновник этого события был привезен на богатую виллу под Москвой. Осторожно и почти нежно его перенесли в комнату с зарешеченными окнами и уложили на широкую кровать. «Грузчики» тут же исчезли, и в комнату вошли двое: мужчина лет пятидесяти с седоватыми волосами и внушительным животом и высокий статный красавец с тонкими чертами лица. Судя по вальяжности и независимому виду, второй был главным. Он радостно потер руки и полез во внутренний карман пиджака.

— Ну что же, дорогой Хитрован, остается только провести опознание,

— с улыбкой произнес он по-английски.

— Может, ты, Стив, пригласишь переводчика? Я же ни черта не понимаю по-английски! — хмуро бросил его собеседник, внимательно поглядывая за скрывшейся рукой Красавчика-Стива.

— А тебе и не нужно ничего понимать, — ухмыльнулся тот и лисьей походкой направился к лежащему на кровати Савелию. По довольному виду Красавчика можно было догадаться, что он сознательно оттягивает момент «опознания».

Савелий лежал на спине, но его лицо было повернуто к стене, и сразу невозможно было его рассмотреть. Он лежал неподвижно и, казалось, совсем не дышал. Это насторожило Красавчика-Стива, и он с тревогой взглянул на Хитрована.

— Можешь не волноваться, Стив, хотя я и зол на него так, что придушил бы собственными руками. — Он сразу догадался, чем обеспокоился заказчик, но не смог скрыть своего отношения к лежащему.