Та, что гасит свет - Дмитрий Рыков

На его похороны Петр Васильевич не пришел. Было некогда.

Хорошего молодого человека Николая начальство решило отправить в долгосрочную командировку в Санкт-Петербург. Ехать особо не хотелось, но Николай был твердо настроен делать карьеру, и возможность в таком возрасте поуправлять вторым по величине филиалом компании упускать не собирался. Его настойчиво двигали вверх, и два года верной службы на таком посту позволяли ему заматереть, набраться руководящего опыта, а возможные ошибки вдали от головного офиса необязательно было выставлять напоказ. В общем, командировка была полезной.

Что держало молодого человека в Москве? Да ничего особо. Отец Коли, собственно, его карьерой и занимался, мать во всем поддерживала, друзья много времени никогда не отнимали, сердечных привязанностей не было. Не то что он девушкам не нравился, но Николай считал, что всему свое время, и никуда не спешил. Бывало, конечно, увлекался на мгновение, но все быстро заканчивалось. Характер он имел педантичный, сухой, и то, что нравилось начальству, в восторг девушек не приводило. Романтика? Чушь какая, прости господи. Ему всегда давали больше лет, чем было на самом деле, и вел он себя под стать внешности. Цветы, купленные на последние деньги, выведенное краской на асфальте поздравление с днем рождения под окнами любимой — какая глупость! Цветы завянут, чувство уйдет, а несмываемая надпись еще долго будет мозолить глаза, напоминая о неприятном. Познакомился, сходил в кино и на танцульки, переспал — вот и еще кто-то понравился. Есть ли смысл заводить отношения, когда сил море и нравятся все подряд?

В Питер он приехал в выходной день — хотел сначала устроиться на снятой ему квартире, обойти район, присмотреть продуктовые магазины, кафе, ресторанчики. Жилье находилось в центре, рядом с Невским, и, едва приняв душ, позавтракав и переодевшись, он пошел прогуляться.

Николай заранее наслушался об инертности и лени местных жителей, но в выходной работа не интересовала, интересовали девушки, а все, кто здесь побывали, с восторгом отзывались об их легком нраве и необычайной доступности. Идя по проспекту, он часто ловил встречные взгляды, это поднимало настроение. Он не очень любил алкоголь, но вдруг захотелось выпить, чтобы голова закружилась еще сильнее. Зашел в первую попавшуюся кафешку, попросил виски со льдом. Он пробыл у стойки пять минут, но какие-то девицы поочередно успели и спросить у него зажигалку, и узнать время. Спички лежали рядом с пепельницей на стойке, а большие настенные часы находились у бармена за спиной. Молодой человек Николай все понимал, просто девушки не очень понравились.

Пешком он дошел до Дворцовой площади, вдруг понял, что устал и на сегодня впечатлений достаточно, вернулся обратно на такси.

Сначала скучать ему было некогда. С раннего утра до позднего вечера сидел в офисе, корпел над документами, общался с довольно большим коллективом или знакомился с самыми важными клиентами. Его, конечно, удивила никем не скрываемая неприязнь «к Москве», но он отнес ее к провинциальному комплексу неполноценности и перестал обращать на это внимание. Гораздо более неприятным оказалось общее удивление его «юным» возрастом. Но тут он сумел извлечь пользу — встречаясь с клиентами, больше общался с заместителями, чем с первыми лицами, а они были непосредственны, охотнее делились информацией и, конечно, были более восприимчивы к идеям зарабатывания или хотя бы экономии денег. Не прошло и двух недель, как он уже уговорил веселого финансового директора одного завода на сделку. В Москве его с удивлением похвалили.

С директором и его друзьями в пятницу они пошли обмыть совместную удачу в стриптиз-клуб в Петропавловской крепости. Ребята пили все вперемешку, танцевали на сцене вместе с девушками, раздевались, визг был на все помещение. Затем танцовщицы оказались на коленях у присутствующих за их столиком. Николай утонул в кожаном диване, сверху его придавила грудастая девица, которая обнимала за шею, безостановочно смеялась и напоминала, чтобы ей принесли коктейль, хотя он давно стоял у нее на столе. От женщины пахло потом (танцевала от души), было противно, при первой возможности он сбежал. Так Николай пришел к мысли, что неплохо было бы познакомиться с какой-нибудь нормальной.

Перечисление денег по договору задерживалось, финдиректор чуть-чуть поизвинялся и дал ему «для работы в контакте» зам. главного бухгалтера — девушку, которая два дня по телефону жаловалась, что на счете нет денег, а на третий позвонила сама и попросила приехать его лично подписать очередную бумажку.

Девушку звали Наташа, у нее были короткие пальцы и длинные ногти. Николай смотрел, как она легко летает туда-сюда на высоких каблуках, и вдруг пригласил ее сходить поужинать. Нисколько не смущаясь, Наташа ответила, что она замужем, поэтому времени у нее только до десяти.

Они встретились в шесть в кафешке через дорогу от его дома — других мест он еще не знал, и через час уже были в его квартире. Наташа быстро опьянела, была заводной, веселой, но постоянно вспоминала супруга, к тому же у нее была маленькая мягкая грудь и жиденькая попка. Ближе к девяти, глядя в потолок, она сказала:

— Боже мой, у меня такой замечательный муж! Ну что я тут делаю!

Николай вызвал ей такси, она уехала. После Натальи остался густой табачный запах на всю квартиру и неприятный осадок в душе — с замужними женщинами он еще не спал.

После оплаты договора настроение было лучше некуда, он сбежал с работы пораньше. В отделении Сбербанка, меняя доллары, разговорился с кассиршей. Предложил вечером встретиться, она согласилась. Тут уж девушка выступила экскурсоводом — повела его в ирландский бар на Рубинштейна пить пиво. Обилие красивых женских лиц в одном, довольно тесном помещении, поразило Николая, и он решил каждый вечер куда-либо выбираться. Но до этого было далеко, и Гуля тоже была ничего. Гуля, Гульнара — потому что отец татарин.

Она смеялась над каждой шуткой, зачем-то переругивалась с официанткой, сказался, наверное, общий стиль работы сбербанковских служащих, периодически хватала его под столом за коленку, а иногда прижималась головой к плечу. Когда он ее провожал, то крепко держал за талию и радовался ее стройности — сквозь одежду прощупывалась ложбинка на спине. Около подъезда они долго целовались. Дома Николай обнаружил давно не появлявшиеся следы помады на воротнике рубашки и, воодушевленный, решил за девушкой приударить. Но приударить не получилось, потому как уже на следующий день они оказались в постели.

Но роман как-то не развивался — и он, и она много работали, поэтому тратить время на посещение культурных мероприятий и сидение в кафешках было жаль. Каждый вечер у него дома они занимались сексом. Ночевать Гуля никогда не оставалась, ссылаясь на строгость родителей. В один момент ее частое присутствие в доме стало Николая тяготить. Он начал придумывать себе дела и отказываться от встреч.

Готовить он умел, но не любил, поэтому часто покупал после работы в кулинарии на той же улице курицу-гриль и салаты. Николай обратил внимание на явно с перебором крашенную блондинку, новенькую продавщицу, перекинулся с ней парой фраз, попросил зачем-то телефон, она не дала, но записала его номер.