Матросская революция - Владимир Виленович Шигин

1 марта началось совместное заседание Временного комитета Госдумы и Исполкома Совета, на котором стороны попытались урегулировать возникшие разногласия. Совещавшиеся договорились о полной амнистии всем политическим преступникам, в том числе и всем убийцам-террористам, о свободе слова, печати, союзов, собраний и стачек, об отмене всех сословных, вероисповедных и национальных ограничений, о подготовке к созыву Учредительного собрания, которое установит форму правления и конституцию страны, о замене полиции на милицию, и, что самое любопытное, договорились о привилегиях солдат, поддержавших мятеж.

В тот же день (т.е. еще до отречения царя!) мятежный Временный комитет Родзянко получил официальное признание Великобритании и Франции. В Лондоне и Париже, как оказалось, только и ждали известия о революции в России.

Одновременно Петроградский Совет без согласования с Думой издает печально знаменитый приказ № 1 по Петроградскому гарнизону. Этим приказом Совет подчинял себе Петроградский гарнизон в решении всех политических вопросов и лишал Временный комитет возможности использовать армию в своих интересах. Помимо всего прочего в приказе предписывалось создать выборные комитеты из представителей нижних чинов, отменялось отдание чести и приветствие офицеров. Кроме этого отныне во всех политических выступлениях солдаты и матросы подчинялись уже не своим офицерам, а собственным выборным комитетам и Совету. В приказе предусматривалось и то, что все оружие и боевая техника отныне передавались в распоряжение и под контроль солдатских комитетов. Фактически офицеры отныне становились изгоями. Одним махом был уничтожен основополагающий принцип единоначалия. Большего удара по воюющей армии и флоту нанести было просто невозможно. Непонятно откуда нашлись средства, но в течение нескольких дней приказ № 1 был распечатан... 9-миллионным тиражом и отправлен во все уголки России. Результат чудовищной диверсии был закономерен — обрушающее падение дисциплины и боеспособности всей армии.

Не остался в стороне от происшедшего и близкий к столице Балтийский флот. Именно здесь произошли события, ставшие камертоном не только Февральской и Октябрьской революций, но и последующей кровавой Гражданской войны.

Глава вторая

УБИЙСТВА ОФИЦЕРОВ

Февральская революция грянула внезапно. На Балтийском флоте она вообще произвела эффект грома среди ясного неба. При этом в первые дни петроградских волнений в главных базах Балтийского флота—Гельсингфорсе (где базировались главные линейные силы флота) и в Кронштадте (где были сосредоточены тыловые и учебные части) — было достаточно спокойно. Личный состав занимался текущей боевой подготовкой, готовясь к новой морской кампании, которая должна была вот-вот начаться. Командование флотом, имея прямой провод с Петроградом, было хорошо проинформировано о происходивших там событиях. Опасаясь волнений среди матросов, командование в течение нескольких дней скрывало от них сведения о происходящем, однако в конце концов информация все же просочилась к матросам. Решающими моментами для начала выступлений в военно-морских базах стали известия о приказе № 1, который был понят матросами однозначно — отныне офицеры никакие не начальники и можно делать все, что душа пожелает. Первым поднялся тыловой Кронштадт, следом за ним главная база Балтийского флота — Гельсингфорс. И понеслось!

***

1 (14) марта, когда до Кронштадта дошли известия о приказе № 1, там начался мятеж. Уже через несколько часов начальник Морского штаба при Верховном главнокомандующем адмирал Русин доложил царю, что «в Кронштадте — анархия и станция службы связи занята мятежниками».

Первой жертвой мятежников стал военный губернатор Кронштадта адмирал Р.Н. Вирен. Что и говорить, адмирал Вирен был фигурой малосимпатичной. На посту главного командира Кронштадта он запомнился мелочным соблюдением всех параграфов устава. Однако при этом Р.Н. Вирен никого не расстреливал и на каторгу не ссылал, хотя унизить подчиненных умел. Впрочем, и здесь рассказы о его придирках к матросам обросли легендами.

Совсем недавно вышли в свет посмертные мемуары адмирала Г.И. Левченко, начинавшего службу в дореволюционном Балтийском флоте. Адмирал оставил весьма любопытное воспоминание об отношении Сталина к адмиралу Вирену: «На одном из совещаний в Кремле в 1939 году после всех дел товарищ Сталин И.В. спросил товарища Кузнецова, почему бы Наркому ВМФ не установить в военно-морских базах порядок, подобный тому, какой был в Кронштадте при Вирене. Для этого нужно снять виреновскую монархическую ржавчину и царский деспотизм самодержавия, заменив его нашим советским укладом жизни, воинским порядком и дисциплиной, уважением и любовью к матросу и солдату. Не забывать и гражданское население. Ведь матросы от тех порядков не умирали, если исключить эту чепуху, а порядки были, и неплохие, — добавил товарищ Сталин. Нарком Н. Кузнецов обещал это выполнить... Прошла Великая Отечественная война, и в 1946 году товарищ Сталин И.В. опять напомнил о порядках Вирена. В то время командиром Кронштадтской военно-морской базы был назначен контр-адмирал Румянцев. Он пытался кое-что сделать, но у него не получилось, ибо он все переложил на коменданта города. Мне приходилось проверять порядок и работу командира базы, будучи главным инспектором ВМФ». Воспоминания Г.И. Левченко говорят о том, что советская власть в лице ее вождя И.В. Сталина прекрасно представляла разницу между революционной пропагандой и реальностью. Причем Сталин, не понаслышке знавший о событиях февраля 1917 года в Кронштадте, требовал от своих адмиралов наведения там именно такого твердого уставного порядка, какой был там при царском адмирале Вирене.

Но вернемся к событиям 1 марта 1917 года в Кронштадте. Вначале беспорядки начались в казармах 1 -го крепостного пехотного полка на Павловской улице. Там сопротивление бунтовщикам оказали полицейские, жандармы, некоторые офицеры и воспитанники Морского инженерного училища Императора Николая I на Поморской улице. Около 23.00 адмирал Вирен по телефону докладывал в Генмор, что в беспорядках участвуют лишь солдаты крепостных частей, на судах же все спокойно. Как видно, он совершенно не владел обстановкой, так как в это время толпы матросов уже заполнили городские улицы, вытаскивая офицеров из квартир. Флота генерал-майор Н.В. Стронский, командир 1-го Балтийского флотского экипажа, был первым, кого под конвоем привели на Якорную площадь. Вдоволь поиздевавшись над 55-летним офицером (заставляли маршировать с набитым кирпичами ранцем), его закололи штыками. Когда другая группа матросов после митинга в манеже привела на площадь адмирала Р.Н. Вирена, тот, увидев тело Стронского, все понял и попросил разрешения проститься с женой. Как вспоминал матрос Учебно-минного отряда А.Г. Пронин, адмиралу отказали в последней просьбе и под рев толпы «кончайте его!» подняли на штыки на Якорной площади, после чего тело было сброшено в доковый овраг.

Вот как описал убийство адмирала Р. Вирена один из очевидцев: «.. .Дикие, разъяренные банды матросов, солдат и черни со зверскими лицами и жаждой крови, вооруженные, чем попало, бросились по улицам города. Прежде всего, выпустили арестантов (в том числе и уголовников.