Украденное время - Даниэлла Роллинс

Ладони у Дороти стали липкими от пота.

– Когда мы с тобой заговорим вновь, я буду уже замужней женщиной, – сказала она, свято веря в то, что этому не бывать.

Ничего не ответив, Лоретта вышла в холл и шумно захлопнула дверь. Гулко щелкнул замок, и от неожиданности Дороти аж подпрыгнула. А потом еще долго стояла посередине комнаты.

Она догадывалась, что мать ее запрет. Лоретта Денсмор была не из тех, кто любит рисковать, а особенно ценной собственностью. С ее точки зрения совершенно разумно было понадежнее припрятать дочь – самое «ценное», чем она владела, – во всяком случае, до прибытия жениха, а уж потом спокойно передать ее прямо ему в руки. Лоретта была человеком прагматичным и потому никак не могла допустить, чтобы какая-нибудь досадная случайность все испортила.

Дороти принялась искать на ощупь отмычки, спрятанные под поясом, но пальцы встретили лишь кружево, шелк да жесткую кайму корсета.

– Нет! – с растущей тревогой прошептала девушка. – Нет, нет, нет! – Она принялась в панике щупать пояс, царапая его ногтями, пока не послышался треск рвущейся ткани. Они ведь совсем недавно были тут! Дороти воспроизвела в памяти разговор с матерью, припомнила, как Лоретта улыбнулась зеркалу. Как поправила пояс на платье дочери.

Пальцы девушки замерли. Видимо, мать скользнула своей изувеченной рукой под пояс, вытащила отмычки и уничтожила на корню план ее побега. Дороти вздохнула, и грудь точно огнем обожгло. Выходит, никуда ей теперь не деться.

Она поймала свое отражение в зеркале – искусно накрашенные глаза и губы, локоны. Платье сшито на заказ, кружева вытканы вручную и воздушны, точно паутинка, и притом украшены речными жемчужинами, которые нарядно переливаются на свету при каждом ее движении. Всю свою жизнь она училась приукрашать правду и маскировать ложь. Но главным обманом была ее красота. Она ведь никогда о ней не мечтала. Никогда ее не жаждала. И красота эта не имела ничего общего с ее идеалами. Сколько Дороти себя помнила, красота ей приносила страдания – и ничего больше.

На лице Дороти застыла неприглядная гримаса отвращения. Она сорвала фату с головы. Часть шпилек запуталась в волосах, а часть – звонко посыпались на пол. Растрепавшиеся локоны упали ей на лоб.

Дороти улыбнулась. Впервые за все утро ее внешний вид в точности соответствовал состоянию ее души. И тут ее взгляд опустился на шпильки, и она застыла как вкопанная.

Шпильки!

Упав на колени, она взяла одну и принялась рассматривать на свет. Шпилька была тонкая, длинная и заостренная. Дороти попробовала ее согнуть, но металл не поддался. Возможно, это и впрямь серебро.

Улыбка вновь тронула ее губы. То что нужно!

14 октября, 2077 год, Новый Сиэтл

Закрылки подняты. Карбюратор к запуску готов. Дроссель открыт.

Эш постучал по кнопкам приборной панели. Стрелка на датчике ЭВ дернулась и застыла ровно на середине шкалы.

– Вот черт, – пробормотал Эш и откинулся на спинку кресла, чувствуя, как внутри закипает волнение. Судя по показаниям стрелки, ЭВ – экзотического вещества – было критически мало, а значит, лететь было опасно. Стоило Эшу только подняться в воздух – и его корабль рисковал тут же разлететься на кусочки. Он увеличил скорость на семьдесят пять узлов, стараясь не обращать внимания на жаркую пульсацию крови в руках.

Его часто упрекали за упертость. Когда он служил в армии, командир однажды заметил: «Сынок, да ты настоящий упрямец! Тебе любой осел позавидует!» А преподаватель из воскресной школы, в которую Эш ходил в детстве, как-то раз подчеркнул, что «упорство – не всегда добродетель».

Но Зора, знавшая его, как никто другой, оказалась красноречивей всех, когда бросила ему в сердцах: «Да когда ты уймешься уже? Так и убиться недолго!» Стоило ему пройти мимо, она каждый раз недовольно бормотала что-то про опасности, идиотизм и миссию, сулящую верную смерть.

Но Эш знал, что выживет, как знал и то, что погибнуть ему суждено при иных обстоятельствах – ведь собственную смерть он уже видел. И все же Зора была кое в чем права. Эти его вылазки были слишком уж опасны – надо быть дураком, чтоб без конца идти на такое. Но альтернатива пугала куда сильнее. Ему вновь вспомнились черная вода, белые волосы, и он помотал головой, чтобы отогнать видение.

То была мучительная расплата за то, что он во всех подробностях знал, что случится в день его смерти. Видения преследовали его на каждом шагу.

Да и потом, прославиться упрямством – не худшая из бед. Куда страшнее прослыть предателем, как Роман. Или запомниться всем жестокостью, как Квинн. Будь у Эша выбор, он предпочел бы убийственную глупость.

– «Вторая звезда» готова к отправлению, – отрапортовал он вслух. Эта привычка осталась у него со Второй мировой войны, когда он учился летать на боевых самолетах. Его слов некому было услышать, но Эш все равно решил, что взлетать, не объявляя о взлете, неправильно. Не стоит лишний раз искушать судьбу. Он поправил заслонку на дросселе, не сводя взгляда с ветрового стекла, как опытный пилот. Сердце бешено колотилось в груди. Корабль неспешно поднялся в воздух.

– Тише, Звездочка, – ласково проговорил Эш – таким тоном люди обычно обращаются к котятам или щенкам. Пальцы и рычаг управления стали липкими от пота. Эш вытер руки о джинсы, напоминая себе, что справлялся уже с сотнями взлетов гораздо сложнее этого. А то и с тысячами.

«Сегодня ты не умрешь, – подумал он. – Да, возможно, покалечишься. Ослепнешь. Возможно, тебе оторвет руки и ноги. Но с жизнью ты не расстанешься». Но эти мысли не принесли желанного утешения.

Эш перекрестился – привычка, закрепившаяся сотнями воскресных служб, посещенных им в церкви Святого Сердца, когда он еще жил в родном городке на Среднем Западе. Он схватил рычаг и потянул на себя. Воздух наполнился едким дымом, а машина времени взмыла в небо.

7 июня, 1913 год, неподалеку от Сиэтла

Шпилька прекрасно справилась со своей задачей – куда лучше настоящей отмычки. Расшитое вручную нарядное платье Дороти было теперь все в колючках, а к босым ногам пристала грязь. В руке девушка несла пару туфель на каблуках, в глубине души сомневаясь, что ей хватит безрассудства их надеть – очень уж они были неудобные и натирали ноги чуть ли не до крови. Да и потом, ей нравилось шагать босиком по мягкой земле, и до станции оставалось не больше мили.

По пути она старательно придумывала, как разжалобить пассажиров со станции. «Сэр, представляете, сегодня я должна была выйти замуж, но меня похитили по пути в церковь, и я только-только сумела сбежать! Прошу, помогите! Купите мне билет!»

Не слишком ли это драматично?

Впереди прогремел гром. В темных тучах мелькнула молния.

Дороти вскинула голову и посмотрела на небо. Непогода всегда была ей по душе. Когда она была еще совсем крохой, они с мамой несколько месяцев прожили в Небраске, где часто случались страшные, поистине чудовищные грозы. Дороти любила лежать на траве и считать секунды тишины между раскатами грома, прикидывая, когда же буря доберется до них.