Не моих рук дело - Элизабет Бир

Они уже вступили на территорию, принадлежащую храму, где торговые ряды были особенно многолюдными. Несколько лавок, торгующих едой и специями, сгрудились неподалеку от храма Богини Смерти, блистательной Каалхи. Байю, с наслаждением вылавливая куски пикантной ягнятины из свернутого в форме плошки пальмового листа, подумала, что после похорон люди наверняка всегда зверски голодны. Тут и там над толпой сновали скворцы, то и дело ныряя под ноги людям, чтобы ухватить с тротуара кусок какой-нибудь гадости.

— Эти пташки последнее время заполонили весь город, — заявил Бразен, отмахиваясь от черно-розовой птицы, едва не задевшей крылом его ус.

Байю слизнула капельку пахнущего тмином жира с губ и огляделась. Бразен был намного выше нее, но люди расступались перед обоими, образовав вокруг них зону, где никто не толкался, не пихался и не топтался по ногам. Они проплывали сквозь толпу, успокаивая ее, как капля масла успокаивает кипящую воду, в центре островка покоя, обеспеченного тем, что всегда находился внимательный друг или родственник, успевающий пихнуть или дернуть за рукав зазевавшегося торговца.

Звуки, запахи и краски рынка заставляли сердце Байю биться чаще. Возможно, прошло действительно много времени с тех пор, как она устраивала себе подобную прогулку.

— Там шелка и шелковая пряжа, — сказала она, направляя Бразена в обход издающей отчетливое амбрэ стоянки лошадей и, вероятно, одного-двух верблюдов. Запах навоза предательски смешивался с запахом жареной ягнятины, а еще у верблюдов была привычка плеваться, а у кобыл — внезапно выдавать струю мочи прямо из-под хвоста. К тому же и те, и другие ничуть не заботились о тонкостях социального статуса. — У того торговца в розовом тюрбане прекрасная проволока. Очень гладкая.

— Проволока, пусть даже великолепная, — явно не то, что мы ищем сегодня. Я вижу ювелирный магазин, и еще один. Хотя ювелиры там вполне приличные.

Они обогнули место, откуда неслись звуки нарастающей собачьей свары, вскоре, впрочем, заглушенные криками бьющихся об заклад зрителей. Со всех сторон неслись вопли продавцов воды, вина и чернильно-черного кофе; манили сладости, пахнущие медом и орехами. Бразен дал монетку мужчине в войлочной шапке и с зонтиком в руках, одиноко стоящему на углу на невысоком раскрашенном постаменте.

— Фальшивые драгоценности, — сказал он.

Зазывала обежал цепким взглядом их фигуры, за считаные секунды оценив ткань и покрой одежды, украшения и даже качество выделки кожи сапог.

— Досточтимый мастер Маг наверняка может позволить себе подарить этой прекрасной даме что-то получше фальшивки?

Байю откинула голову, позволяя прядям волос скользнуть под бледно-голубой капюшон плаща.

— Досточтимый мастер зазывала наверняка способен сообщить те сведения, за которые мой друг заплатил ему?

Выдержка зазывалы была достойна восхищения; он даже не вздохнул. Лишь слегка улыбнулся и указал им на боковую улочку, укрытую в тени финиковых пальм, если, конечно, считать, что пальмы тоже способны давать тень. Отяжелевшие от созревших фруктов, они были полностью скрыты под куполом из трепещущих птичьих крыльев.

— Ищите Азифа, оранжево-голубая палатка, — напутствовал он.

— Ищите Азифа, — передразнил Бразен, плетясь вперед. — С таким же успехом можно искать Чу в Сонге или, к примеру, Тсеринга в Расе.

— Ну, по крайней мере такая палатка здесь есть, — указала на искомое Байю. — А вся суть распространенных имен в том, что их носит действительно много людей.

У нее были подозрения, что именно они увидят, когда войдут в палатку, но, к счастью, она не стала ими ни с кем делиться — потому что там действительно была ювелирная лавка, причем открытая, и полосатые стенки палатки были подняты вверх, чтобы одновременно давать тень и позволять безвкусным украшениям, выставленным на продажу, сверкать в лучах солнца. Позолоченные оловянные значки, фальшивые украшения, камеи, вырезанные из покрытой эмалью керамики, а не из роскошного агата, составляли ассортимент лавки.

Ее хозяин, Азиф, оказался худощавым, жилистым мужчиной. Он походил на коренного жителя Мессалины, что в последнее время становилось редкостью в этом городе рынков и иммигрантов. Его речь, напоминающая жужжание, в сочетании с внешним видом, навела Байю на мысль, что питается он в основном сладким, как сироп, кофе. Он обернулся к входящим магам, и Байю уловила тот самый момент, когда он понял, кто перед ним, и подобострастность сменилась робостью.

— Несомненно, величайших Магистров не мог заинтересовать мой скромный товар. Вы льстите Азифу!

— Послушайте, — начал Бразен, подходя к закрытой стеклом витрине, служившей одновременно и прилавком. Кричаще яркие украшения на потертом бархате потускнели, накрытые тенью от руки мага, бросившего несколько поддельных камней на поцарапанное стекло. — Это ваших рук дело, господин? А если нет, можете ли вы сказать, чьих? Что бы вы ни ответили, никакого наказания за сим не последует, а за полезную информацию, возможно, будет награда.

Азиф медленно протянул руку, взглядом спрашивая у Бразена разрешения. Он поднял один камешек, рассыпающий медные, фиолетовые и голубые блики, и не торопясь повертел его в руках.

— Тот, кто это сделал, простите за прямоту, очень небрежный мастер. Стекло хорошего качества, но в нем пузыри, а подложка, хоть и из качественного материала, крайне неаккуратно приклеена. Видите?

Он качнул головой и достал лупу.

— Мне ненавистна сама мысль о том, что кто-то из моих коллег мог изготовить такое убожество. И вот, посмотрите, ободок — на нем нет метки мастера!

Байю взяла лупу и осмотрела то место, на которое указал торговец, продолживший перебирать принесенные магами фальшивки. Узкая полоска вокруг самой широкой части камня была ровной и гладкой, без намека на клеймо.

Бразен довольно естественно переспросил:

— Но вы говорите, качество материалов отличное?

— Похоже на работу подмастерья, оставшегося без надзора мастера с хозяйским инструментом в руках. Форма была хороша, но вот залита неаккуратно, и грани были отполированы под неверным углом.

Он выложил один из собственных камней для сравнения, и Байю невооруженным глазом заметила, насколько тот превосходит принесенные ими дешевки и в сиянии, и в яркости, и в правильности граней, и даже в том, насколько аккуратно приклеена подложка из зеркальной фольги. Мастерство чувствуется везде, даже в изготовлении подделок.

— Я бы сказал, — подвел итог Азиф, — что все они изготовлены одним человеком. И его учитель явно будет недоволен, обнаружив недостачу материалов при следующей их проверке.

— Сколько еще изготовителей фальшивых драгоценностей в Мессалине? — спросила Байю. — Кто из них может позволить себе материалы такого качества и содержание одного-двух учеников?

Раздражение, переполнявшее ее ранее, пошло на спад, и она смогла оценить юмор ситуации в достаточной степени, чтобы поддержать забаву. Тем не менее, когда Азиф назвал три имени, она пристально посмотрела на Бразена и довольно спокойно произнесла:

— Я, правда, надеюсь, что нам не придется навещать их