Не моих рук дело - Элизабет Бир

себе вместе с Амброзией. Его стальная хватка заставила костлявые конечности сороконожки впечататься в тело Байю. Она взвизгнула и услышала, как хрустнула пара хрупких задних конечностей Амброзии. Последовал рывок и удар, а затем они понеслись вперед уже верхом, петляя, прорываясь сквозь тучи птиц, клюющих их опущенные головы и сгорбленные плечи, атакующих и вновь разлетающихся в стороны.

Каждый шаг животного заставлял беглецов биться о его жесткий бок. Байю уткнулась лицом в плечо Бразена, защищая глаза. Однако ей пришлось поднять голову, когда верблюд повернул. Тучи птиц теснили прочь от входных арок животное, сбитое с толку их непрекращающимися атаками, скользившее металлическими копытами по раздавленным пернатым тельцам. Верблюд замер, не способный решить, в какую сторону двигаться, а птицы тем временем яростно клевали и скребли руки, капюшон и голову Байю.

— Давай-ка, помоги, — велела она Амброзии.

Из-за сломанных ножек, цепляющих своих уцелевших соседок, она утратила былую живость. Но все равно оставила свой пост на талии у хозяйки, чтобы, взобравшись по спине на литой череп верблюда, перехватывать атакующих скворцов. В какой-то ужасный момент Байю испугалась, что она ослабит хватку, сорвется и будет растоптана в пыль, но Амброзии удалось удержаться. Она взлетала вверх подобно кобре, у которой был позаимствован ее позвоночник, а затем молниеносно обрушивалась на галдящих, мечущихся птиц, сшибая их прямо на лету и, что немаловажно, не подпуская к глазам механического верблюда.

Тот резко откинул голову и плюнул.

Но не простой слюной, а струей жирного черного масла. Пахучий фонтан поверг около дюжины скворцов на землю. Полученная, в том числе и при помощи Амброзии, передышка позволила верблюду определиться с направлением. Байю напряглась, ощутив под собой сокращение металлических мышц и услышав скрип суставов.

Верблюд снова перешел на бег.

Бронзовые копыта прогрохотали по мраморной площадке перед входом в музей, и вот уже на них упала тень входного портика, и Байю поняла, что они наконец-то оказались внутри здания.

Она все еще слышала гомон птиц, следующих за ними по пятам.

— Они могут добраться до нас и…

Но верблюд и не думал останавливаться. Он, грохоча копытами, преодолел очередной лестничный пролет и миновал очередную галдящую толпу — на этот раз людей, а не птиц, — пронесся по короткому, широкому коридору и оборвал бархатную веревку, сбив табличку с аккуратной надписью: «Частная закрытая вечеринка».

Беглецы оказались в зале, над которым возвышался реконструированный купол. На той скорости, с которой несся верблюд, ему, с его металлическими копытами, вряд ли удалось бы успешно развернуться или затормозить на мраморных плитах пола, поэтому Байю весьма оправданно завизжала, почувствовав, как животное теряет равновесие и скользит по полу, в то же время заваливаясь на бок. Ее тело напряглось в ожидании неизбежного падения, ударов и переломов костей, как ее, так и Бразена.

И тут над ними промелькнула какая-то тень, следом раздался звук, похожий на хлопанье плотной ткани на ветру, а затем Байю, пойманная прямо в воздухе, вместе с Бразеном оказалась в чьей-то крепкой, но весьма костлявой хватке. Мгновение спустя до них донеслось ужасающе резкое кабум!

Байю взглянула вниз и обнаружила, что ее обвивают кольца сочлененных позвонков констриктора. Эти сочленения, драгоценные камни и шестеренки были ее собственной работой, но какое-то время она просто смотрела на них, не способная осознать произошедшее.

Затем вздохнула, ощутив, как заныли ушибленные ребра, когда Хоути опустила их с Бразеном на пол, — слегка неуверенно, поскольку слонихе не удалось схватить их обоих так, чтобы ноги их оказались на одном уровне. Им удалось не упасть, хотя для сохранения равновесия пришлось хвататься друг за друга и за костяную слониху.

Не успев как следует встать на ноги, Байю уже начала оглядываться вокруг. Источником весьма звучного хлопанья оказалась кондор Катрин, подлетевшая к выходу, чтобы закрыть проем своими крепкими шелковыми крыльями, не давая галдящей стае скворцов проникнуть внутрь. Неподалеку гордость Музея, восстановленный Байю скелет Титана Приливов, радостно ощерившись в костяной ухмылке, поднимал на ноги бразеновского верблюда. Пока Байю наблюдала за ним, Амьяда-Замрия поднял голову на мощной шее и сплясал коротенькую джигу.

— Кто-нибудь, закройте уже эти треклятые двери, — велела рыжеволосая женщина в аккуратном жакете, дополненном весьма строгой блузкой и длинной юбкой. И вся она выглядела весьма строго — от кончиков полированных ногтей до стука острых каблучков. Это была доктор Азар, палеонтолог, поддерживающий теорию о существовании подвижных, активных динозавров.

Она решительно двинулась к дверям, словно собираясь выполнить свое распоряжение самостоятельно, но прежде чем успела до них добраться, была перехвачена выскочившим перед ней доцентом, который, с опаской поклонившись Катрин, протиснулся под ее крыло, чтобы закрыть вход в зал. Тут же, невдалеке, обнаружилась и доктор Манкидх с метлой наперевес — темноволосая женщина плотного сложения была вечным оппонентом доктора Азар в научных спорах. Она подошла к двери, чтобы прикрыть доцента от нападения тех птиц, что влетели в зал, когда Катрин отодвинулась. Но пернатые, похоже, и не собирались нападать ни на доктора Манкидх, ни на доцента. Ему удалось спокойно закрыть дверь, после чего Катрин неловко поковыляла прочь.

Байю потянулась и ласково погладила Хоути по черепу. Слониха зарокотала от удовольствия, заставив зазвенеть колокольчики на браслетах, обвивающих ее ноги.

Бразен, сжав губы, с подозрением посмотрел на Байю.

— Тебя нисколько не удивляет то, что она здесь.

Теперь, когда все немного успокоилось, у Байю появилась возможность оглядеть зал более тщательно, и она заметила накрытые столы с закусками и напитками, множество коллег и старых своих знакомых, а также присутствие — насколько она могла судить — всех ее творений, что остались с ней, и даже нескольких из тех, что были проданы ею за долгие годы.

Это был своего рода вечер воссоединения.

Она подозревала нечто подобное, когда Бразен так решительно таскал ее за собой по всей Мессалине, явно отвлекая и задерживая.

— Я догадалась, что будет вечеринка-сюрприз, — призналась она. — Но вот покушения-сюрприза я не ожидала.

Он ухмыльнулся, вытирая кровь с уголка губ.

— Ну, если ты чего-то ожидаешь, это уже нельзя назвать сюрпризом.

— Ты выбрал себе подходящее имя, Магистр.

Она с непреклонным видом повела плечами, стряхивая свой изодранный плащ на пол. Ее бывший ученик ткнул пальцем в мучнисто-белый мазок на плече своего щегольского кафтана.

— Бесстыдник ты и есть. Это тоже было частью твоего плана по отвлечению меня от работы?

— Нет, — возразил он. — Боюсь, что выдуманная мной загадка превратилась в настоящую. Но кому может прийти в голову убить тебя?

— Кроме твоего отца?

Он невесело усмехнулся.

— Тучи скворцов. Не похоже на работу некроманта.

— А почему в Музее?