Желая страстного возмездия - Мейси Ейтс

- Наверное, так.

- Вы знаете, что это правда.

- Да. - Она прочистила горло. - Знаю.

- Что бы ни говорили СМИ, во что бы ни верил закон, моя жена попыталась разрушить мою жизнь. Я не феникс, восставший из пепла. Я просто очень злой человек, готовый запалить костер и смотреть, как он будет гореть. Я хочу доказать ей и миру, что меня нельзя уничтожить. Я не уйду в тень. Я восстановлю все и не остановлюсь, пока сделанное мною не будет весить больше, чем то, что она сотворила со мной. Я не позволю ее имени и ее поступкам быть тем, за что меня запомнят. Уверен, вам это понятно.

О да. Более чем.

Фейв ни на кого не злилась, да и права у нее такого не было, но она знала, что это такое - хотеть сбежать и иметь собственные достижения. Не об этом ли она думала по дороге сюда?

Конечно, у него уже были достижения. Фейв попыталась представить, как ее работу разрушают - так, как разрушили его. Невозможно.

- Послушайте. - Она убрала блокнот. - Я говорила правду, моим братьям не очень понравится, если я возьмусь за этот проект.

- Но какое дело братьям до ваших проектов?

- Если вы читали обо мне, то знаете, что я работаю с ними; и что мы объединились с компанией, которая руководит значительной частью процессов.

- Знаю. Но разве это в основном не воспроизведение ваших работ вместо создания чего‑то нового?

- По‑разному. Я имею в виду… моим братьям принадлежит серьезная часть нашего бизнеса.

- Но вы можете справиться и без них. А вот они без вас - нет.

Он озвучил то, о чем Фейв уже не единожды думала, слушая Джошуа и Исайю. Джошуа был обаятельным человеком и всегда старался искать не декларативные формулировки. Исайю это не волновало. Он был мягок с единственным человеком - покорившей его сердце женой Поппи. Сердце, в существовании которого многие сомневались.

- Ну, я имела в виду… нам нужно хранить этот проект в тайне. По крайней мере, пока большая часть его не останется позади. За здание будет отвечать Джонатан Биер. Он лучший. И поскольку вы в Коппер‑Ридже, то правильнее будет отдать эту работу ему.

- Я знаком с ним.

- Откуда?

- Я немного старше его, но мы выросли в одном районе. Печально известном.

- О, я и не думала об этом.

Она догадывалась, что Леви вырос там, но он так давно оттуда уехал и был настолько далек от круга ее друзей, что шанса познакомиться у них не было. К тому же раз он старше Джонатана, то ему как минимум тридцать. Фейв почувствовала себя маленькой и глупой - наверняка она кажется ему ребенком. Впрочем, как большинству мужчин в ее жизни, с чего было ждать чего‑то другого? И с каких пор ее это беспокоит?

Она часто разрабатывала дизайн зданий для взрослых мужчин. Поначалу было сложно заставить их воспринимать ее всерьез, но чем больше о ней писали, тем больше эти мужчины восхищались ее талантом и тем увереннее становилась ее походка.

Фейв все еще немного волновало, что возраст представлял собой такую проблему, но с другой стороны, это помогает… так почему нет? Все равно ничего не поделаешь с тем, что внешне она напоминает ученицу колледжа.

Она пыталась - правда пыталась - что‑то сделать с внешностью, но все попытки заканчивались ощущением, что она ряженая, напялившая на себя наряд взрослой женщины.

- Тайный архитектурный проект?

Ее удивил намек на улыбку, казалось, он вообще не умеет улыбаться.

- Что‑то вроде.

- Позвольте тогда узнать, почему вы хотите взяться за это?

- По схожей причине, что и вы. Я чувствую себя значимой частью бизнеса. И поверьте, я бы не стояла перед вами, не будь со мной Исайи и Джошуа. Они великолепны. Но я хочу иметь право на свой выбор. И мой выбор - ваш проект. Особенно теперь, когда вы рассказали, что он должен стать противоположностью тюрьмы. Я вдохновилась. Мне нравится местность. Я хочу построить этот дом без того, чтобы надо мной маячила тень Исайи.

Леви хмыкнул.

- Так он бы меня не одобрил?

- Нет.

- Я невиновен. - Он снова улыбнулся. - Ну или невиновен в том, в чем меня осуждают. Моя полная невиновность - это другой вопрос, но своей жене я не причинил никакого вреда.

- Вашей бывшей жене?

- Почти, в ближайшие дни все должно быть улажено. Она не возражает - в основном потому, что не хочет закончить свои дни в тюрьме. Я поведал ей, насколько это неприятный опыт, и Алисе не слишком хочется проверять самой.

- Да, конечно, вы не в разводе. Потому что все думали…

- Что она мертва. А разводиться с мертвой нет нужды.

- Можно спросить? - Колени дрожали, но она нашла в себе силы встретиться с ним взглядом. - Мне стоит вас бояться?

- Что вам ответить. - По его лицу расползлась широкая ухмылка. - Это зависит от многих факторов.

Играть с ней не стоило, это не слишком‑то вежливо с его стороны. Впрочем, он никогда не был вежливым, а тюрьма и вовсе заморозила в нем любой намек на мягкость. Заморозила до состояния полного обледенения - твердого, прозрачного и жесткого.

Раньше он мог обойтись без провокаций, но того человека Леви едва помнил. Тот человек был глупцом. Женился на Алисе, убедил себя, что имеет шанс на счастливую жизнь, хотя никогда не видел примеров счастливых браков, ни разу за все детство. Так с чего он решил, что в его жизни может быть иначе? По‑другому?

- От каких? - Она опустила глаза и скользнула взглядом по его груди.

Слишком хороша. Слишком юна. Ее бледное лицо в форме сердечка, мягкие на вид розовые губы и непокорные каштановые кудряшки вызывали в нем непреодолимое желание.

Впрочем, неудивительно, он больше пяти лет не касался женщины. Она же напоминала контрафактный продукт - побыть вместе можно, но это не всерьез.

Нет.

Да, с ним сложно иметь дело. Но он не уголовник, не насильник и не убийца, как те, с кем его держали вместе все эти годы. Порой его удерживало на плаву только то, что он не принадлежит этому месту - месту, где его обзывали и унижали. Что он не один из этих людей. И только поэтому он не стал выслеживать Алису, когда его выпустили на волю. Он не убийца. Не монстр. Он не позволит Алисе превратить себя в чудовище.

- Зависит от того, что вас пугает.

Она поджала свои полные губы, так что они превратились в тонкую линию. Эта реакция должна была бы направить его мысли в другое русло - но нет, ему просто захотелось, чтобы они снова раскрылись и продемонстрировали свою пухлость. Полноту. Ему захотелось поцеловать их, прикусить.

Нет, ему не место в обществе, и уж точно не в обществе трепетной девушки. К сожалению, именно это общество его и влекло.