Три невесты Черного ворона - Татьяна Рябинина

— Нет. Зато я самая невезучая, мама! — по щекам Лиллы снова потекли слезы. — Илана младше меня всего на один час. Но мне исполнится восемнадцать в конце этого года, а ей — в начале следующего. Ей повезло, а мне нет.

— Это моя вина, Лилла, — мать глубоко вздохнула. — Если б я рожала дома, отец записал бы, что вы обе появились после наступления нового года. Но я поехала в Ликур навестить вашу бабушку, и роды начались в пути. А повитуха, которую позвали на постоялом дворе, отметила время точно. И с этим уже ничего не поделаешь.

— Послушайте… — на меня никто не обратил внимания, и я повторила громче: — Послушайте, я могу пойти на отбор вместо Лил. Надену самое некрасивое платье, волосы зачешу гладко, лицо ореховым отваром вымою. Никто ничего не узнает. А даже если вдруг и выберут… У Лиллы есть жених, а я никому не нужна.

По правде, я надеялась — слабой, крохотной надеждой, похожей на бледный росток снежника, — что родители скажут: нет, Илана, ты нужна нам не меньше Лиллы. Если уж ей это выпало, значит, она и должна идти. Сама, не перекладывая на твои плечи.

Но нет… Мать с отцом переглянулись, и я прекрасно поняла, что сомневаются они лишь в том, удастся ли мне выдать себя за сестру. Да, лицом и фигурой мы были похожи, как две капли воды. Но вряд ли кто-то спутал бы нас, настолько мы отличались друг от друга характером и поведением. Тем, что шло изнутри, делая нас, близнецов, такими разными.

— Лан… — Лилла подошла ко мне, обняла. — Спасибо, дорогая. Но ты не волнуйся, тебя все равно не выберут. И ты вернешься к нам.

Разве я не знаю, Лил? Даже если б ты была совершенно уверена, что я стану невестой Черного ворона, сказала бы то же самое. А может, даже и попросила бы меня пойти на отбор, если б я не предложила сама. Я уже пожалела, что сделала это. Неужели и правда подумала, будто Лилла станет возражать, а родители отговаривать? Но теперь отказываться было поздно.

— Ничего не случится, Илана, — похоже, мать пыталась убедить в этом не меня, а себя. — К сожалению, на отбор надо явиться в самом лучшем виде. Никто не позволит прийти в некрасивом платье, отправят переодеться. Но тебе достаточно хмуро молчать, как ты делаешь обычно, и вряд ли кто-то взглянет с интересом.

Глупенькая Илана! Ждала хотя бы полслова благодарности, но жертву приняли как должное. И правда, что в этом такого? Ведь мне все равно ничего не грозит — никому даже в голову не пришло, что может быть иначе. И захотелось вдруг — всего на мгновение, но захотелось, — чтобы меня действительно выбрали невестой Черного ворона. Чтобы никогда больше не возвращаться в дом, где никому не нужна, где считают ни на что не годной.

Слезы Лиллы мгновенно высохли, на щеки вернулся румянец.

— Я дам тебе свое платье, Лан. То самое, синее, с открытыми плечами. Которое надевала на летний бал. И причешу, чтобы было похоже на меня. Никто не догадается. А веселиться там вряд ли кто-то будет, так что тебе не придется сильно притворяться.

Она поцеловала меня в щеку, улыбнулась — как всегда очаровательно, словно и не рыдала только что.

— Пойдем спать, Лан. Вот увидишь, через десять дней мы будем смеяться над этим и жалеть бедняжек, которые отправятся в замок.

В спальне уже ждала Даммара. Перестав быть няней, она стала нашей общей служанкой. Помогла переодеться в ночные рубашки и ушла, пожелав спокойной ночи.

— Знаешь, Лан, что сделал Фелис, когда мы гуляли утром в лесу?

Лилла села на мою кровать и зашептала на ухо, рассказывая о его нескромных ласках. Как будто ничего не произошло. Как будто я предложила не заменить ее на отборе невест для правителя, а сходить за покупками на рынок.

Я с трудом удержалась, чтобы не оттолкнуть ее. Пожалуй, даже чтобы не ударить. За всю жизнь было немало моментов, когда я обижалась на нее, сердилась, тайком плакала. Но сейчас… почти ненавидела ее. И себя — за свое глупое предложение.

— Давай спать, Лил, — сказала, не узнав свой голос, в котором дрожало едва скрытое раздражение. — У меня разболелась голова.

— Конечно, дорогая! — прощебетала она, как садовая птичка. — Спокойной ночи!

Быстро прочитав молитву высшим силам, оберегающую спящих, Лилла легла и отвернулась к стене. И, судя по ровному дыханию, сразу заснула. А вот мне не спалось. Недоброе предчувствие теснило грудь.

Конечно, я могла утром сказать, что передумала. Но… прекрасно понимала: этого мне не простили бы. Даже если бы Лиллу не выбрали невестой Черного ворона. А уж если б выбрали — и подавно.

Все делали вид, что ничего не происходит. Илана просто наденет красивое платье и съездит во дворец Общественных собраний, где проходят городские балы и заседания Тайного совета. Посмотрит на людей, покажет себя. Вернется домой.

О том, что я могу и не вернуться, похоже, никто не думал. А если и думали… Ну что ж, лучше Илана, чем Лилла. Только Фелис обронил мимоходом: «Спасибо, Илана, за то, что предложила заменить Лил».

И вот тут-то мне в голову и пришла запоздалая мысль. О том, как жестоко я ошиблась. Ведь если бы Лиллу выбрали невестой, кто знает, возможно, Фелис со временем обратил бы внимание на меня — мы же так похожи, пусть внешне.

Но хотела бы я счастья такой ценой? И было бы это счастьем — стать всего лишь вынужденной заменой сестры?

— Оно идет тебе больше, чем мне, — с легкой досадой заметила Лилла, когда я примеряла ее сине-лиловое бальное платье. — Даже делает не такой унылой.

Я чувствовала себя неловко, поскольку никогда не носила платья, выставляющие напоказ спину, руки, плечи и часть груди. Для летнего бала мне сшили наряд из плотной тускло-зеленой ткани с рукавами по локоть и скромным вырезом, прикрытым белым кружевом. Лилла не пропустила ни одного танца, вызвав недовольство жениха. Меня приглашали в основном пожилые мужчины, которым не хватило партнерш.

По заведенному обычаю в конце танца кавалер целовал даме руку и одаривал какой-нибудь приятной фразой, отдавая должное ее красоте, уму или другим достоинствам. Мне запомнились слова одного из них, прозвучавшие довольно обидно:

«Вы прекрасны, вейра Илана, но рядом со своей сестрой выглядите снежником».

Да, обидно, но… справедливо. Лилла была пышной огненной магной, самым ярким цветком середины лета. Я — бледно-голубым, почти прозрачным снежником, который расцветает, едва начинают таять сугробы. Но была ли я им сама по себе — или только рядом с Лиллой?

В день отбора Даммара разбудила меня на рассвете и проводила в туалетную комнату, где ждала благоухающая цветами эрты ванна. Забравшись в нее, я не опустилась в воду, а повернулась к большому зеркалу на стене, разглядывая себя. Так я смотрела на обнаженную сестру. Завидуя ей — и забывая, что сама выгляжу точно так же. Что у меня такая же высокая грудь и тонкая талия, плавная линия бедер и длинные стройные ноги. Такие же пышные волосы цвета спелого каштана и изящные черты лица.