Принцип неверности - Марина Серова

— Дай сюда! — потребовала я, протянув руку.

— Ты чего?! — опешил Хрыкин. — С ума сошла?

— Дай сюда трусы, — повторила я.

Хрыкин недоуменно посмотрел на предмет одежды, который держал в руках, потом на меня — и подленько хихикнул:

— Ты что, фетишистка, да?

— Я тебе сейчас такую фетишистку покажу, гаденыш! Дай трусы, тебе сказали!!

Продолжая развлекаться, Хрыкин протянул мне то, что я просила, но тут же отдернул руку.

— У меня белье дорогое, имей это в виду… — Лучше бы он этого не делал. Нервы мои сегодня и так уже день были на пределе. Последняя выходка певца, а особенно его пошленькая ухмылочка, стала последней каплей. Не раздумывая, я с разворота врезала ему ногой по печени. Хрыкин икнул, выронил злополучные плавки и кулем повалился на пол.

Я подняла белье и, вывернув трусы наизнанку, провела рукой по ткани. Так и есть. Вся ткань была густо натерта чем-то жирным. Тот, кто это делал, не пожалел мази. Весь тюбик выдавил. Все за собой подчистил, но не заметил выпавшую аннотацию. Это-то и спасло Хрыкина.

— У тебя есть запасные трусы? — спросила я у ползавшего со стенаниями по полу Хрыкина.

— Тебе одних мало, сучка?! — прохрипел он в ответ.

Я присела рядом с ним и ласково предупредила юнца:

— Будешь продолжать оскорбления, я тебе добавлю. Имей в виду, это я делать умею. А в некоторых случаях — даже люблю.

— В каких еще случаях? — опасливо покосился на меня Хрыкин.

— Когда надо вот таких, как ты, грубиянов воспитывать. Так есть запасные?

— В шкафу посмотри, там сумка стоит спортивная.

Разогнувшись, я открыла шкаф. Там действительно имелась небольшая сумка. Вытащив ее, я аккуратно поставила баульчик рядом с почти уже пришедшим в себя певцом.

— Доставай сам. Еще не хватало, чтобы я рылась в твоем барахле!

Хрыкин глубоко вздохнул и, недолго поковырявшись в сумке, достал еще один интимный предмет. Я тут же отобрала его у Макса и тоже проверила. На этот раз все было в порядке. Ткань была чистой.

— Одевайся. — Я кинула в лицо Хрыкину его плавки и вышла из гримерки.

Похоже, что Котехов прав: все покушения на Хрыкина были спланированы кем-то из его окружения. Вот только на этот раз они явно погорячились. Максик явно не смог бы выступать сегодня в таких трусах. Впрочем, заложенный под бензонасос гранатный взрыватель тоже мало походил на имитацию покушения. Если бы он рванул, мало никому не показалось бы. Одно из двух: либо у них что-то не срослось, либо в дело вступила некая вторая сила. Ладно, я подумаю об этом позже. Сейчас гораздо важнее вытащить Хрыкина на улицу и постараться выжать из него все, что он знает об этих «покушениях». В том, что он в курсе всего этого, я даже не сомневалась.

Начинался второй концерт. Мимо меня прошел к сцене Хрыкин, эскортируемый охранниками. Все шло, как обычно. Единственное, что меня беспокоило, так это то, что куда-то исчезли Погорельцов и Галушко. Впрочем, даже если они по самые уши увязли в этой махинации, у меня есть свой план отхода. И в гостинице мы окажемся раньше их всех.

Ближе к финальной сцене я, как бы случайно, пробралась поближе к кулисам. С моего места все было прекрасно видно. И беснующуюся толпу фанатов, и охранников, и неизвестно откуда появившихся начальника СБ и продюсера. Теперь надо было действовать быстро и четко. Как в замедленном кино, я видела идущего в кулису Хрыкина. Протянутые к нему с одной стороны руки поклонников, а с другой — охраны. И в этот момент погас свет во всем зале. Старший по электроцеху сработал, как договаривались.

Едва только зал погрузился в темноту, как я пружинисто прыгнула вперед и почти сразу же «уцепила» Хрыкина. Понимая, что, скорее всего, он попытается оказать сопротивление, я ткнула его в солнечное сплетение двумя пальцами. Его тело тут же обмякло. Пользуясь возникшей паникой, я вскинула Хрыкина на плечо и, истошно заголосив, бросилась сквозь толпу к пожарному выходу. Как я и предполагала, меня никто не попытался остановить. Едва я успела добраться до фойе, как вновь загорелся свет. Но у меня была фора как минимум в десять-пятнадцать минут. А этого, как известно, вполне достаточно для того, чтобы успеть «добежать до канадской границы».

Запихав стонущего Хрыкина в свой «Фольксваген», я запрыгнула на водительское сиденье, включила двигатель и, не спеша, чтобы не привлекать внимания, начала выруливать на проезжую часть.

Этот чертов гибэдэдэшник вырос перед моими глазами как гриб после дождя. Лениво махнув полосатой палкой, он указал, где мне надо припарковаться. Проклиная всех стражей порядка, а особенно тех, кто стоит на дорогах, я остановила машину. Хрыкин, видимо, не столько понял, сколько почувствовал шанс на спасение и подозрительно завозился. Пришлось добавить ему, стукнув парня по голове. Максик затих.

— Сволочь пьяная! — как можно громче заверещала я. — Мало того, что нигде не работаешь, тунеядец проклятый, мало того, что деньги проигрываешь, так еще и пить начал! — И тут же, обернувшись к подходившему к машине инспектору ДПС, я широко улыбнулась: — Я что-нибудь нарушила, господин полицейский?

Немолодой лейтенант посмотрел на меня пустыми глазами, заглянул через стекло в салон и равнодушно поинтересовался:

— Куда едем, гражданочка?

— Да, вот, — слезливо начала я объяснять. — Представляете, муж повадился в игровые салоны шляться! Я целыми днями работаю, кручусь как белка в колесе. Все на мне — и дом, и работа, и дети, и этот вот тунеядец. Никакой помощи от него!

Мой расчет был прост. Рядом с ДК я приметила развлекательно-игровой комплекс «Парадиз». Насколько я знала, люди с игровой зависимостью не вылезали из него сутками. Запросто могли проиграть все, что заработали за несколько лет. Безусловно, в таком заведении есть кафе-бар. Вся моя интермедия разыгрывалась на тот случай, если полицейский видел, как я запихивала Хрыкина в машину.

Лейтенант еще раз взглянул на валявшегося на переднем сиденье Хрыкина, сочувственно покивал головой и неожиданно посоветовал:

— Пристегните его, на всякий случай. А то очухается, не дай бог, буянить начнет. — И, козырнув, пожелал мне счастливого пути.

— Ой, вот спасибочки вам, господин полицейский! Век вашей доброты не забуду, — запричитала я ему вслед. Быстро пристегнула певца ремнем безопасности и выехала на дорогу.

Едва мне удалось выбраться на объездную дорогу, как Хрыкин начал подавать признаки жизни. Протяжно застонав, он перевернулся на бок и приоткрыл мутные глаза. Поблуждав ими по салону, он наконец остановил их на мне.

— Опять ты, чтоб тебе ни дна, ни покрышки! Ну, что ты ко мне привязалась, а?! Чего тебе неймется? Ведь сказали же тебе, чтоб ты не лезла не в свое дело!

— Усохни, плющ, — зло процедила я сквозь зубы. — Скажи «спасибо», что я сообразила вовремя осмотреть твои вонючие труселя, иначе ты верещал бы сейчас на весь Дом культуры. Да одно место свое тер бы до дыр!