История Византии. Том 3. 602-717 годы - Юлиан Андреевич Кулаковский

в хронике Феофана: «Царь... вернулся в Константинополь, выполнив некую мистическую феорию (ϑεωρίαν). Совершив в шесть дней создание мира, Бог нарек седьмой — днем покоя. Так и он, совершив многие труды в шесть лет, предался покою на седьмой, вернувшись в город с миром и радостью».[353]

Огромные денежные средства, которые привез Ираклий из похода в Персию, позволили ему тогда же возместить церкви тот заем, который он сделал во время приготовления к войне. Никифор сообщает, что это было сделано в виде обязательства, возложенного на государственную казну выдавать клиру ежегодно определенную сумму.[354] В лексиконе Свиды сохранена другая версия, по которой император прислал патриарху Сергию «много денег, золота, серебра и драгоценных камней» в возмещение сделанного займа.[355]

В течение зимы Ираклий отпраздновал бракосочетание своего первенца и соправителя с дочерью Никиты Григорией, которая была обручена с ним еще в младенчестве. Невеста прибыла из Пентаполя в Африке, где она проживала после смерти своего отца, скончавшегося на посту экзарха Африки, т. е. области Карфагена и прилегающих земель побережья, оставшихся под властью императора после утраты Египта.[356]

От брака Константина с Григорией 8 ноября 630 года родился сын. Крещение его совершилось лишь через год, 3 ноября 631 года во Влахернском храме Богоматери. Его совершил патриарх Сергий и нарек младенцу имя Ираклий. Обряд крещения был замедлен вследствие династических соображений. Восприемником от купели был присланный для этого торжественного в царской семье события малолетний сын Ираклия от Мартины, родившийся в 626 году в Лазике.[357] При крещении он получил имя Ираклия, слыл в кругу семьи под уменьшительным именем Ираклона и с ним остался в памяти истории. Делая его восприемником внука и устанавливая духовное родство между единокровными братьями, Ираклий, в обеспечение династических интересов, намечал Ираклона в соправители Константина. На следующий год был объявлен консулат Константина, и на торжественном выходе в день 1 января 632 года Константин, очевидно, по воле отца, возвел пятилетнего Ираклона в звание кесаря, давая ему, таким образом, преимущество перед своим сыном.[358] В тот самый день, когда в Константинополе родился внук Ираклия, родился также и сын от Мартины, получивший при крещении имя Давида.

ВОЗВРАЩЕНИЕ КРЕСТА ГОСПОДНЯ В ИЕРУСАЛИМ. ДЕЛА В ПЕРСИИ

Проведя зиму в Константинополе, Ираклий в конце февраля 630 года уехал на восток вместе с Мартиной, которая была верной спутницей в его походах с весны 623 года и до самого конца войны. Ему предстояла трудная задача воссоединить с империей области, пребывавшие так долго под персидской властью. Кроме этой общей задачи, спешный отъезд Ираклия на восток имел еще другую причину: заботу о возвращении Креста Господня из персидского плена. По всему вероятию, Шахрбараз поддерживал сношения с императором, и Ираклий был своевременно оповещен об отправке Креста из Ктесифона. Его привезли с собой возвратившиеся из Персии войска, которыми Ираклий снабдил Шахрбараза. По свидетельству, сохраненному Михаилом Сирийцем, Крест был доставлен в Иераполь, куда, вероятно, и прибыл за ним император.[359] Дальнейший путь его лежал на Берою, Эмессу, Дамаск и Тивериаду.

Правителем Дамаска состоял некто Мансур, сын Сергия. Он был утвержден в этом звании еще императором Маврикием и удержал его за собой во время господства персов в Сирии. Ираклий потребовал от него взноса податей за два года; но Мансур отказал, оправдываясь тем, что он отсылал подати Хосрову. Ираклий удовольствовался требованием выдачи ста тысяч золотых и оставил его на прежнем посту.[360] В Тивериаде прием императору устроил иудейский вельможа Вениамин. Но местные христиане принесли жалобу на те обиды, какие они от него терпели, и Ираклий наказал его тем, что на следующей остановке в Неаполе (Сихем), где прием был сделан христианином Евстафием, заставил Вениамина креститься. Таково сообщение Феофана.[361] У патриарха Евтихия (писавшего в X веке на арабском языке) сохранен такой рассказ. — Навстречу Ираклию из Тивериады вышли представители города и депутации от иудеев всех городов Галилеи. Они поднесли ему богатые дары и просили предать забвению их вины в прошлом, а в обеспечение от мести христиан выдать им грамоту. Ираклий внял их просьбам и выдал грамоту, скрепив ее печатью и клятвой.[362]

Точная дата вступления Ираклия в Иерусалим могла быть установлена лишь в самое недавнее время на основании свидетельства повести «О пленении Иерусалима персами» Антиоха Стратига. В кратком эпилоге этого творения имеется запись, что император прибыл в Святой город вместе со своей супругой Мартиной 21 марта.[363] Событие это должно было иметь весьма торжественный характер, так как доселе ни один император не посещал Иерусалима, и блеск этого торжества увеличивался еще и тем, что Ираклий возвращал Иерусалиму драгоценную святыню, украшавшую его в течение трех столетий.

Поэма, написанная во славу этого события Георгием Писидой, начинается такими стихами:

Ω Γολγοϑά σκίρτησοῦ ᾔ κτίας πάλιν

ὃλη σε τιμᾶ καί καλέί ϑεηδόχοῦ

έκ Περσίδος γάρ ὀ βασιλεύς άϕιγμένος

τον σταυρόν έν σοί δεικνύει πεπηγμένχοῦ

(т. е. Торжествуй, Голгофа! Вся тварь тебя опять чтит и называет богоприимницей, ибо царь, вернувшийся из Персии, показывает Крест, на тебе утвержденный).

К сожалению, Георгий Писида не обладал искусством повествователя и превращал свой стих в риторические амплификации. Он говорит о пальмовых ветвях, молениях, слезах, бдениях, но не дает никакого описания самого торжества встречи и водворения Креста на его старом месте на Голгофе. Не лишено значения случайное указание в тексте поэмы на то, что весть о водворении Креста в Иерусалим пришла в Константинополь в Лазареву Субботу, которая приходилась в тот год на 30 марта.[364] Из других свидетельств нашего предания об этом событии полнее других согретый теплым чувством краткий рассказ Себеоса: «В день вступления в Иерусалим немало происходило там ликования. Раздавался голос плача и печали, лились слезы умиленного сердца у царя и знати, всех войск и жителей города. И никто не мог петь Господних песен от плачевного умиления царя и всей толпы. Царь водрузил Крест на своем месте, всю церковную утварь расположил по своим местам и роздал всем церквам и жителям города подарки и деньги на ладонь».[365] Патриарха Захария не было уже в живых. Императора встретил заместитель его трона, монах Модест, сумевший в короткое время отстроить и украсить все пострадавшие в 614 году храмы и святыни города. Ираклий в признание его заслуг предоставил ему патриарший трон. Но Модест лишь