Бесы Черного Городища - Ирина Мельникова

— Говорил, — и вовсе едва слышно, одними губами ответила Екатерина Савельевна, — но все же под приглядом? Никаких вольностей. Такой вежливый молодой человек, гимназист. И с маменькой его мы хорошо знакомы.

— То-то и оно, что знакомы! — вздохнул Карп Лукич. — Забрал я свое заявление из полиции. Пусть Клавдия Макаровна с этим разбойником сама разбирается, а она баба боевая, на расправу скорая.

— Ну а Наденька, Наденька тут при чем? — Екатерина Савельевна немного успокоилась, но ее красивое лицо все еще оставалось бледным, а большие синие, с густыми ресницами глаза смотрели на сыщиков с тревогой.

— А при том, что была главной заводилой, — ответил с недовольным видом купец. — Родного отца придумала ограбить. — Он воздел руки к небу. — Господи! Объясни, откуда такая неблагодарность? Ведь младшая, самая любимая! Пальцем сроду не тронул, а теперь что же, за розги браться, когда Девке вот-вот четырнадцать стукнет?

— Что-то не то говоришь, батюшка. — Екатерина Савельевна вновь обрела присутствие духа, губы ее искривились. — Ярославу недолго и напраслину на других возвести, чтобы себя обелить. Сам посуди, зачем Насте тысяча рублей?

— А вот это мы сейчас и выясним, — очень вежливо вклинился в их разговор Алексей. — Проводите нас, Карп Лукич, куда-нибудь в спокойное место, чтобы мы могли побеседовать с вашей дочерью.

— Да, да, — засуетился купец, — сей момент. Пожалуйте в мой кабинет. — И робко поинтересовался:

— А я могу присутствовать при разговоре?

— Ради бога! — ответил Алексей. — Кто-то из родителей должен обязательно присутствовать, чтобы к нам после не было претензий.

Екатерина Савельевна открыла было рот, но Алексей опередил ее:

— А вам я не советую. Вы непременно расплачетесь, а этого нам как раз не требуется. Не пугайтесь, зла вашей дочери мы не причиним, но побеседовать с ней все-таки стоит, чтобы предотвратить подобные эксцессы в будущем.

— Это надолго? — справилась хозяйка. — Я велю пока стол накрывать.

— Смотря насколько ваша дочь будет с нами откровенна, — подал голос Иван, — может и полчаса хватить, а может и на два часа растянуться.

Они поднялись на второй этаж. Кабинет Полиндеева был заставлен шкафами красного дерева, но что скрывалось за их застекленными дверцами, сыщики так и не сумели разобрать.

Карп Лукич велел горничной не раздвигать шторы на окнах и зажечь всего одну лампу, так что в кабинете царил полумрак.

Неизвестно, чем это было вызвано, то ли скопидомством хозяина, то ли боязнью, что кто-нибудь заглянет в окна и заметит там полицейских. Словом, мотивы своего поведения Карп Лукич не объяснил, а сыщики не стали допытываться. Они оба изрядно вымотались за этот весьма суматошный день, и Алексей только о том и мечтал, чтобы вернуться домой, принять ванну и завалиться в постель до утра.

Иван устроился за письменным столом владельца кабинета, Алексей рядом на стуле, а Карп Лукич сел в глубокое кожаное кресло напротив.

Раздался стук в дверь, и на пороге возникла девица — точное подобие Карпа Лукича Полиндеева, только моложе и в более нежном исполнении. Не дожидаясь приглашения, она продефилировала мимо отца и остановилась у стола. Заложив руки за спину, гордо выпятила грудь, задрала подбородок и с вызовом посмотрела на полицейских.

— Ну и бандерша! — пробурчал сквозь зубы Иван и покачал головой. — Куда Черному Ворону до этой особы! Форменная индюшка, а кандибоберу-то, кандибоберу выше крыши!

Алексей посмотрел на приятеля и едва заметно кивнул, полностью с ним соглашаясь. Младшая дочь купца оказалась довольно упитанной особой с широкими бедрами и высокой грудью. Коричневая гимназическая форма едва удерживала в себе не по годам развитое тело. Круглое розовощекое лицо, высокие скулы, россыпь веснушек на вздернутом к небу носике, голубые глаза в щеточке коротких рыжих ресниц… Волосы у нее были расчесаны на прямой пробор и заплетены в толстую рыжую косицу, перевязанную коричневым атласным бантом.

Девица смерила Ивана взглядом, затем перевела его на Алексея, поморщилась и, перекинув косу на грудь, принялась молча перебирать пальцами завитки волос на ее конце. Сыщики весело переглянулись. Всем своим видом младшая дочь купца выражала откровенное презрение ко всем собравшимся в кабинете и бесстрашие перед лицом грядущих неприятностей.

— Надеюсь, Карп Лукич, перед нами ваша дочь, Надежда Карповна Полиндеева, одна тысяча восемьсот семьдесят восьмого года рождения, уроженка города Североеланска? — справился вежливо Вавилов.

— Воистину так, — вздохнул спиртозаводчик. — Она самая, уроженка…

— А скажите-ка нам, уважаемая Надежда Карповна, знаком ли вам гимназист четвертого класса Ярослав Казаркин?

— Знаком, — буркнула девица. — Он наш сосед.

— И что же, как часто вы видите своего соседа. Надежда Карповна, как часто с ним встречаетесь?

— Я с ним не встречаюсь, он сам за мной бегает, проходу не дает. — Надежда дернула плечиком. — Он мне совсем неинтересен!

— Вот оно как? — удивился весело Иван. — А нам совсем другое известно. Гимназистика вы изрядно привечаете, и он почти каждый день заходит в гости, матушка ваша его чаем с вареньем угощает.

— Так то матушка, — не сдавалась Надежда, — ей каждого жалко. А мне до Ярослава и дела нет!

— Хорошо, оставим эту тему! — вступил в разговор Алексей. — Ярослава вы не привечаете, и ладно. Но ответьте на другой вопрос. Вы знали, что вашему отцу угрожают и требуют, чтобы он принес тысячу рублей в условленное место?

— Тысячу рублей! Великие деньги! — Девица презрительно дернула плечиком. — Больше шума! Папенька перепугался, словно его головы лишить хотели.

Полиндеев всплеснул руками:

— Конечно, для тебя, дочушка, тысяча рублей не деньги, потому что ты их своим горбом не заработала. С детства вы с Верой привыкли сладко есть да мягко спать, и ни одна не подумала, каким трудом отцу деньжата достаются!

— Простите, Карп Лукич, — Алексей движением руки остановил гневную тираду отца, — но вы мешаете допросу. — И вновь обратился к дочери:

— По нашим сведениям, вы откровенно лжете полиции, потому что имеете самое непосредственное отношение к подметному письму. Вы на пару с Ярославом Казаркиным продумали все до мелочей, чтобы вынудить вашего отца. Надежда Карповна, выложите тысячу рублей.

Скажите, для чего они вам понадобились?

— Это Ярька вам рассказал? Свинья! — Девица гневно фыркнула. — Трус! Так я и знала, что выдаст!

— И все-таки ответьте нам, с какой целью вы затеяли вымогательство? — Иван нахмурился. — Ваши действия, барышня, подпадают под очень суровую статью Уголовного уложения. За такие дела тюрьма светит, а не маменькины пироги с вареньем. И не запирайтесь, нам все уже известно.

— А зачем тогда спрашиваете, коли известно? — Девица и не думала сдаваться.