Не верь, не бойся, не проси. Книга 2 - Морвейн Ветер

– Ты сказала, что Рублёвка не катит? – спросил он.

– Ну, не совсем так… – Яна запнулась, вспомнив, чем закончился тот разговор. – Яр, ты же не…

– Да, – Яр поцеловал её ещё раз.

Яна на секунду поддалась его нежным губам, а затем замерла и чуть отстранилась.

– Ярик, скажи, что мы здесь будем только вдвоём? Или, вернее, не так. Если у тебя тут дела, то скажи сразу, чтобы я знала, чего ждать.

Яр покачал головой.

– Никаких дел. Я просто хотел показать тебе квартиру, вот и всё.

Янка расслабленно выдохнула и, прислонившись к нему, опустила голову Яру на плечо.

Какое-то время они стояли так, не двигаясь. Потом Яр вспомнил про яичницу, и они стали есть, и только затем Янка дорвалась, наконец, до главного – отправилась осматривать двухэтажные апартаменты с балконами на море.

Снаружи шумели волны и мельтешили на песчаном пляже фигурки людей. Пахло водорослями и тёплым ветром, и Янка вдохнула этот запах полной грудью, стоя на балконе, отделённом от окружающего мира одной только ажурной металлической оградой.

Когда руки Яра легли ей на бёдра, Янка не сразу поняла, что тот собирается делать, а когда поняла, было уже поздно – Яр стащил с неё полотенце и толкнул вперёд, заставляя упереться руками в парапет.

Яр мягко огладил бледную кожу, чуть сжал ягодицы и, разведя их в стороны, стал входить. Медленно, не обращая внимания на то, как краснеют щёки Яны, и как та выглядывает внизу лица, смотрящие на них. На то, как хватает ртом воздух, силясь приспособиться к вторжению, и даже на то, как начинает отвечать, в бешеном ритме подаваясь навстречу.

Когда оба уже подходили к финишу, Яр скользнул рукой по бедру Яны. Другую он положил ей на грудь и заставил выпрямиться, откинуться назад.

– Запомни навсегда, – прошептал он и прошёлся дыханием по нежной шее, окончательно сводя Янку с ума, – я дал тебе это всё.

– Да… – выдохнула Яна, когда Яр дёрнул рукой и одновременно толкнулся бёдрами дальше вперёд.

Они рухнули на пол, тяжело дыша и сжимая друг друга. И в эту секунду Яне хотелось остаться в этом дне навсегда.

Отпуска, однако, не получилось, как и всегда. Уже вечером Яру позвонили, и он, мрачный, стал собирать толком нераспакованные ещё вещи. Янка смотрела на него с недоумением, сидя на диване и обняв себя руками. Уезжать ей не хотелось. Оставаться здесь без Яра – тоже. И будто эхом её мыслей Яр спросил:

– Ты со мной?

Янка поколебалась и кивнула.

– Я без вещей, – сказала она. – Пусть остаются тут.

Яр спорить не стал.

– Платье возьми, – только добавил он. – А лучше сразу оденься в него. Из аэропорта поедем напрямик.

Янка кивнула, встала и принялась стягивать майку.

Из аэропорта их в самом деле забрали – машина принадлежала не Яру, но водитель казался Яне смутно знакомым.

Только на подъезде к даче Янка начала узнавать места – это был её дом, вернее, дом Георгия Журавлёва. И у её гаража остановилась машина, которая их везла.

Яр открыл было дверь, но Янка перехватила его за рукав.

– Яр! Почему ты не сказал?

Яр покосился на неё и, поджав на секунду губы, ответил:

– Ты не спрашивала. И я тебя не заставлял.

Яна выбралась из авто и на негнущихся ногах двинулась следом за Яром. Каждый шаг давался с таким трудом, будто она шла по ножам, и Яна десяток раз успела пожалеть о том, что согласилась уехать из Ниццы – если бы Яр сказал ей, где и с кем собирается встретиться, Янка не согласилась бы поехать никогда.

Теперь же отступать было поздно. Разве что отсидеться в машине.

– Яр… – всё же окликнула он идущего впереди Ярослава, но как только тот остановился и посмотрел на неё, пожалела о том, что сказала. «Яр, я боюсь его», – хотела сказать она, но сказала только: – Я очень нужна тут?

– Да.

Янка вздохнула и отвернулась.

Яр нажал на звонок, и через какое-то время дверь открылась. На пороге стояла Настя – вторая жена Журавлёва-старшего. И от того, что встречать их вышла именно она, Яне стало ещё более тошно.

На Насте было лазурно-синее узкое платье в пол, тонкую шею украшала россыпь бриллиантов, и выглядела она едва ли старше самой Яны, хотя в последнюю их встречу Насте было уже за тридцать.

Из всего увиденного Яна сделала вывод, что отец не бедствует – так же, как не бедствует его жена.

Настя улыбнулась Яру, стоящему чуть впереди. Улыбка её была манящей и явно намекала на что-то ещё кроме шапочного знакомства.

Потом взгляд Насти перебрался на Яну и замер. Глаза расширились, а щёки чуть заметно побледнели.

– Яна? – спросила она голосом, абсолютно не соответствовавшим наряду.

– Я, – согласилась Янка. – Как дела, маман?

Настя побелела, потом покраснела, потом попятилась и, на последнем дыхании пробормотав извинения, скрылась внутри.

Янка посмотрела на Яра. Тот стоял, ничуть не смутившись, спрятав руки в карманы, и равнодушно наблюдал за манёвром хозяйки.

Поймав взгляд Яны, он пожал плечами и бросил:

– Пошли.

Отец встретил их в гостиной. Взгляд его был куда мрачнее и насторожённей взгляда жены – видимо, он уже успел узнать, кто у них в гостях.

Журавлёв сидел, развалившись на диване, и Янка отметила про себя, что вот отец-то в отличие от Насти за прошедшие два года заметно постарел и обрюзг – видимо, начал пить.

По левую и правую руку от него стояли два кресла. В одном сидел мужчина с таким же крепким, бритым затылком как у Яра. Пиджак на нём хоть и был сделан во Франции, но сидел плохо, будто чужой.

Во втором кресле расположился мужчина лет шестидесяти, такой же полноватый и обрюзгший, как Журавлёв. Его Янка знала и даже помнила довольно хорошо – он часто приезжал к ним на дачу летом и ходил на рыбалку вместе с отцом. Звали мужчину Михаил Витальевич, а вот фамилию Янка вспомнить не могла. Впрочем, долго мучиться ей не пришлось. Сидевший слева явно был знаком Яру очень хорошо и тут же представил друг другу всех, замешкавшись только когда очередь дошла до Янки.

– Мы знакомы, – перебил его Журавлёв-старший, и Янка сглотнула.

Встречи после долгой разлуки явно не получилось. Янка могла бы подумать, что отцу вообще всё равно, здесь она или нет, если бы не его цепкий взгляд, будто у человека, намеревающегося прихлопнуть муху полотенцем.

Заметив заминку, Яр подтолкнул Янку к дивану и сам сел рядом.

Взгляд Журавлёва не отрывался от дочери, но вопрос он задал всё-таки Яру:

– Ну-с, о чём будем говорить?

– Славик должен был рассказать.