С тобой мне не страшно - Екатерина Островская

— Конечно, заметил, — поспешил признаться Андрей, — она исключительная.

— Она Золушка, которая боится полуночи, убегает от ужасного и мрачного боя часов, пронзающего ее душу. Только хрустальные башмачки не слетают с ее ног, а впиваются в ее стопы так, что невозможно сделать ни шагу. И она понимает, что следующий удар часов станет последним, что она услышит в своей жизни.

— Это очень серьезно?

Что ответил профессор, Варя не услышала. Но после небольшой паузы голос Рыскина произнес почти громко:

— Распорядитесь, чтобы нам принесли чаю.

Стол был накрыт в небольшой гостиной второго этажа. Чай на подносе принесла Сушкова. Выставила на стол блюдо с печеньем, вазочку с вареньем, чашки, в том числе и для себя, и сама опустилась на стул. Она смотрела на подругу с внимательным участием, словно хотела помочь и не знала, как это сделать.

— Собирался завтра вылететь к Владимиру Викторовичу, — сообщил Андрей, — но теперь не знаю, когда и увижусь с будущим тестем. Варю ведь не оставишь.

— А я на что? — тут же встрепенулась Жанна. — К тому же ты ненадолго. Туда и обратно. А если мне никто не доверяет, то можно и специалистов пригласить, которые знают, что делать, если что…

— Не надо никого приглашать, — попросила Синицына и посмотрела на Андрея. — Ты обязательно должен полететь к отцу, чтобы он не волновался, не думал, что со мной что-то серьезное. Тем более что ничего страшного не происходит. Просто переутомилась. Можно, конечно, по телефону или по скайпу все рассказать, но отца это не успокоит. Я его хорошо знаю.

— Со мной такое тоже бывало, — подхватила Сушкова. — Однажды так навкалывалась на работе, что поехала домой на такси. Утром выглядываю в окно, а моей машинки нет! У меня паника. Я во двор выскочила, не могу вспомнить, где ее припарковала, а главное, не помню, как домой ехала. Хотела в полицию звонить. И ведь так жалко было — только недавно машину купила! А потом вспомнила, что возле офиса ее оставила… А потом мы на работе решили мою покупку отметить, и я на такси возвращалась. А так все…

— Ладно, — не дал ей закончить Рыскин, — ничего страшного и в самом деле не случится, если Андрюша на пару деньков слетает к Владимиру Викторовичу, поговорит с ним, все расскажет в нужном ключе, успокоит, решит какие-то проблемы, если таковые имеются, и сразу вернется. А Варенька встретит его, отдохнувшая и жизнерадостная. Все будут живы и здоровы. И помните: на свете смерти нет, а есть покой и воля…

— Пушкин сказал не так, — напомнила Синицына. — У него написано: «на свете счастья нет, а есть покой и воля. Давно, усталый раб, замыслил я побег…» и так далее.

Рыскин заглянул ей в глаза и откинулся на спинку стула.

— Так, за вас можно не волноваться: раз память работает как часы, значит, и сознание в норме. Только воздержитесь от алкоголя. Да и с чаем будьте поаккуратнее. Лучше высушенный и ферментированный кипрей заваривайте. Иван-чай, говоря по-русски. Мяту можно в чаек добавить, лист смородины. Это и вкуснее, и гораздо полезнее. И вообще старайтесь питаться продуктами, которые выращены в вашем регионе. А то находятся такие дураки, которые вместо яблочка или репки запихивают в себя авокадо или маракуйю, толка от которых никакого. Я вас уверяю…

— А если организм требует иногда бананчик или персик? — взволнованно поинтересовалась Сушкова.

— Мало ли что требует ваш организм! — замахал руками Григорий Борисович. — Некоторые мужья от своих жен тоже иной раз требует такое, от чего их благоверных тошнит…

— В каком смысле? — проявила заинтересованность Сушкова.

Синицына посмотрела на подругу и поняла, что теряет смысл беседы. При чем тут бананы и персики? Вокруг происходят страшные вещи: умирают люди — умирают не у себя дома, не в постели, окруженные любящими людьми, а погибают внезапно и непонятно по какой причине. За что убили мистера Бедрика, почему убили Борисова?.. Она думала об этом спокойно, словно размышляла о самых обычных вещах. И сама удивилась этому спокойствию, но удивилась тоже равнодушно, как будто Илья Семенович и аудитор Борисов были незнакомыми людьми, как герои какого-то фильма, сюжет которого настолько надуманный, что нет смысла сопереживать персонажам.

Она даже решила подумать о чем-нибудь, что может ее взволновать, и вспомнила, что отец ей ни разу не позвонил, да и мама отметилась всего одним звонком. Посмотрела вокруг себя, надеясь увидеть мобильный телефон, но аппарата нигде не оказалось.

Что-то рассказывал профессор Рыскин, а Жанна внимательно его слушала. Андрей наклонился к Варе, что-то спросил, но она не услышала вопроса. Он снова куда-то ее повел, поднялся вместе с ней по лестнице. Ей даже показалось, что внезапно наступил вечер, и это было странно, ведь только что, перед самым приездом Григория Борисовича, было солнечное утро. Хотя чему удивляться? За утром приходит день потом ночь… Темнота, смерть…

Андрей уложил ее в постель, начал снимать с нее одежду.

— Ложись рядом! — попросила Синицына.

Или хотела попросить, однако не услышала своего голоса. А может, и сказала что-то, но не то, о чем думала.

— Зачем тебе телефон? — спросил Андрей. — Если позвонят родители, я поговорю с ними, скажу, что ты отдыхаешь.

За окном был серый вечер, за силуэты елок садилось бледно-желтое солнце. Оно было так низко, что казалось, солнечный диск спускается, цепляясь за колючие еловые лапы… Спускается вниз с очевидной целью: прижаться к оконному стеклу и посмотреть, что происходит в умолкнувшем доме.

Андрея рядом не было. Варя поднялась, подошла к шкафчику, достала из него халат, а когда закрыла дверцу, вздрогнула, увидев свое отражение в зеркале. Не узнала себя, хотя это была именно она, но какая-то другая — пригнувшаяся, с головой, втянутой в плечи, словно та Варя в зеркале боялась получить сзади внезапную затрещину.

Вышла в тихий коридор. Начала спускаться по лестнице, но тут же остановилась, потому что внизу разговаривали. Говорили спокойно, как могли разговаривать люди, которые все друг про друга знают, и им нечего больше обсуждать, кроме как дела других.

— Во сколько завтра полетишь? — спрашивала Сушкова.

— В девять утра из дома выйду.

— А потом у вас будет свадьба?

— Просто зарегистрируемся. Больших торжеств не будет, потому что Владимир Виктрович сейчас болен, но потом обязательно отметим, когда родители вернутся. Честно говоря, я даже не думал, что он так скоро согласится. А ведь не я — он сам предложил. Так и сказал: «Давайте сейчас, а то потом не до свадьбы будет».

— Что он имел в виду? — спросил голос Жанны.

— Не знаю, — ответил Андрей, — он очень скрытный человек.

— Может, еще шампанского, пока Варька спит?

— Я не буду и тебе не советую.

«Почему она предлагает ему алкоголь, ведь Андрей не пьет вовсе», — пронеслось в сознании Синицыной.