Полоса черная, полоса белая - Екатерина Островская

— Полбутылки на такую массу — это вроде совсем ничего.

— В принципе, да. Мы долго сидели. Закусывали. Я объелся, если честно, а не напился.

Виктор Иванович задумался и снова начал осматривать Сергея.

— На вид ты крепкий парень. А в этом костюме смешно смотришься. Как Джеймс Бонд, ей-богу. Но красивые шпионы — это все сказки для девочек. А вот на ринг сейчас смог бы выйти?

— А смысл? Надо же тренироваться постоянно. Ну, хорошо, я могу форму за месяц-полтора набрать. Но резкость уже не та, да и реакция. Удар держу лучше, чем прежде, дистанцию лучше чувствую. Против молодого мастера спорта без проблем попрыгаю, может, даже уложу его, а против опытного вряд ли выстою. Да меня на полных четыре раунда вряд ли хватит. Руки опускать придется. Если соперник будет выше ростом, сможет поймать, как бы я маятник корпусом ни качал. Если он опытный, то поймает.

Рохель разглядывал его молча, и тогда Сергей спросил:

— Виктор Иванович, такое ощущение, что вы хотите меня на ринг выставить. Так вроде промоушеном вы не занимаетесь. По крайней мере, не слышал.

— Так и не занимаюсь. Просто некоторое время назад, когда совсем другие времена гудели, было модно большим людям встречаться и телохранителями мериться. У кого круче парень. Был специальный зал с местами для зрителей. Ринг в центре. Ставки делались, причем иногда очень значительные. Заранее определялись правила: то ли бокса, то ли боевого самбо, или вообще без правил. Весело было. Но тебя я никуда выставлять не собираюсь — просто интересовался. Я ведь сам боксу часть жизни отдал. Мы с моим лучшим другом Борей Тушкиным с четырнадцати лет потели в зале. Потом оба по второму среднему выступали. Далеко не пошли, но кандидатом в мастера я стал и значок носил с гордостью. А сейчас он где-то дома валяется, не знаю даже где. Кстати, кто сейчас, по-твоему, лучший боксер?

— В моем весе кубинец Олесьело однозначно. Но он в первом тяжелом не задержится — перейдет в супертяжи, но и там у него соперников нет.

— Я и сам за ним слежу. Если бы ты вышел против него, что бы делал на ринге?

Ерохин рассмеялся.

— Бегал бы от него. А если серьезно, то у него плотный удар с обеих рук. Но у него любительская стойка: он выставляет вперед левое плечо и руку левую. Подбородок закрыт. А потому на его атаке — только встречный прямой. Хотя надеяться на лаки панч — нет смысла. Единственный шанс — скорость, уходить под его сильную правую и левой по печени, и сразу левой по челюсти. Потом клинчевать, потому что если пытаться бить правой на отходе, то он все равно достанет, а свалить его двумя моими ударами невозможно.

— С тобой приятно разговаривать. И еще вопрос. Когда киллера взяли, при нем была большая сумма. Что-то прихватил себе — типа за работу?

— Меня обыскивали: Коптев лично приказал. Нашли семьсот рублей с мелочью.

— То есть ты — честный мент?

— Типа того.

— Как машину водишь?

— Стаж девятнадцать лет. Одно ДТП, когда еще на «девятке» ездил. Но виновником был не я. Просто увидел, что пьяный за рулем едет, обошел его и подставился, когда он на автобусную остановку уже вылетал. А там толпа — час пик. Страховки не было: пришлось за свой счет восстанавливать.

Рохель посмотрел в сторону своего стола и показал головой на дверь.

— Зови Брускова.

Ерохин подошел к двери и открыл.

Зам по безопасности о чем-то тихо переговаривался с секретаршей.

— Анатолий Михайлович, — позвал его Сергей, — начальство просит вас зайти.

Брусков вошел, но не успел подойти к столу шефа, как Виктор Иванович обратился к нему:

— Меня Сергей вполне устраивает. Возьми его трудовую и оформи. Сегодня же выдай ему разрешение на ношение оружия. И пистолет выдай.

— Сегодня вряд ли успею, — возразил зам по безопасности.

— Я сказал — сегодня! И сегодня же отведи в тир, чтобы проверить его навыки в стрельбе.

— Хорошо, — не стал спорить Анатолий Михайлович и посмотрел на Ерохина.

— Тебе приходилось оружие применять?

— За все годы службы раз десять. Я же опер был, а не спецназ.

— Попадал?

— Приходилось.

Брусков кивнул, а президент банка спросил:

— Людей убивал?

— Людей нет, — покачал головой Ерохин, — а пару бандитов уложил, но они первыми пальбу начали. Ну, еще киллер тот был, что вашего друга…

— Достойно, — оценил Брусков.

— Иди! — приказал ему Виктор Иванович. — И постарайся побыстрее.

Брусков уже поворачивался, но вдруг вспомнил:

— А кем мы его берем?

— Моим личным телохранителем.

— Но у вас уже есть двое.

— Пусть будут, но в целях оптимизации моей безопасности возить и прикрывать телом будет Сергей, а те двое следом на черном «Тахо». Понятно?

Брусков, не возражая, кивнул и поспешил к выходу.

— Неожиданно, да? — спросил Рохель.

— Как-то так, — ответил Ерохин, еле сдерживая улыбку.

Еще вчера он сам не верил, что такое может произойти, и вот — поворот колеса фортуны. Неожиданная удача. Он-то мечтал о том лишь, чтобы стоять на турникете в вестибюле, а тут придется охранять тело президента банка, ездить с ним в одной машине, слушать его телефонные переговоры, знать, с кем он встречается и какие у него проблемы. Хотя у таких людей проблем не бывает. Разве что зависшие где-то тридцать миллионов долларов…

— Мне интересно, — откинувшись на спинку кресла, спросил Виктор Иванович, — что испытывает человек, который только что стрелял в людей? Потом видит их трупы. Понятно, что это враги, преступники, но все же люди…

— Я испытал чувство глубокого удовлетворения от проделанной работы, — ответил Ерохин, — и даже некоторой радости… Вру! Я испытал чувство большой радости и большого облегчения, потому что если бы не я, то они меня завалили. Их вообще трое было. Одного я ранил тогда.

— Сколько выстрелов сделал и с какого расстояния?

— Сделал девять выстрелов: у меня один патрон был в стволе, ну и обойма. Я предполагал, что они начнут отстреливаться. Эти ребята взяли инкассаторскую машину и троих убили. Дело вел город, а территория нашего отдела была, вот я и подсуетился. Просто понял, что далеко они не ушли, а тут же где-то скрываются. Сидят взаперти и ждут, когда волна спадет. Заранее затарились жратвой и сидят…. Почти неделю рыскал, искал машину, которая возле какого-нибудь дома стоит и не уезжает. Дважды ошибся. Потом на меня уже наезды начались, что не в свое дело лезу. И тут наводка на «Форд-Мондео», который неделю в одном дворе стоит, дворники не знают, чья машина. Взял напарника и пошел. Стал лупить по машине ногами и орать. Напарник спрятался за другими машинами. Потом открылось одно окно… Естественно, оскорбления в мой адрес… Я в ответ кричу, что это мое место… И тоже их крою. Не прошло минуты, выскочили трое, я приказал им на землю лечь. В ответ стрельба. Напарник сидел за машинами, так и не поднялся, пока я не приказал ему по рации вызвать группу поддержки, чтобы организовать оцепление и «Скорую» для раненого.