Assassin’s Creed. Валгалла: Сага о Гейрмунне - Мэтью Дж. Кирби

– Хлеб твердый как камень, – сказал священник. – Но если хочешь, бери. Я даже не стану требовать, чтобы ты превратился в христианина.

Гейрмунн всматривался в заросли, напрягая слух, но ничего не увидел и не услышал. Тогда он подошел к священнику и взял хлеб, и впрямь напоминающий камень. Такой хлеб придется хорошенько вымочить в воде и только потом жевать.

– Почему ты дал мне его?

– Мой Бог велит кормить голодных.

– А мои боги – нет. Но – спасибо.

– А ты не датчанин, – сказал священник. – Ты из Финляндии? Из Бьярмаланда?

– Моя мать родом с Бьярмаланда.

Удивленный познаниями священника, Гейрмунн присмотрелся к нему. Тот был невысокого роста, с короткими каштановыми волосами, гладкими щеками и носом, похожим на лезвие топора.

– Откуда ты знаешь про Бьярмаланд? – спросил Гейрмунн.

– Как и многие, я читал о нем. Черты твоего лица совпадают с описанием тамошнего народа. Но в тебе есть что-то и от финна.

– Я не финн. Я родился на Ругаланне.

– Северный Путь? – Священник помрачнел. – Как говорят, не датчанин, но не менее свирепый.

– Даже более, – улыбнулся Гейрмунн.

– Меня зовут Иоанн.

У франков это было распространенное имя. Гейрмунну вспомнились торговцы из южных земель. Чертами лица и манерами они напоминали этого священника.

– Значит, ты не сакс, – заключил Гейрмунн.

– Я сакс. Но я происхожу из Франкии и потому называюсь старым саксом. А как тебя зовут?

– Гейрмунн.

– Добро пожаловать в Мидсхемстед, Гейрмунн из Ругаланна.

– Радушием здесь не пахнет, – сказал Гейрмунн. – Даже ваш бог покинул это место.

Иоанн чуть наклонил голову и, хотя ничего не произнес ответ, улыбнулся, будто наслаждаясь не столько звучанием сказанного, сколько пробуя слова на вкус.

– На лугу ты говорил, что, во-первых, пришел купить еды. А что еще привело тебя сюда?

– Хочу узнать, как добраться до места, называемого Редингумом.

– До Уэссекса? – Иоанн нахмурился. – Отсюда до него около сотни миль.

– Ты знаешь путь туда?

– Знаю. Если проплыть на запад еще миль пять, ты попадешь в… – Иоанн умолк, затем обернулся в сторону луга. – Обожди меня здесь. Я скоро вернусь.

Выпалив эти слова, священник скрылся за деревьями.

Гейрмунн ошеломленно смотрел ему вслед. От старого сакса Иоанна не веяло угрозой, однако Гейрмунн не отличался терпением по отношению к христианам, даже дружественно настроенным. Дожидаться священника он не собирался.

Через какое-то время, когда Гейрмунн уже стоял в краденой лодке, собираясь отчалить, из-за деревьев на пристань выскочил Иоанн. Теперь он держал в руках кожаный мешок с пожитками. Он издали крикнул и помахал Гейрмунну. Вскоре сапоги священника уже стучали по доскам пристани.

– Я же просил меня обождать, – напомнил Иоанн, запыхавшись после бега. – Мне нужно в том направлении. Я отправлюсь с тобой и покажу дорогу.

Предложение удивило Гейрмунна.

– И они тебя отпустили? – спросил он, кивнув в сторону храма.

– Отпустили? – морща лоб, переспросил Иоанн. – Так они не считали меня своим. Я же не монах.

– А кто такой монах?

– Эти люди в аббатстве называются монахами. Те же священники, но они живут и молятся вместе. И так до самой смерти.

Значит, убитые священники в Анкариге тоже были монахами.

– Тогда кто ты? – спросил Гейрмунн.

– Священник, который странствует с места на место, идет туда, куда его посылает Бог.

– И куда твой бог тебя посылает?

– Часто случается так: только придя в какое-то место, я понимаю, что меня туда послали. – Иоанн закинул мешок в лодку. – Но сейчас я уверен: Бог посылает меня отправиться с тобой.

Едва оказавшись в болотах, Гейрмунн пожелал лодку и проводника. Нынче его желание исполнилось. Наверное, это сделал не бог священника, а судьба.

– Забирайся, – сказал Гейрмунн.

Иоанн наклонил голову в знак благодарности, прыгнул в лодку и споткнулся, пытаясь устроиться на средней банке.

– У твоей лодки слишком много весел.

– Без весел в лодке никакого толку, – заметил Гейрмунн, отталкиваясь от пристани.

– И то верно. – Иоанн снова наклонил голову. – Пять дней назад большой отряд датчан отплыл из Мидсхемстеда. – Он посмотрел на сложенные весла Одмара. – Интересно, добрались ли они куда-то.

– Будем надеяться, что нет, – ответил Гейрмунн, делая первый взмах веслами.

– Позволь спросить, а ты откуда приплыл утром?

– Из Анкарига.

– Святое место. Как тамошние монахи?

– По большей части как и здешние, – ответил Гейрмунн. – Всех поубивали, кроме одного затворника в хижине. Его имя Тортред.

– Тортред? Слыхал о нем. Праведный человек. Вроде у него был брат Танкред. И сестра была, Това. Ты видел кого-нибудь из них?

– Других священников я не видел, – ответил Гейрмунн. Ему вспомнилось мелькнувшее женское лицо. Если это и была сестра Тортреда, он напрасно потратил серебро. – Когда я уходил, Тортред был жив, но вряд ли он долго протянет.

– Он и есть тот священник, которого мучила жажда?

– Да.

Лодка плыла по середине широкой реки. Туман рассеялся, и солнце, поднимаясь все выше, начало припекать Гейрмунну лоб.

– Дурак этот Тортред. Вылез бы из своей хижины и стал вольным священником, как ты.

– Датчане-завоеватели сродни наступлению ночи зла, – вздохнул Иоанн. – Но в темноте горят свечи и, как могут, отгоняют ее своим светом.

Гейрмунн не понимал, кого Иоанн сравнил со свечой: Тортреда, себя самого или его. Спрашивать он не стал, задав более насущный вопрос:

– Ты говорил про какое-то место в пяти милях. Что там находится?

– Ах да. – Иоанн махнул рукой, указывая вперед. – Римляне называли это место Дуробриве. Там когда-то была крепость и городок внутри ее стен. Но сейчас крепости уже нет. Большую часть ее камней растащили для строительства монастыря в Мидсхемстеде.

– А нам туда зачем?

– Затем, что римляне строили еще и дороги, по которым теперь передвигаются датчане. Через Дуробриве проходит Эрнинга-страта – главный римский тракт. Идя на юг, ты достигнешь Редингума.

– Понял. Спасибо.

Иоанн посмотрел на небо. В отличие от неба над болотами, здешнее было голубее и прозрачнее. Продолжая махать веслами, Гейрмунн заметил, что местность к северу и югу от реки становится все суше. Болота сменились лесами и пустошами.