Третий удар. «Зверобои» из будущего - Федор Вихрев

— А вот это правильно, к дамам стучать надо! — раздался голос сзади. Мякишев обернулся и увидел подполковника — замполита полка связи Василия Павловича Пережогина, или просто «Палыча».

— Здравия желаю, товарищ подполковник!

— И вам не хворать. Если по делу — так стучи, вместе войдем, а если девчонок моих смущать да от службы отвлекать…

— По делу, товарищ подполковник!

— Ну, тогда пошли…

Штаб бомбардировочного командования РАФ

— Генерал, как случилось, что сегодняшней ночью ваши подчиненные не бомбили Берлин?

— Сэр, видимо, имела место провокация, сэр!

— Что вам удалось выяснить по докладам экипажей?

— Сэр! Над береговой линией группы перехватывались немецкими истребителями. В суете боя, видимо, штурманы не отследили время и расстояние полета и сбросили бомбы только исходя из сигнальных маркеров, повешенных кем-то за 200 километров до цели. Сэр, самолеты-маркировщики правильно поставили огни! Просто кто-то воспользовался аналогичным способом и навел наши ударные группы на второстепенную цель. Сэр, летчики в это время героически оборонялись от немецкого ПВО. Я не могу их винить за ошибку, сэр.

— Каковы потери группы?

— Шесть «Веллингтонов» и один «Манчестер» из ударной группы, один «Москито» из контролирующей, сэр.

— Маркировщики?

— Все вернулись.

— Хорошо, я проверю вашу информацию через другие каналы. Не могу понять, кому понадобилось перенаводить самолеты с Берлина на Вольфсбург… Город сильно пострадал.

— Сэр, там же все равно немцы!

— Не вам решать, какие именно цели бомбить, генерал.

— Есть, сэр! Извините, сэр!

Штаб-квартира ДжиЭм, Детройт, Мичиган

— Лимонники совсем оборзели! Позавчера их бомбардировщики вместо Берлина вывалили бомбы на завод Опеля в Вольфсбурге!

— Наши финансовые потери?

— Завода по производству грузовиков больше нет. По жилым кварталам почти ничего не попало. Почти все бомбы попали по территории завода. Сумма ущерба компании подсчитывается.

— А что говорят наши друзья в штабе РАФ?

— Говорят, кто-то повесил маркеры вместо Берлина над Вольфсбургом.

— Немцы?

— Маловероятно — они в результате потеряли производство «Опель-блитц» минимум на полгода, а то и больше. Да и если бы они — вешали бы над безлюдным пространством.

— Англичане?

— Тоже вряд ли… Маркеры над Берлином висели…

— Тогда кто? Русские?

— Это вообще фантастика! У них нет способных на это самолетов. Да и по времени подгадать сложно. Я думаю, это чья-то негосударственная инициатива.

— Форд? Крупп? Хеншель?

— Выясняем.

Там же через четыре дня

— Сэр, мы выяснили наиболее вероятного виновника разрушения Вольфсбурга!

— Очень интересно.

— Заказ, который не может теперь выполнить Опель, распределен между другими производителями.

— Не тяните!

— Форд получил 40 %, Хеншель и Крупп по 20 %, Татра и Чепель по 10 от объема, ранее предназначавшегося Опелю.

— Это еще не доказательство!

— А как же уведенный у старика из-под носа контракт на поставку станков в Россию? В Мивас!

— Русские говорят «Миасс»!

— Не имеет значения. Мистер Форд, видимо, решил не только отомстить, но и поиметь с этого монет. Кроме того, вспомните про перехваченный у него контракт по командирским машинам для английского корпуса в Африке.

— Африка — это мелочь.

— Да, мелочь, но когда все складывается вместе, это уже не мелочь. Да и к тому же Форд очень завистливо отнесся к сделке с русскими в сентябре прошлого года. Я про моторный завод.

— Я понял. А что говорят англичане? У вас есть конкретные предложения?

— Пока ничего вразумительного.

Ника

Утро красит нежным светом. Бред. Утро никого не красит. У лейтенанта было такое лицо, что хотелось приложить ладонь ко лбу и поинтересоваться самочувствием. Спал? Спал! С утра достебались? Да нет! А чего тогда? Выясняется, что ночью произошло ЧП — был убит командир разведвзвода. Теперь СМЕРШ стоит на ушах и всех остальных частях тела. А под это дело некий капитан успел настрочить о подозрительном «сержанте Ивановой», не давшей ему почитать сказочку на ночь. В общем, лейтенант уже пообщался с «нужными людьми», а теперь моя очередь.

— Ника Алексеевна, они в курсе. Я им все рассказал. Там пару вопросов и все! Задание нам никто не отменяет, но вот нового командира разведчиков придется ждать.

— Опять ждать! Сколько можно? Я устала ждать, ждать, ждать! Леша там в гестапо! А я тут! Блин!

— Ника, успокойся! — командный голос. Совсем как у Ярошенко. Оборачиваюсь. — Ващенко?! Ты что здесь делаешь?

— Вас страхую. Прилетел только что. Докладывай, лейтенант, что у вас тут?

— Жопа, — это уже я не могу промолчать. — Ладно. Извини. Если уже ты здесь, то помогай. А то я не контролирую себя. Если сегодня не вылетим…

— Вылетите, я обещаю. Все будет нормально. Штаб армии в курсе. А со СМЕРШем поговорим вместе. Идем…

Конечно, все мужики мудаки и сволочи, но к некоторым я уже привыкла. И спасибо, что они есть, вот такие сволочи, которые летят всю ночь, чтобы к утру быть рядом.

Комната радисток

Люся прошмыгнула мимо стоявшего на тропинке полузнакомого капитана из резерва и взлетела на крыльцо, крепко прижимая к себе с трудом выпрошенную на «до обеда, политинформацию готовим» подшивку «Красной Звезды». Замполит и правда выделял ее среди остальных связисток, что вызывало то хихиканье, то шуточки, но неизменно и бессовестно эксплуатировалось всей ротой. На самом деле Люся просто очень напоминала Палычу его дочку, оставшуюся в Саратове с матерью.

Проскочив в дверь с криком «Принесла!», Люся споткнулась о лежавшую на пороге подушку и чисто автоматически отбила подшивкой прилетевшую вторую.

— Девки, вы что тут, ошалели?!

— Не обращай внимания, давай сюда подшивку. Так, Зинаида, Маша! БЫСТРО одеться! Хватит тут дойками трясти, мало ли кто еще зайдет! Все равно — пока еще найдем нужную газету! — старшина Свиридова начала-таки наводить порядок в своем хозяйстве.

Наконец все одеты, койки «вроде как заправлены», подшивка открыта на нужной газете. Связистки столпились вокруг единственного стола, вытащенного на середину комнаты.

— Ну?!

— Девки, она!..

— Да ну?! Дай сама гляну!