Месяц в королевской спальне - Сабрина Филипс

Понимая, что все объяснения запоздали, Леон сел на траву рядом с ней. Калли заслуживала знать правду, какой бы она ни была.

– Я не горжусь тем, как я стал принцем, – признался он.

– А должен, – возразила ему Калли. – Ты пожертвовал любимой работой ради своей страны. Я считаю, что такой поступок заслуживает восхищения.

– Это был мой долг. – Леон глубоко вздохнул и посмотрел на линию горизонта. – Брак моей матери с Арно организовали ее родители. Они хотели добиться высокого положения в обществе. Любви между ними не было, но она родила Арно наследника и оставалась верна ему до самой его смерти. Через пару месяцев после этого – ей еще и сорока не исполнилось – один рыбак потерпел кораблекрушение в заливе. Она устроила его во дворце, чтобы он пришел в себя и починил свою лодку. Его звали Рауль Ренар. По словам матери, он был потомком художника Жака Ренара. Она влюбилась в Рауля и через несколько недель забеременела от него.

Так вот почему Леон не пожалел денег на покупку полотен Ренара: Жак Ренар являлся его предком!

Калли почувствовала себя виноватой за то, что обвиняла его в снобизме и желании похвастаться дорогим приобретением. Она ошиблась в своих предположениях о его намерениях. «Нет, не во всех», – подумала Калли, смахивая рукой слезы. В самом главном она не ошиблась: он не любил ее! И сделал предложение только потому, что ему срочно понадобился наследник!

– А Рауль Ренар любил твою мать?

– Да, думаю, любил. Но счастье их длилось недолго. Когда отец вновь вышел в море на своей лодке, у него загорелся мотор и он погиб. Из-за переживаний моя мать родила меня раньше срока, так что все жители Монтеза считали, что моим отцом являлся Арно. А личный помощник моей матери посоветовал ей никому ничего не объяснять. Я все равно мог претендовать на трон…

Калли нахмурилась:

– Но… почему?

– В Монтезе своя система престолонаследия. Она зародилась в шестнадцатом веке. Король, правящий тогда Монтезом, был тираном. Свергнувший его сводный брат короля Себастьян объявил, что на Монтезе отныне никогда не будет королевства. Он хотел установить демократию. Но народ стал упрашивать его стать королем. В конце концов, Себастьян согласился, но при условии, что в Монтезе не будет королей. Поэтому он взял себе титул принца, чтобы все правители Монтеза помнили о своей связи с простыми людьми. – Леон нахмурился. – Во Франции Себастьяна не воспринимали, как правителя Монтеза, и тогда на острове изменили закон. Теперь вдова короля сохраняла свою принадлежность к королевскому роду, а ее ребенок имел право претендовать на трон при условии, что она не выйдет замуж повторно. Таким образом, было объявлено, что королевский статус Себастьяну достался от матери. А мне мой титул принца – от моей матери.

Калли ясно поняла причину, по которой Леон не хотел спешить с женитьбой. Его супруга должна быть достойна своего звания и после его смерти.

«Значит, он поверил в тебя», – неожиданно подсказал ей внутренний голос, но Калли проигнорировала его. Какое это имеет значение, если она сама не доверяет своему жениху? Леон в первую очередь принц, и для него брак – это долг перед жителями королевства.

– Вот… теперь ты знаешь, что я стал принцем только из-за изменений в законе Монтеза. При этом во мне нет ни капли королевской крови.

– Ты полагаешь, это имеет для меня хоть какое-либо значение? – сказала Калли с сочувствием, вспомнив со стыдом, что недавно сама клеймила всех, у кого есть титул. – Разве не самое главное, чтобы у принца на первом месте стояли интересы страны? И чтобы он заботился о ее жителях? Поэтому народ и поддерживал Себастьяна, хотя тот и не был сыном короля. И тебя люди тоже будут поддерживать.

– Возможно. – Леон повернулся к ней, пытаясь понять, как он мог поставить под сомнения свои отношения с единственной женщиной, которой было не важно, принц он или нет. – После смерти Джирара мне очень хотелось открыть всем правду, но потом я понял, что это только усугубит и без того тяжелое положение королевства. К тому же все узнают, что любой, кто сделает ребенка Тории, станет отцом наследника престола Монтеза. Последствия могли стать катастрофическими.

– Однако Тории все было известно? – спросила Калли, возвращаясь в горькое настоящее.

– Джирар объяснил ей все особенности закона после свадьбы, но, только когда он умер, она увидела в этом выгоду для себя. Когда я не поддался на заигрывания, то Тория поняла простую истину: если о ее статусе узнают газеты, то она навсегда останется в центре их внимания. Тогда-то я и решил, что необходимо вернуть закон о невмешательстве в личную жизнь членов королевской семьи.

– То есть, лишь забеременев, Тория могла добиться своего?

Калли не могла понять, как женщина способна использовать материнство в таких эгоистических и низменных целях.

– Раньше я тоже так считал. Однако теперь мне кажется, что забеременела она случайно, но потом решила воспользоваться подарком судьбы.

– А ты хотел воспользоваться моей беременностью, чтобы разрешить эту проблему.

– Не буду отрицать, у меня возникали подобные мысли. – Леон виновато покачал головой. – Но не все так просто. Я всегда полагал, что не хочу жениться. Однако после встречи с тобой я многое понял. Когда ты уехала в Париж, я пытался понять, почему мне не следует жениться на тебе, но так и не нашел ни одного довода против.

– Допустим, все это правда… – кивнула Калли. – Но ты ничего не предпринял, пока не узнал, что должен действовать в интересах государства.

Леон кивнул:

– Думаю, я боялся и себе самому в этом признаться. Боялся, что ты уйдешь, если узнаешь и… Потом оказалось, что для королевства это не имеет никакого значения.

– Что не имеет никакого значения? – спросила Калли, для которой его последняя фраза осталась загадкой.

Она пыталась прочитать ответ на лице Леона, а он вытащил из кармана газету и протянул ей статью, которую смотрел днем и не показал ей.

На первой полосе была фотография Тории в подвенечном платье. Разглядывая ее, жениха и младенца, Калли вдруг вспомнила то, о чем рассказывал ей Леон: сын вдовы короля считается членом королевской семьи, если его мать не выходит повторно замуж…

А значит, выйдя замуж за футболиста, Тория, вернув себе внимание прессы, лишила сына права претендовать на трон Монтеза! Но, в то же время Леону уже не нужно было жениться на ней и он имел возможность отменить их свадьбу. Однако не сделал этого! Наоборот, отнес разрешение на брак священнику.

Глаза Калли распахнулись от изумления.

– Ты хочешь сказать, что тебе больше не нужно жениться на мне, но ты все равно собираешься это сделать?

Леон медленно кивнул.

Сердце Калли разрывалось от радости и сомнений. Да, он хотел жениться на ней, но им двигала не любовь к ней, Если бы Леон любил ее, то рассказал бы обо всем давным-давно, а не после того, как она случайно наткнулась на генеалогическое древо королевской семьи.