Экологичный развод. Как уберечь ребенка от травмы и выйти из кризиса самому - Татьяна Герасименко

√ Когда один родитель рвет эмоциональную связь ребенка со вторым (отчуждающее поведение).

Дети, подвергшиеся со стороны опекающего родителя эмоциональному насилию в форме отчуждения, несут на себе тяжелое бремя всю свою жизнь.

Когда ребенок чувствует, что не имеет права любить отца, он вытесняет этот внутренний конфликт в подсознание.

Конечно, отчуждающий родитель — это тот, кто не заботится о внутреннем состоянии ребенка. Не видит в ребенке отдельную личность, а воспринимает его как собственный придаток, поэтому безапелляционно и активно настраивает ребенка против второго родителя. Ребенку ничего не остается, как согласиться.

Последствия. У таких людей во взрослой жизни часто встречаются изолированные страхи (фобии), панические атаки, агорафобия и другие формы тревожных расстройств. Они считают себя неудачниками в жизни, и что их второе имя — «33 несчастья». Их преследует убежденность, что любые отношения заканчиваются крахом и разочарованием. Они склонны к повышенному контролю в отношениях, но часто становятся жертвами манипуляций. Депрессия — их частый спутник.

√ Когда мать не справляется с чувством униженности и собственной агрессией.

Нарциссические травмы родителей создают нарциссические проблемы у детей.

Униженная, терпящая оскорбления женщина, от которой муж ушел к любовнице, конечно же, испытывает обрушение самооценки, и когда ей не удается справиться и выстоять, мама сбрасывает злость на ребенка. Срывы, придирки, окрики, отсутствие терпения к ребенку, ругань — вся та ярость, которую не удавалось отправить по адресу (мужу), выплескивается на детей. Когда детям уже 7–10 лет, и они, в отличие от малышей, обладают опорой на себя, их защита приобретает социальный вектор. Им меньше свойственна аутоагрессия, они меньше винят себя. Их злость направляется на людей. Вероятно, поскольку мать не была в состоянии поделиться теплом и заботой о ребенке в тот острый период, ребенок и не способен испытать сочувствие к матери. Он обесценивает и страдания матери, и роль жены в целом. Дочь делает выводы: стать женой — значит стать скучной, занудной жертвой, которую обязательно бросят. Такие идеи нужны девочке, чтобы защитить свою собственную жизнь от боли. И это закладывает алгоритм проблем на будущее — избегание близких отношений либо их невротический характер.

Если бы мать справилась со своей болью более качественно, если бы выполнила обязательную родительскую функцию — контейнировать чувства ребенка (т. е. помочь ему пережить негативные эмоции), то во взрослом возрасте тот мог бы и не испытать такого дикого ужаса перед отношениями.

Во всем, однако, нужен баланс. И в контейнировании тоже. Я знаю женщину, у которой начался сильнейший нейродермит на фоне переживаний, потому что она не способна была осознавать свои чувства, делиться ими и прорабатывать.

Итак, последствия. Страх брака и отношений. Компенсаторно-независимое от семьи поведение (уход в карьеру, как вариант). Демонстрация независимости, избегание близости — на одном конце, отсутствие гибкости в реальных отношениях и страх отвержения — на другом. Тревожное стремление завоевать внимание нужного мужчины и тщательно скрываемая зависимость от него. Слияние (неразличение, где чьи границы. Например: «У мужа плохое настроение — значит, это моя вина»). Сильный страх беспомощности, который провоцирует отказ принимать помощь. Избыточная внешняя самодостаточность. Неверие, что трудности в отношениях можно преодолеть. Опережающее отвержение. Вспыльчивость (проблемы в обращении с собственной злостью). Склонность к депрессии. Нарциссизм.

√ Когда отец «сбегает» от разговора с ребенком. Неожиданный уход отца.

Отцы, которые уходят из семьи, часто избегают говорить об этом с ребенком. Вина, стыд, непонимание, как объяснить ситуацию на детском языке, — все это толкает мужчину уклоняться от разговора. Бывает, что боль толкает отца больше не появляться в старом доме, тем самым делая разрыв более резким и ошеломляющим для ребенка.

Незавершенность ситуации с ребенком сохраняется на долгое время. «Возникло чувство, что отец просто перестал меня любить. Просто исчез». Такое поведение родителя заставляет малыша, а потом подростка, возвращать папину любовь, доказывая: «Папа, я хорошая! Посмотри на меня!» А когда это не получается, возникает манипулятивная схема — вызвать к себе жалость. И хоть так, но заслужить папино внимание.

Может возникнуть проекция вины на мать — это она плохая, поэтому отец ушел. А значит, ребенок считает, что он обязан осудить мать (проявить к ней агрессию) и выбрать отца (бежать за его любовью). То есть отношения с мамой под угрозой только потому, что отец испугался и не поговорил с ребенком откровенно. И под риском партнерские отношения в будущем дочери, потому что она будет выбирать «исчезающих» мужчин, доигрывая этот паттерн.

Последствия. Чувство ненужности, нелюбимости, недоверия и одиночества. В некоторых случаях тоска по отцу и вина перед ним у ребенка так сильны, что рушится базовое чувство безопасности и доверия к миру. Даже когда ребенок уже большой (10 лет, например).

Во взрослую жизнь такой ребенок берет ожидание предательства, страх отвержения, низкую самооценку и депрессию.

√ Манипуляции уходящего родителя, соблазняющее поведение, перекладывание ответственности на ребенка.

Расскажу на примере. Хороший брак, хорошие отношения. Неожиданный развод, т. к. отец полюбил другую женщину. Дочери на ту пору 11 лет. Мать сказала о том, что у отца другая женщина. Папа рассказывал дочери, как прекрасна его новая половина, обвинял мать в семейных проблемах и соблазнял дочь разными благами для того, чтобы ребенок ушел вместе с отцом в новую семью. Девочка видела состояние матери и боялась, что та может наложить на себя руки. Отец обиделся на дочь за то, что та осталась с матерью и мстил ей (дочери) тем, что говорил: «Если бы ты ушла со мной, то мать вернулась бы ко мне» (хотя ушел он).

Налицо масштабное проецирование отцом ответственности за свою вину на кого угодно, кроме себя.

Последствия. Неизбывное чувство вины у ребенка. Страх за мать и смена ролей: стала «заботящимся родителем» для потерянной матери и «виноватым родителем» для отца. Отсутствие у девочки эмоционального пространства для отреагирования своей боли создало привычку «останавливать чувства», «замораживать» их. Ребенок усвоил внутренний запрет на право строить свою жизнь, ведь надо заботиться о слабых (о маме, о папе, об их чувствах). Она же не может бросить свою мать, как сделал это отец. И надо доказать отцу свою невиновность.

Похоже, в этой истории инфантильным был не только папа, но и мама, которая опиралась на заботу дочери.

Непроработанная боль, остановленные чувства вызывают тоску по благополучному детству, которое было до развода. Невозможное желание побыть ребенком и неспособность это сделать.

В личных отношениях — страх бросать, завершать, расставаться. Страх отвержения, уверенность, что проиграет конкуренцию другим женщинам. Остановленная сексуальность. Трудность в управлении агрессией (гневливость).