Триумф броненосцев. «До последнего вымпела» - Вячеслав Коротин

– Здравствуйте, уважаемая Александра…

– Игоревна, – улыбнулась женщина. – Здравствуйте, Василий Михайлович, рада вас видеть. Надолго домой?

– На два дня. Простите великодушно, что запамятовал ваше отчество. Как Сережа? Здоров?

– Спасибо, все в порядке. Да идите уже, – засмеялась Гусева, – я прекрасно понимаю, что вам сейчас меньше всего хочется вести со мной светскую беседу. Если найдете время вечерком – милости просим вас с Ольгой на чай. И муж мой в этот раз дома будет – познакомитесь, наконец.

– Благодарю. Непременно. А сейчас прошу меня извинить. Честь имею! – Василий с трудом заставил себя проследовать к выходу достаточно степенно, не переходя на бег.

«А ведь почти отвык ходить по твердой земле», – подумал Соймонов. Действительно – пусть у броненосца и инертность чудовищная, и стояли эти два месяца в порту, но тем не менее – легкое покачивание палубы всегда имело место и ноги чисто подсознательно были готовы к зыбкости почвы под ними. Однако мысли о предстоящей встрече с любимой быстро вытеснили все остальное…

– Я бы хотел увидеть Ольгу Михайловну Соймонову. Она здесь фельдшер, если не ошибаюсь.

– А по какому вопросу? – дежурный на входе хоть и посмотрел с уважением на ордена лейтенанта, но свои обязанности выполнял строго.

– Она моя жена. Мы долго не виделись. Причина уважительная?

– О, разумеется, господин лейтенант. При первой же возможности я сообщу о вас.

«Первая возможность» появилась довольно скоро в виде миловидной сестры милосердия, которая, выслушав дежурного, с нескрываемым любопытством посмотрела на Василия и удалилась.

Вернулась девушка минут через пять и что-то прошептала на ухо местному «Церберу».

– К сожалению, ваша супруга сейчас на операции. Но по окончании ей сообщат немедленно о вашем визите.

– А сколько продлится операция? – чертыхнувшись про себя, спросил Соймонов.

– Ничего не могу сказать на этот счет, – служащий госпиталя развел руками, – может, закончится через десять минут, может, продлится еще два-три часа… Присядьте пока.

Делать нечего – пришлось пристроиться на стуле в вестибюле.

С трудом удавалось представить, что его Оленька кого-то режет, шьет, ну или делает что-то подобное…

Хоть этой ночью Василию и удалось поспать почти полноценные семь часов, и еще совсем недавно он чувствовал себя вполне свежим и бодрым, но при вынужденном безделье в состоянии нудного покоя организм решил «потребовать» некоторую компенсацию за весь предыдущий недосып… Сморило лейтенанта.

В себя он пришел, только почувствовав, как его слегка трясут за плечо.

– Просыпайся, Васенька! – открыв глаза, он увидел родное и любимое лицо. Благо, что из сидячего положения было крайне неудобно вскочить и заключить жену в такие объятия, в какие хотелось – общественное место все-таки, нужно соблюдать некоторые приличия.

Тем более здесь же находилось немалое количество сестриц, нашедших повод появиться в этом месте, чтобы посмотреть на мужа своей коллеги.

Пришлось просто приобняться и обозначить легкие поцелуи в щечку.

– Ты сможешь отпроситься? – голос Василия слегка подрагивал. – У меня два дня.

– Уже. Я же поняла, что моего мужа с его корабля надолго не отпустят – незаменимый, – слегка грустно улыбнулась Ольга, – сейчас только сбегаю и скажу доктору Квасову, что именно на два дня.

Пять минут, как водится, растянулись на все двадцать. Соймонову до жути хотелось хотя бы умыться после сна, но было бы очень глупо спрашивать служителей на предмет туалетной комнаты в данном заведении.

Наконец появилась Ольга, но, что приятно, уже в верхней одежде – можно было не задерживаться больше в этом заведении, пропахшем карболкой.

Вот, кажется, ждешь-ждешь встречи, а как только она случится – тему для общения найти непросто. Особенно когда думаешь в первую очередь совсем не об общении. После судорожных попыток начать разговор Василий не придумал ничего умнее, чем спросить:

– Денег-то хватает?

– Не беспокойся, даже запасец имеется, – понимающе улыбнулась Ольга и взяла инициативу в свои руки. Уж что-что, а тему для разговора женщины умели находить во все времена.

Соймонову всю дорогу до дома пришлось выслушивать поток информации про дела в госпитале, подробности операций, катастрофическое отсутствие во Владивостоке ситца, подходящего для занавесок, тугоумность морского начальства вообще и Николая Оттовича Эссена в частности, раз мужа к молодой жене отпускают раз в два месяца. И много всего другого. И это только за двадцать минут, которые потребовались на дорогу от госпиталя до квартиры.

Василий ограничивался короткими репликами и предоставил супруге возможность выплеснуть хоть часть того, чем она хотела поделиться.

Квартирка выглядела очень уютно – и сама Ольга белоручкой не была, и приходящая кухарка, кроме приготовления обеда, обращала внимание и на порядок в доме. Василий не смог сообразить сразу, что именно изменилось, но вид помещения приняли значительно более обжитой. Да, честно говоря, он не особо и смотрел по сторонам, что было немедленно замечено супругой:

– Вась! Ты что, не видишь изменений? Я так старалась…

– Не вижу и видеть не хочу, – улыбнулся Соймонов, привлекая жену к себе, – во всяком случае пока. Сейчас я намерен смотреть только на тебя и не только смотреть…

– Ничего себе, какое животное у меня муж, – промурлыкала Ольга, сплетая руки на шее Василия и прижимаясь к нему…

Ни на какой чай к соседям Соймоновы этим вечером, разумеется, не пошли – нашлось более интересное занятие…

Успокоились молодые люди, только доведя друг друга до полного изнеможения, и уснули сильно за полночь.

На следующий день отправились гулять по улицам – благо, что погода благоприятствовала, денек был солнечный и теплый. Василию, несмотря на середину октября, не пришлось даже надевать плащ.

И он, и Ольга во время прогулки, казалось, хвастались перед прохожими «своей половинкой» и оба получали большое удовольствие, когда видели восхищенные или слегка завистливые взгляды встречных, вызванные как красотой и изяществом Ольги, так и орденами Василия.

Пообедали в ресторане «Золотой Рог», с удовольствием пообедали. Лейтенант на броненосце и Ольга дома питались вполне себе полноценно. Готовили и офицерский кок «Пересвета», и кухарка во Владивостоке достаточно вкусно, но все-таки ресторанной «парадности» в блюдах не было, а иногда хотелось заказать именно то блюдо, которое хочется именно сейчас, и чтобы выглядело оно именно как произведение искусства, а не набор просто приготовленных (хоть и хорошо приготовленных) продуктов.

Ну разве подадут на корабле знаменитый «Майонез»: вареное куриное филе с желе из бульона, раковые шейки и кусочки отварного телячьего языка по краям, горка из вареного картофеля с корнишонами и кусочками крутого яйца посередине…