Во власти незнакомца - Тати Блэк

Но он мог предотвратить новые трагедии. Он сделал все, чтобы эта женщина больше никогда не работала с детьми. Он сделал все, чтобы ее сломать, но она не поддалась. И теперь он понимал, почему.

Просто Олесе тоже было ради кого бороться и выживать.

Ничего не добившись на расстоянии, он решил взяться за нее лично. Он хотел дать ей узнать, что это такое – терять того, кто тебе дорог. Он хотел свести ее с ума, влюбить в двух мужчин, а потом – лишить разом обоих.

Но все вышло не так. Он влюбился в нее сам.

И когда увидел, каким стало ее лицо там, в комнате Марго, когда она поняла, где находится, понял – эта трагедия не прошла бесследно и для неё. Она тоже испытывала боль – несравнимую по силе с его собственной, но – боль.

Он ошибся на ее счёт и как следствие – он ее потерял.

Он знал, что ему нужно найти Олесю и попытаться все объяснить. Хотя как выразить то, что значила для него Марго – не представлял.

Она была той маленькой женщиной, благодаря которой он стал тем, кто есть.

Несколько лет назад

– Шервинский, забирай свое отродье.

Алиса, его случайная любовница на одну ночь, протягивала ему люльку с непрерывно орущим младенцем, а он смотрел на нее, как на сумасшедшую и прикидывал – через дверь ее выкинуть или через окно?

Нашла идиота! Судя по тому, как эта девка легко пошла к нему в постель, отцом младенца мог оказаться кто угодно. И он не собирался вешать себе на шею эту обузу!

Господи, да ему же было всего двадцать два года! Отцовство – последнее, о чем он сейчас мечтал. Клубы, девчонки, хорошая выпивка, после которой можно очнуться хрен знает где хрен знает как – вот и весь круг его нынешних интересов! Он был молод, безответственен, и желал тратить жизнь на одни только удовольствия. А в орущем младенце, который наверняка был даже не от него, он никакого интереса не видел.

– С чего ты взяла, что это именно мой ребенок?

– Я знала, что ты так скажешь, – усмехнулась Алиса и протянула ему справку.

А эта сука неплохо подготовилась! Он прожигал взглядом бумагу с результатами теста на ДНК, где ясно говорилось, что эта девчонка – его дочь. В голове мелькнула мысль – Алиса, должно быть, у каждого своего любовника брала что-то, что потом можно использовать для этого теста?

Она словно прочитала его мысли.

– Да, я взяла у тебя кое-что на память, – призналась с несползающей с красивых пухлых губ кривой усмешкой. – Никогда не знаешь, где тебе повезет. Отцом девчонки мог бы оказаться какой-нибудь миллионер, который обеспечил бы мне небедную жизнь до конца дней, но оказался ты. – Она пренебрежительно скривилась, затем добавила:

– Но мне все же повезло – я встретила мужчину своей мечты и он увозит меня в Лондон. И эта помеха, – она указала на люльку, – мне не нужна. Поэтому данный приз выиграл ты.

Он стоял, окаменев, уже не столько от того, что неожиданно стал отцом, сколько от сыпавшихся на него чудовищных слов. Эта дрянь, стоявшая напротив, не заслуживала называться не только матерью, но и вообще женщиной. Но что ему было делать с этим младенцем?..

Так как он не торопился брать люльку в руки, Алиса поставила ее прямо на пол, посреди его съемной холостяцкой комнатушки, и просто вышла, кинув напоследок:

– Назовешь ее сам, как захочешь.

Только когда девочка снова заголосила, он словно вышел из транса и рискнул подойти ближе. Она посмотрела на него своими темными выразительным глазами и засмеялась.

И он пропал – моментально и бесповоротно.

А затем были годы адского труда, когда порой казалось, что силы иссякли, но стоило только взглянуть на Марго – и что-то подпитывало его изнутри. Он начал и поставил на ноги ресторанный бизнес, сколотил состояние и добился того, что обеспечил дочери надёжное будущее. И все, что он делал, он делал всегда ради нее.

И ради нее же потерял единственную женщину, которая вновь пробудила в нем жизнь.

А теперь должен был ее вернуть. Даже если уже ему самому, в свою очередь, придется ночевать под окнами ее дома.

***

У Олеси была пара дней на то, чтобы попытаться прийти в себя, хотя, видит Бог, она понимала, что сделать это после всего случившегося будет невозможно. Джек-Артур достаточно поиздевался над ней, чтобы считать себя отомщённым. За что? Леся этого не знала, хотя предполагала, что он винит её в смерти маленькой Маргариты.

И Олеся могла пойти к нему, рассказать, как всё было на самом деле, попытаться доказать что-то, но… она не понимала, зачем это было нужно. Артур Шервинский вынес ей приговор. Он же – воплотил его в жизнь. И теперь всё было позади. Он отомстил, она – осталась с разбитым надвое сердцем. Ведь именно этого он желал?

Леся заперлась дома, решив, что в ближайшие несколько дней не выйдет из квартиры даже если случится конец света. Так не было ни легче, ни проще, но и куда себя девать вне стен своего дома, она не знала. Металась по квартире, словно загнанный зверёк, и постоянно ловила себя на том, что думает то о Шервинском, то о Марго. Приходилось заставлять себя переключиться хоть на что-то, но выходило более чем плохо. По телевизору показывали какую-то откровенную белиберду, а больше отвлечься было не на что.

Когда в дверь раздался звонок, Олеся успела уговорить себя, что всё случившееся ей попросту привиделось. Но стоило только понять, что к ней кто-то приехал, стоило почувствовать, что за дверью находится Джек-Артур, как сердце Леси заколотилось как ненормальное.

Что Шервинскому ещё было нужно, помимо того, что он уже сотворил? Что он хотел сделать с ней ещё? Она взглянула в глазок и убедилась, что это действительно он, и тут же её телефон ожил, разрываясь мелодией входящего звонка.

Чёрт! Ну почему она не отключила этот дурацкий мобильник! Олеся метнулась к телефону и стала яростно тыкать пальцем в экран, пока тот не погас.

– Леся… открой! – Шервинский принялся барабанить в дверь, чем вызвал такую волну негодования, родившуюся в душе, что Олеся сжала руки до боли в костяшках пальцев.

Конечно, отвечать она ему не собиралась. Он мог попытаться вынести железную дверь или же навлечь на себя гнев соседей – видеть Артура Леся не желала в любом случае. И при всём при этом, ей приходилось бороться с ещё одним чувством. Совершенно неуместным и неправильным. Радостью. Её Джек был здесь… он зачем-то приехал к ней. И как-то в эти моменты совершенно не думалось о том, что он мог просто желать сделать ей ещё больнее.

Он продолжал звонить и колотить в дверь. Она слышала его голос, которым он с полной уверенностью заявлял, что знает о том, что Леся дома, но она ничем не дала понять, что рядом, и что их разделяет только безликая дверь. И непомерные боль и обида, которые он нанёс ей собственными руками и с холодным расчётом.

Артур уехал через час, когда Олеся начала понимать, что больше не выдержит. Что готова открыть ему и высказать всё, что она о нём думает. Но стук и звонки прекратились, и Леся испытала… разочарование. Глупое чувство, учитывая всё то, что Шервинский с ней сделал.