Эвакуация - Алексей Сидоров

Пули вышибали искры из железных перегородок, крошили мебель.

Мы влетели в открытую дверь автобуса.

Пахнуло серой.

Но я не обращал внимания – положил девушку на пол. Рядом бухнулся Пух.

Двери закрылись – нас поглотила тьма.

* * *

– Автобус! Внутри автобус! – протрещала рация. Череп схватил ее, чтобы ответить, но та резко замолчала.

– Не стреляйте! Оцепите казино, но не стреляйте! – закричал глава военсталов, но его, похоже, не слышали – только треск в эфире. – Ч-черт!

Череп ударил бесполезным устройством связи о приборный щиток – и тот на удивление погас.

В кабине стало темно, как в могиле.

– Что такое? – удивился Череп.

– П-а-адаем! – заорал пилот, защелкал умершими тумблерами и кнопками. – Не работает!

Вертолет закружился на месте.

К горлу подступила тошнота, тем не менее Череп держался, лихорадочно соображая, как выжить. Не хотелось бы умирать, когда он всего в двух шагах от цели.

– Выра-авнивай! – заорал на пилота.

Тот испуганно глянул на Черепа, чуть не плача:

– Ничего не работает. Ничего-о! Черт!

Вертолет тряхнуло – он сбил вышку связи, расположенную рядом с казино. Та заскрежетала, пугая разбегающихся военных сталкеров, и рухнула рядом со входом в «Райские кущи».

– Твою ж-же мать! – успел выругаться Череп перед тем, как вертолет рухнул на казино.

* * *

– Ч-черт! – прошептал Пух. – М-мы не мо-можем здесь о-оставаться. Не мо-можем!

– Что, хочешь выйти? – спросил я, показав на двери: те все еще были открыты. – Давай!

Толстяк выдохнул, покачал головой.

– То-то же!

– Тс-с! – прошептала рыжая.

– Они где-то рядом! – донеслось снаружи.

Осторожно выглянул из окна.

Командир подразделения военсталов махнул рукой – и первые трое сталкеров с пушками наперевес двинусь к автобусу. На удивление, они не пытались обогнуть транспорт, а поперли прямо на него.

Бам – первый сталкер ударился об автобус, будто не видел его!

– Какого хрена? – удивился военный.

– Он его не-не видит! – догадался Пух.

– Тс-с! – зашипел я.

Но сталкер уже догадался:

– Тут что-то есть! – Он поднял автомат.

Остальные тоже наставили стволы.

Я повалил Наташу на пол, попробовал дотянуться до Пуха, но тот застыл в проходе, глядя на открывшуюся картину. Если начнут стрелять – напарнику не выжить!

Вдруг мотор зарычал по-звериному.

Пол завибрировал.

– Автобус! Внутри автобус! – закричал командир военсталов в рацию, вот только та, похоже, сломалась, затрещала помехами. Более того – погасли фонарики на автоматах. – Что?.. «Первый», не слышу вас! Повторите приказ! Ч-черт!

База погрузилась во тьму.

Запахло жженой резиной.

Металлический привкус во рту стал нестерпимым.

Голова закружилась.

Что-то завыло снаружи – как сирена, только выше тоном. Гораздо выше.

– Боже! – Я инстинктивно закрыл уши руками.

Как сверху, проломив крышу, в казино упал вертолет, мы уже не видели – мир провалился во тьму.

Окрестности ЧАЭС,

26 апреля 1986 года

Сергей Губин с трудом приходил в себя.

Во рту – помойка, в голове – свалка, да и сам криминальный авторитет нынче больше походил на бомжа. Стер с губ остатки блевотины и попытался осмотреться – темно, как в жопе негра.

А еще – звук, который буквально разрывает на части и без того больную голову.

«Стоп-стоп-стоп, это ж сирена! Неужто опять загребли? В ментовку, что ли, везут?!»

Губин лихорадочно пошарил по карманам в поисках любимого оружия – ножа-бабочки. Ощутив прохладу стали, сразу успокоился.

«Ничего, мы еще повоюем», – подумал Губа, решив: если вздумают снова закрыть, то мусора об этом пожалеют. Он не собирался снова отправляться на зону. С него хватит! Прошлый раз – последний! Ему ведь даже вменяли «организацию преступного сообщества», но так и не смогли ничего доказать – всего одна свидетельница дошла до суда. Старая бабка, невменяемая; проворчала, что видела Губу накануне убийства в подъезде. Но появление Губина мусора так и не смогли связать с телом Прохора – еще одного, теперь уже бывшего, авторитета Припяти.

Но посадить – посадили. Мусора же такие – когда все доказательства рушатся, то начинают ломать комедию.

Короче, когда брали, Губа, естественно, сопротивлялся. Не мог не сопротивляться, иначе – какой потом авторитет из него?! Мусор же заявил в больничке, что у него «повреждения». Даже принес справку о сломанном колене.

– Да я даже его не трогал, – заявил тогда Губин, но пострадавший милиционер – это всегда мощно для суда, поэтому срок таки впаяли. А потом еще и добавили – якобы за хранение патронов. Причем Губа знал, что их подкинули: он не такой идиот, чтобы хранить оружие дома. Все распихано по овощным базам и гаражным кооперативам, чтобы в нужный момент взять «на дело».

Но мусора про арсенал не знали и знать не могли, поэтому вязали Губу топорно. А судья даже не стал слушать доводы – дал три года, которые Губин отсидел полностью.

От звонка до звонка.

И вот сейчас, когда только что – буквально пару недель назад – вышел, Губин не горел желанием возвращаться обратно в застенки. К черту небо в клеточку! Хватит с него колоний. Если надо будет кого-нибудь убить сегодня, чтобы не попасть снова на зону, то так тому и быть.

Губин достал нож и осмотрелся. На ментовозку не похоже – «скорая»!

Тряхнул головой – и сразу вспомнил события прошедшего дня. Вспомнил, как здесь оказался.

Сегодня поцапался с женой, Люськой, – сучка вздумала качать права, причем на его, Губы, территории. Сначала они вместе тихонько пили водку, но потом бабу понесло – вспомнила, что Серега похож на мать, а потом что, дескать, бросил семью и сын теперь растет без отца.

Хотя какое ей вообще было дело до сына?! Она им не занималась. Это он, Губа, всегда держал Макса в ежовых рукавицах, ну, естественно, когда на свободе был, не в застенках.

Но Люська-дура наседала – прошлась по всей мужниной родне, где «одни бандюки», поэтому, дескать, «так плохо и живем».

«Плохо?! Ага! А шубу до ходки кто ей отжал?! Ее, правда, пришлось потом продать в счет штрафа в казну, но все равно – ведь было же, да? Подарок! Царский!»