Одна на две жизни - Галина Львовна Романова

Перед дверями было широкое крыльцо с галереей, и сейчас там, как обычно, гуляли, дыша прохладным осенним воздухом, посетители. Любопытствуя, некоторые обращали внимание на молодую женщину и ее спутника. Почти все они были из высшего света, судя по нарядам, и Агния от души порадовалась, что тут нет знакомых, но шаг все-таки прибавила.

Высокие двустворчатые двери захлопнулись за ними, отрезав от любопытных взглядов. В холле царил полумрак — день был обычный осенний, серенький, без солнца, и свет из узких окон, забранных цветными витражами, не мог разогнать сумрак в помещении. Положение немного спасала огромная многоярусная люстра под потолком.

Две широкие лестницы вели наверх. Марши были такими огромными, что Агния невольно испугалась. Очнулась лишь когда ее локоть сдавили самым немилосердным образом:

— Пошли.

— Ку-куда?

— Я покажу тебе мумии. Или ты для начала желаешь осмотреть чучела зверей и птиц?

Откровенно говоря, Агнию не интересовали ни те ни другие. Она хотела найти Фила Годвина, но ее пугали размеры помещения. Посетителей в холле было немного, большинство столпилось возле подробной карты, где был изображен каждый этаж с подписями, какая экспозиция где находится. Определившись, куда идти, люди парами, поодиночке или небольшими группами либо поднимались по одной из лестниц, либо сворачивали в боковые двери. День был в разгаре, но выходящих было намного меньше.

Зал мумий располагался на третьем этаже, в правом крыле здания. Для того чтобы пройти к ним, надо было миновать несколько больших комнат со стеклянными шкафами и большими витринами, где были выставлены старинные сосуды различных форм, небольшие статуэтки, орудия труда и предметы быта. Облаченные в синие хламиды служители ходили тут и там, и Агния невольно провожала их взглядом. Где-то среди них был и тот самый Фил Годвин. Но как ей с ним встретиться? Ах, если бы удалось чем-нибудь отвлечь Ариэла и хоть на пять минут остаться одной!

Зал, где помещались мумии, был погружен в полумрак. Несмотря на то что двери зала были распахнуты настежь, Агния и ее спутник оказались здесь единственными посетителями, и их шаги гулко отдавались под потолком.

Окна были забраны тяжелыми портьерами темно-красного цвета, и все вокруг казалось выдержанным в багровых тонах. Каждая мумия помещалась в небольшом искусственном углублении, справа и слева озаренная парой свечей и заключенная под стекло. Свечи не разгоняли темноту, а лишь усиливали зловещее впечатление. Резкие тени ложились на лица, подсвечивая их снизу вверх, и казалось, что фигуры за стеклом живые.

— Ох, — сделав первые несколько шагов и случайно бросив взгляд налево, Агния наткнулась на пару блестящих глаз, которые ярко горели из темноты, и от страха невольно прижалась к своему спутнику.

— Что, страшно? — Ее тут же взяли под руку.

— Очень, — призналась Агния. — Он… живой!

— Как живой, моя милая, — снисходительно улыбнулся Ариэл и проказливо помахал рукой ближайшему экспонату. — Видишь ли, здесь выставлены мумии из Кайтарры, в основном — периода Чурдженьского царства, а в соседних залах есть более ранние и более поздние захоронения. Изначально древние кайтаррцы делали из своих покойников обычные чучела.

— Чучела из людей? — против воли заинтересовалась Агния.

— Ну да. А что?

— Это… жестоко!

— Поверь, покойнику все равно, что делают с его останками. Многие религии весьма равнодушны к тому, как поступают с телами, — их больше волнует, что ждет душу после смерти. Ты знаешь, что в некоторых северных странах храмы собирают из человеческих костей? Тела покойников особым образом вываривают, отделяя мясо, потом кости пропитывают укрепляющим составом и…

— Прекрати! Какая гадость! — воскликнула Агния.

— Как скажешь, — покладисто согласился Ариэл, не спеша вышагивая вдоль витрин, откуда на молодую женщину таращились блестящие глаза. — Но вообще-то это очень интересная тема. Кайтаррцы в какой-то момент перестали просто набивать чучела и усложнили процесс. Они начали делать мумии. Это и выглядит эстетично, и хранится дольше. А набитые соломой чучела через несколько лет превращаются в просто кучку вонючих отходов. Особенно если от неправильного хранения солома внутри начинает преть… С каждым поколением технология изготовления мумий все усложнялась. Вот, например, глаза. Раньше, — он почти силой заставил спутницу остановиться возле ниши, где на алом бархате распростерлось темно-бурое худое тело, задрапированное полосками ткани с бахромой и увенчанное короной, — в начале эпохи, они вставляли в глаза просто отшлифованный нефрит. Потом начали вытачивать глазные яблоки из белого оникса и украшать их обсидиановыми зрачками. А позднее научились консервировать и сами глазные яблоки. Их мариновали в вине, после чего…

— Меня сейчас стошнит! — попыталась перебить его Агния.

— Ладно, помолчу про подробности, тем более что сам я не помню всего. Вот Фил этим просто бредил. Бывало, сидишь у костра, а он все бормочет про сосуды с внутренними органами и вместилищами души. Даже за едой! Хорошо, что…

— Фил? Какой Фил? — не поверила своим ушам Агния.

— А, — отмахнулся Ариэл, — ты его не знаешь. Он сильно интересуется мумиями и душами. Древние кайтаррцы верили, что душа не покидает тело после смерти и испытывает невыносимые страдания от того, что тело разлагается. Она, мол, остается на месте до тех пор, пока плоть и кости не истлеют полностью. И потому старались максимально облегчить ей существование, искусственно задерживая на этом свете. Правда, так поступали не со всеми покойниками. Многих просто сушили или…

— Да можешь ты хоть немного помолчать? — взорвалась Агния. — Мне это неинтересно!

А у самой внутри все сжималось от волнения — только что прозвучало имя Фила. Это тот самый Фил Годвин, который работает здесь, в музее, или его тезка? И что там про души? Марек в тот раз ходил к подземелью Духов. А что, если…

— Хорошо, помолчу. Давай просто походим и посмотрим, — покладисто согласился Ариэл.

Они не спеша пошли вдоль череды экспонатов. Зал по-прежнему был пуст, и можно было останавливаться через каждые три-четыре шага, подолгу оставаясь на одном месте. Сначала Агнии было противно смотреть на высушенные тела, но потом она пару раз бросила взгляд на одежду и украшения из бисера и полосок цветной кожи. Потом присмотрелась к фигурам. Как ни странно, лица некоторых красноречиво свидетельствовали о прожитом ими возрасте.

— Здесь столько молодых! — не выдержала она. — Вот, смотри! Это девушка?

— Да, — как ни в чем не бывало, кивнул Ариэл. — А вон там — мужчина, ровесник нам с тобой. Понимаешь, кайтаррцы по-своему относятся к смерти. Чтобы заслужить честь быть мумифицированным, человек должен уйти из жизни в молодом возрасте и как-нибудь необычно. Но никак не убийство, старость или тяжелая продолжительная болезнь. Например, имел место несчастный случай. Или смерть во сне. Или сердечный приступ. Такие люди считались отмеченными богами. Из их тел изготавливали мумии. Считалось, что в таком теле душа сохраняется намного дольше — ибо в старом, больном или сильно попорченном теле и душа слабая. Фил мог про это часами говорить. Жаль только, что технологии древних кайтаррцев утеряны. Кое-как еще можно восстановить и повторить технологию в общих чертах, но вот какие методики они использовали для общения с обитающими в телах душами, как они могли удержать душу в теле и как за ними ухаживали — увы, тайна, покрытая мраком. А только представь, сколько всего интересного могла бы сообщить, например, вот эта юная красавица о своей жизни и смерти! — указал он на фигурку совсем юной девушки. Если не считать обуви, пышного головного убора и многочисленных браслетов, на ней не было ничего. Даже чресла не прикрыты. И высохшую наготу этой мумии Ариэл рассматривал с особым, чисто мужским вниманием!