Привет, красотка! - Патрик Санчес

— Похоже, ваш Жорж — любитель пышек, — заметила Ванда.

— Еще какой. Я знаю его двенадцать лет и ни разу не видел, чтобы он встречался со стройным парнем.

— Любитель пышек? — переспросила Руби.

— Ну, предпочитает полных. Детка, что я могу тебе порассказать о моем опыте свиданий с любителями пышек и шоколадных булочек!..

— Какие еще любители шоколадных булочек?

— Это люди, которые неровно дышат в сторону крупных темнокожих женщин, — пояснила Ванда.

— Или крупных темнокожих мужчин, — немедленно добавил Джереми.

— Ты никогда не слышала такого выражения? — удивилась Ванда.

— Нет. Одним из них был мой бывший муж, но я и понятия не имела, что существует специальный термин.

— Ой, да их как грязи. Лично я таких не люблю, — поморщилась Ванда. — Конечно, приятно, когда мужчина по достоинству ценит пышные формы, но я не желаю, чтобы это ставилось во главу угла. В Ванде Джонсон много прекрасного и помимо панталон шикарного размера.

— Пожалуй, я бы тоже не пришла в восторг от того, что мне то и дело подсовывают еду. И без того хватает проблем с весом, — сказала Руби, хотя то, что существует целая популяция любителей рубенсовских форм, заинтриговало ее чрезвычайно. Нарезая картофель, она соображала, где такие водятся. Наверняка у них свой центр, или общество, или традиционное место встреч в каком-нибудь баре или ночном клубе. Как же их найти? И тут Руби осенило: ну конечно, где же еще, как не во Всемирной паутине.

Въехав на «мерседесе» на парковку перед «Сейфуэем» в Джорджтауне, Симона нехотя вошла в магазин. Ей претило ходить с тележкой по рядам, словно заурядной домохозяйке. Симона ненавидела продуктовые магазины, не без основания сомневаясь, что Дебора Норвил[48]или Лиза Гиббоне[49]сами закупают продукты. Придет время, и Симона тоже возложит эту обязанность на прислугу.

Девушка шла по овощному ряду, рассматривая ассортимент фруктов и зелени. Кинув в тележку пучок брокколи и немного римского салата, она добавила пакет зеленой фасоли и несколько помидоров «черри». Когда Симона выбирала молодую морковь, с другой стороны стенда коренастая женщина с лошадиным лицом обнажила в улыбке огромные зубы. Большезубая Лошадка наверняка узнала телезвезду, не сходившую с обложек местных журналов, и не смогла сдержать восторг. Симона привыкла, что ей улыбаются незнакомые люди. Дома расскажут родственникам и друзьям, как встретили в продуктовом магазине Симону Рейс. Обычно девушка вежливо улыбалась в ответ. На первых порах всеобщее внимание льстило — Симона всегда мечтала о славе и известности, но люди бесцеремонно подходили к столику в ресторанах и кафе, останавливались, глазея на нее, беспрестанно просили автограф или фотографию, а после неприятного инцидента, когда за ней пытались следить в туалете, она избегала встречаться взглядом с незнакомцами. Девушка рассеянно смотрела в пространство, и окружающие гораздо меньше надоедали назойливым вниманием. Конечно, если кто-нибудь заговаривал, приходилось держаться вежливо и мило, чтобы не отпугнуть поклонников, прослыв неблагодарной дрянью, — это могло плохо отразиться на карьере.

Миновав овощной отдел, Симона прошла к молочным продуктам, где выбрала несколько стаканчиков йогурта и творога. Когда она буквально на секунду отошла, чтобы взять обезжиренного молока, Большезубая Лошадка тут же оказалась рядом и незаметно исследовала содержимое ее тележки: когда она расскажет подругам, что видела в магазине Симону Рейс, те непременно спросят, что купила телеведущая. Симона тщательно выбирала товар, набивая тележку модными продуктами, признанными полезными для здоровья. Прежде чем взять что-нибудь с полки, Симона спрашивала себя, купила бы это Сюзан Соммерс или Калиста Флокхарт. Популярной телеведущей подобает обходить мороженое «Тёрки Хилл», ограничиваясь замороженным йогуртом, и покупать хлеб из цельной пшеницы вместо любимого мягкого белого ломтя «Санбима».

Краем глаза Симона видела, что Большезубая Лошадка следует за ней по пятам, провожая глазами каждый пакет или банку, которую она опускает в тележку. Набрав замороженных готовых обедов «Лин Квизин» и «Здоровый выбор», Симона бросила в тележку маленькую упаковку шербета и прошла к кассе.

«Вот морока с этим шопингом, — мрачно думала Симона, выкладывая покупки на движущуюся ленту. — С души воротит снимать продукты с полок, выкладывать на прилавок перед кассой, тащить в машину, перетаскивать из машины в дом, вынимать из пакетов, убирать в холодильник, доставать оттуда по нескольку раз…»

Освободив тележку, Симона бросила взгляд на мужчину, стоявшего в очереди перед ней и ожидавшего, когда кассирша посчитает итоговую сумму. Две его дочери осаждали стенд со сластями. Призвав на помощь скудный опыт общения с детьми, Симона решила, что девочкам примерно три и пять лет.

— Кайли, — укоризненно сказал папаша младшей дочке. — Положи назад.

— Нет! — воинственно заявила малышка, крепко сжав огромный «Баттерфингер».

— Дай монетку для автомата со жвачкой! — канючила старшая.

— Нет, Хайли, — ответил отец.

«Кайли и Хайли, нарочно не придумаешь, — скривилась Симона, наблюдая за девочками. — Наверное, кормилец в этой семье мать, а папаша сидит с детьми. Работающих отцов в полдвенадцатого дня не встретишь с детишками в универсаме».

— Ну дай! — не отставала Хайли.

— У тебя дома сок и фрукты, — ответил отец, пытаясь держаться твердо, но Симона видела, что Хайли получит свою монетку через одну-две просьбы.

Работая по вечерам, Симона большую часть дел выполняла днем и часто сталкивалась с новой породой мужчин-домохозяек. Некоторое время назад она рассказывала о них в новостях, дружелюбно напоминая телезрителям, как важно вести дом и заботиться о детях и что этот труд не менее востребован, чем любой другой. В действительности же ее передергивало при виде мужчин в универсамах или на рынках, одной рукой везущих коляску, а другой сжимающих ручонку недавно научившегося ходить малыша. Неделю назад Симона слышала в отделе бакалеи, как такой папаша учил жизни сынишку, едва научившегося говорить: «Смотри, арахисовое масло на семьдесят пять центов дешевле оливкового». Помахав купоном перед носом малыша, отец объяснил, как эта бумажка помогает сэкономить еще больше. Симона с презрением подумала: «Найди работу, животное! Чертов сосунок!» Было что-то непристойно-бабье в мужчинах, перебирающих купоны или снующих с тележкой по супермаркету, стараясь выгадать на тампонах для жены.

Наконец папаша-домохозяйка сдался, выдал Хайли четвертак, а Кайли позволил положить сладкий батончик на прилавок и заплатил за него. Кассирша пробила итоговую сумму. Достав из заднего кармана брюк чековую книжку, «домохозяин» начал хлопать по карманам в поисках ручки.