Смерть расписывается кровью - Алексей Макеев

– Тоже нет. Поскольку план наполеоновский у меня только что родился. Тебе спасибо за контактный телефон. Точнее, Осинцеву. Иначе ничего не родилось бы. Поэтому ты остаешься здесь, развлекаешь хозяйку. В чем-то даже очаровываешь и околдовываешь. На контрасте со мной, злым и черствым. А я в управление за стволами. Оттуда же свяжусь со своим «крестником». Только поговорю сейчас с Маргаритой Олеговной, растолкую ей, что к чему. Чтобы тебя, сиротинушку, не обижала. И морально подготовилась к визиту нехороших парней.

– Постой, к чему такая спешка? – возмутился Станислав. – Я голодный, между прочим. Польскую курицу мы с тобой когда еще умяли! С тех пор ни крошки. Кишка кишке колотит по башке!

– К тому, что поверь моему чутью: все случится очень быстро. Как только мой «песик» прогавкает нашу информацию, события понесутся вскачь. Заглотят крючок, никуда не денутся. А накормить, тебя Хаданская накормит. Попросишь, так и напоит.

– Может, еще и спать уложит? – едко поинтересовался Крячко. – Себе под тепленький бочок?

– А ты бы не прочь? М-да, ну и вкусы у тебя, дружище! Ладно, шутки в сторону. Считай, что мы уже в засаде. Переночуем у мадам Хаданской. Не думаю, что все затянется больше, чем на сутки. Жадность, жадность их будет гнать! Но! Эта публика могла ведь гнездышко Хаданской и без наших подсказок вычислить, вот что у меня из головы не идет. Как-то мне тревожно. Без пистолета чувствую себя в такой ситуации, как голый в библиотеке. Так что бди. Управление близко, за час управлюсь, если в пробку не попаду. И вот еще что: если тебе на сотовый будет звонить Петр, ври, что хочешь. Но о наполеоновских планах – ни словечка.

– Учить ты меня будешь! – возмущенно фыркнул Станислав. – Ты Маше позвонить не забудь, предупреди, что ночевать не придешь. А то решит еще, что ты на старости лет любовницей обзавелся.

– Вот спасибо, позаботился о моей семейной жизни! – рассмеялся в ответ Гуров. – Мария привычная. Знала, за кого выходила. Понимает, что в моей работе есть вещи, с которыми приходится мириться. В ее, кстати, тоже. Одни гастроли проклятые чего стоят. Эх, жаль, курица только одна была!

Когда Лев Иванович вышел на улицу, он вдруг с некоторым удивлением обнаружил, что эта бесконечная среда, уже вместившая в себя столько событий, близится к завершению. На город опускалась темнота. В домах зажглись первые огни, вспыхнули фонари. Их свет отражался в подернутых тоненькой пленочкой льда лужах. По ледку луж струились белые змейки поземки. Слегка подморозило. Тихий утренний ветерок окреп, продувал Большую Ордынку насквозь, посвистывал в голых ветвях старых лип, которыми знаменито Замоскворечье. Гуров любил этот район Москвы, до сих пор избежавший стандартизации и нивелировки, сохранивший свое особое выражение лица и спокойное, неброское очарование. Уродливая серая пятиэтажка хрущобистого вида, в которой проживала Маргарита Хаданская, – печальное исключение.

Будь у него побольше времени, Лев с превеликим удовольствием прошелся бы до управления пешком. И поразмышлял бы неторопливо, благо было о чем. За рулем «Пежо» в такую погоду не очень-то поразмышляешь.

Но времени не было. В свете последней оперативной информации, нарытой им самим и Крячко, полковник Гуров вполне допускал, что незваные гости могут нагрянуть к Маргарите Хаданской в ближайшие часы. Даже без всякого подстегивания. Нужно спешить. И продумать тактику засады.

…Не через час, а через полтора, когда уже совсем стемнело, Лев Гуров вновь позвонил в дверь квартиры Маргариты Хаданской. Дверь, кстати, была ничуть не лучше подъездной с точки зрения безопасности. Никакой тебе листовой стали, шведских ригельных замков и прочих наворотов, для Москвы почти обязательных. Фанера, обитая дерматином, хиленький «английский» замочек, словно в блаженную эпоху застоя… В такую, с позволения сказать, цитадель не то что бандиты, обкурившаяся шпана запросто вломится. Глазка примитивного – и того нет. Удивительная беспечность по нашим временам.

– Кто там? – послышался настороженный голос хозяйки.

– Полковник Гуров, – раздраженно ответил Лев. – Открывайте, Маргарита Олеговна. Теперь можете ничего не бояться. Давайте я повторю вам еще раз, – продолжил он, захлопнув за собой хлипкую дверку. – На любой звонок к двери подходите вы. Именно вы, а не я или Станислав Васильевич. Да, надо так. И впускаете всех. Да, кто бы ни пришел, хоть черт с рогами. На всякого черта святая вода отыщется. Что потом? Все просто: проходите с гостями в комнату. Ближнюю. Отвечаете на их вопросы. Правдиво, долго вам отвечать не придется. А мы с напарником появляемся неожиданно, чуть позже. Откуда? Ну, не из шкафа же, как любовник в дурном анекдоте. Мы, знаете ли, не в детском саду трудимся, так что пусть вас это не волнует. Так вот, появляемся мы. И, будьте уверены, делаем все, что… э-э… нужно. Уж поверьте, это единственно надежный способ раз и навсегда избавить вас от нежелательных визитеров. Если это будут люди, которых вы совершенно справедливо опасаетесь, то их непременно нужно брать. А не спугнуть, понимаете вы это? Если мы их спугнем, то они ведь могут в следующий раз появиться тогда, когда нас здесь уже не будет. Не на месяц же нам у вас поселяться. Кроме того, нам с полковником Крячко необходимо будет убедиться, что это именно те люди. Так что три-четыре минуты вам придется остаться с ними наедине, убедительно делая вид, что, кроме вас, в квартире никого нет. Все поняли, Маргарита Олеговна?

– Поняла, – подрагивающим голосом откликнулась Хаданская. – А вы справитесь? Что-то я боюсь! И гадалка про опасность предупреждала… Может, мне лучше к маме в Мариуполь уехать на время? Прямо сейчас, а?

«Я тебе уеду, – мрачно подумал Гуров. – Будет тебе Мариуполь. Пополам с Севастополем! Не хватало, чтобы ты мне такую комбинацию сорвала».

– Справимся, справимся! – раздался из-за спины женщины веселый голос «друга и соратника». – Всегда справлялись, иначе не в полковниках, а в сержантах ходили бы. Тем более что после того как вы накормили меня таким замечательным гуляшом, я считаю себя вашим личным должником. Лев, прекрасную женщину, которая к тому же так изумительно готовит, мы просто не имеем права дать в обиду! Прирожденный кулинар, хоть сейчас шеф-поваром в ресторан «Будапешт». Милая Марго, не извольте беспокоиться. За мной вы как за каменной стеной! Видите, вы меня так очаровали, что я даже в рифму заговорил. О, конечно же, Лев Иванович окажет мне посильную помощь.

Маргарита Олеговна аж покраснела от удовольствия. Еще бы! Каждой женщине приятно, когда хвалят ее стряпню. И даже вроде бы успокоилась. Мало того, кокетливо стрельнула глазками в сторону Крячко. Тот ответил Хаданской таким восхищенным взглядом, что Гурову стоило больших усилий не рассмеяться в голос. Нет, Мария Строева, жена Льва, «друга и соратника» раскритиковала бы. За вульгарный наигрыш. Хоть с дамами типа Маргариты так, наверное, и надо.

«Ну, Стас! – весело думал Гуров. – Донжуан ментовского разлива… Казанова в полковничьих погонах… Уже «милая Марго»!.. Того и гляди на «ты» перейдут. Это он молодец, сейчас очень кстати. Посильную, значит, помощь окажу? А что… Идея».

– Но вы… Вы ведь не оставите меня одну, пока не изловите этих негодяев? – жалобно пропищала Маргарита, обращаясь к Гурову. – Пусть не месяц, но… Но хоть недельку!