Больше чем любовь - Дениз Робинс

Я быстро сказала:

— Ричард! Не оставляй меня! Я не переживу этого!

Он молча смотрел на меня — я понимала, что внутри его идет жестокая борьба. Затем каким-то странным, чужим, надтреснутым голосом он произнес:

— Я боялся этого. О, моя дорогая, понимаешь ли ты, что с нами случилось? Я не хотел этого. Я не хочу этого и сейчас.

— Но чего, Ричард, ты так боишься? Что случилось такого страшного?

— Я не хочу делать тебе больно, — сказал он. — Ты слишком хорошая, ты моложе меня, а у меня жена, черт ее возьми, даже если, по большому счету, женато только мое имя. Я не могу тебе ничего предложить. Я никогда не оставлю свою жену, пока жив мой ребенок. Я хочу, чтобы ты знала, — я никогда не смогу жениться на тебе.

Он говорил быстро, нервно, словно стараясь во что бы то ни стало произнести все это.

— Но, Ричард, я даже никогда и не думала, что ты захочешь жениться на мне. Мне и в голову не приходила подобная мысль. Я просто люблю тебя и ничего не прошу взамен. Но я умру, если ты сейчас уйдешь навсегда.

Он покачал головой, нахмурился, попытался взять себя в руки.

— Дорогая, — сказал он, — ты не понимаешь, о чем говоришь. Ты не представляешь всей опасности нашей любви.

Я осторожно взяла его руку, сжала ее в ладонях и тихо проговорила:

— Я понимаю. Я все очень хорошо понимаю. Давай больше не станем разговаривать на эту тему. Этого для меня уже достаточно. Клянусь. Раз мы не должны больше целовать друг друга, пусть… пусть так и будет. Давай забудем об этом. Пусть все останется так, как есть…

Я молча плакала, не в силах остановить поток слез. И вдруг он снова обнял меня. Моя щека оказалась рядом с его, я чувствовала его дыхание. Он сказал:

— Ты не должна плакать, моя дорогая Роза-Линда. Это преступление — заставлять тебя плакать. Ты достаточно страдала в своей жизни. Именно это пугает меня и беспокоит. Дорогая, я не хочу, чтобы тебе опять было больно. Ты слышишь меня?

Я не могла больше выговорить ни слова. Я прижала к его щеке свое мокрое от слез лицо. Он заговорил снова:

— После сегодняшнего вечера мы уже не сможем снова вернуться к той платонической дружбе, которую питали друг к другу. Ты так же хорошо понимаешь это, как и я. Ты любишь меня, Роза-Линда. И ты понимаешь, что и я тебя люблю. Мне казалось, что эти страсти меня никогда уже не коснутся. Я причинил себе в жизни много боли из-за чувств к женщинам и не хотел бы рисковать опять. Но это случилось. Случилось. Я люблю тебя, дорогая. Я очень люблю тебя. Ты слышишь?

Я слушала Ричарда и с трудом могла поверить в то, что он говорил. Ричард любит меня! Ричард! Разве это возможно? Затем он снова заговорил:

— Я люблю тебя за все, что в тебе есть. За твое мужество, терпение, за то, что ты идешь по жизни одна, без всякой помощи, что никогда не жалуешься на это. Ты умеешь быть благодарной. И ты не лицемерна.

Я дрожала в его объятиях… от удовольствия… от бурливших во мне чувств. Каждое слово, которое он произносил, заставляло меня удивляться. Возможно, это потому, что я даже и предположить не могла, что Ричард питает ко мне столь глубокие чувства. Наконец я обрела дар речи и смогла ответить ему. Я сказала, что всегда испытывала к нему любовь… почти с самого первого дня. Словно вдруг, внезапно открылись шлюзы, и река моих чувств и эмоций, спокойно дремавшая до сего дня, вдруг устремилась широким потоком навстречу Ричарду.

— Ричард, — сказала я, — я так тебя люблю, что, мне кажется, я умру, если ты уйдешь. Можешь не сомневаться, так бы и было, но ты остался, и теперь у меня есть причина, чтобы жить.

Он покачал головой.

— Ты не должна говорить такие вещи, дорогая, — сказал он и вдруг улыбнулся, как ребенок, обнял меня за плечи и добавил: — О, Роза-Линда, что же мне с тобой делать? Ты взвалила на меня такую ответственность…

— О чем ты? О какой ответственности? — выдохнула я.

— Если ты знаешь, что кто-то тебя очень любит, то это означает, что ты несешь ответственность за этого человека, — сказал он.

— В таком случае я несу ответственность за тебя! — воскликнула я.

Он снова обнял меня.

— Как сияют твои глаза! — воскликнул он. — Я никогда не видел таких больших, лучезарных глаз!

— Ты самый замечательный мужчина, который когда-либо встречался мне в жизни, — сказала я.

Он засмеялся с довольным видом и покачал головой.

— У нас обоих наблюдаются явные признаки легкого помешательства под названием «влюбленность», — заявил он.

Чувствуя ревность к его прошлому, я спросила:

— Ты много раз влюблялся, Ричард?

Он вдруг сделался очень серьезным:

— Только однажды. Это была моя жена… Но мне бы не хотелось сейчас об этом говорить. Ты не забыла, я ведь завтра уезжаю, а мы еще не совсем прояснили то, что интересует нас гораздо больше, чем мое прошлое. Теперь о главном. Обстоятельства сложились так, что теперь мы должны либо расстаться, либо стать любовниками. Те чувства, которые возникли у нас, невозможно излечить полумерами. Я хорошо понимаю, о чем говорю, у меня нет иллюзий на этот счет. Если мы продолжим повсюду бывать вместе, то платоническая любовь между нами невозможна. Если ты не согласна со мной, то все остается как прежде. Я остаюсь женатым мужчиной, а ты — той, кем была до встречи со мной.

Ричард ушел.

Я поднялась в свою комнату. В этот поздний час в доме не было слышно ни звука. Лишь иногда с улицы долетали автомобильные гудки и шорох шин.

Я видела его в последний раз. Но в это было невозможно поверить. Я поняла, что не переживу этого. Я так любила его. О Боже, верни мне Ричарда. Пусть он придет ко мне…

Когда пробило двенадцать, я все еще продолжала лежать на кровати, пребывая в состоянии какого-то транса. Я помнила каждое слово, сказанное им, я все еще ощущала, как билось его сердце, когда он обнимал меня. Мое тело все еще помнило его прикосновения, его поцелуи.

Ричард любил меня. Я это точно знала. Мы были созданы друг для друга.

Я вспоминала минуты сегодняшнего вечера, и от удовольствия у меня закрывались глаза.

«Розалинда — очень красивое имя, но с самого первого дня я тебя всегда называл про себя Розой-Линдой», — говорил мне ласково Ричард. И я вновь и вновь вспоминала те слова, которые мы говорили друг другу.

— Ричард, скажи мне что-нибудь… пожалуйста, — говорила я.

— Что же, дорогая?

— Ты честно меня любишь? Честно-честно? Скажи?

— Честно-честно, дорогая. Всем своим сердцем.

— Твои слова я запомню навсегда.

— Знай, дорогая, и то, что если бы я был свободным человеком, то сразу же бы на тебе женился.