Записки у изголовья. Книга 2 - Тан Ци

души, и только несколько увядших цветов неподалеку приветствовали ее. После пожара в горле стоял запах гари.

Фэнцзю бездумно посмотрела на укрывавший ее ноги огнеупорный плащ. В конце концов в голове у нее щелкнуло. Загородный дворец охватил Небесный огонь, который перекинулся на подземелье. В миг опасности вдруг явился Шэнь Е и спас ее ничтожную жизнь.

Подняв глаза, она оглядела пустырь. На три чжана вокруг нее из живых существ виднелась только пара полудохлых сверчков.

Похоже, ее спаситель передумал на обратном пути и бросил ее на дороге. На языке еще горчило от каких-то лекарств, боль в теле утихла почти полностью. Похоже, прежде чем бросить, ей дали очень действенное обезболивающее. Как мило со стороны ее спасителя.

Прохладный ветерок дул прямо в лицо, отчего Фэнцзю несколько раз чихнула. За дни пыток ее тело значительно ослабело. Добавить ко всему холодный ветер… Если она простудится, начнется лихорадка, и, когда этот день наступит, она будет страдать еще сильнее.

Фэнцзю прекрасно понимала, чем грозит ей промедление. Она плотнее закуталась в плащ, нашла благодаря ослепительному лунном свету узкую дорожку и, пошатываясь, направилась к своему весьма отдаленному двору.

Чем дальше она шла, тем меньше видела следов пожара. Когда она добралась до двора Рассветного холода, где жила как Аланьжэ, то не увидела никаких признаков того, что совсем недавно во дворце бушевал Небесный огонь. Похоже, жизнь вдали от всех имела свои преимущества.

Толкнув ворота, Фэнцзю вошла во двор. Стараясь держаться ровно, она пересекла его и оказалась перед входом в главный зал. На лбу Фэнцзю выступили крупные бисеринки пота. С одной стороны, она восхищалась тем, как она, истерзанная и ослабевшая, героически добралась до дома. С другой стороны, у нее начали дрожать ноги, и все, чего она хотела, – это увидеть кровать, чтобы тут же на нее рухнуть.

До входа в главный зал оставалось всего ничего. Она уже вскинула руку, собираясь войти, как вдруг услышала донесшийся из-за резных ворот вскрик. Рука ее застыла в воздухе.

Фэнцзю слегка вытянула шею и заглянула внутрь. Взгляду ее открылся квадратный стол в середине комнаты, на котором горела длинная свеча. За свечой стояла кровать. На ней возлежала Цзюйно, которая никак не могла здесь находиться. Рядом с кроватью, на табурете, спиной к двери сидел муж Аланьжэ Си Цзэ. Наклонившись к Цзюйно, он перевязывал ей рану на руке.

Возможно, оттого, что он когда-то был жрецом, муж Аланьжэ совсем не походил на птиц-неразлучников. Он по-особенному жестикулировал. В его обычной отстраненности проглядывала безучастность, в безучастности – небрежность, а в небрежности – безразличие. В этот момент, когда он перевязывал рану Цзюйно, в его движениях появились серьезность и сосредоточение, которые он редко проявлял в обычные дни.

Фэнцзю оцепенела в дверях. Возможно, от пыток в клетке Цзюцюй у нее помутилось в голове, и она пришла не туда. Она неслышно отступила и, развернувшись, направилась к выходу тем же путем, как пришла. Внезапно она увидела Чачу, показавшуюся из круглого прохода.

Едва верная Чача подняла голову и увидела госпожу, как сразу же бросилась к ней. Остановившись рядом, она, не в силах сдержать восторг, схватила Фэнцзю за рукав.

– Ваше высочество, наконец-то вы благополучно вернулись! Только что в главном дворце и нескольких боковых дворцах случился сильный пожар. Я боялась, что огонь перекинется на подземелье. Ваше высочество, у вас что-нибудь болит? – Не дожидаясь ответа, она поспешно добавила: – Когда начался пожар, господин Мо прервал свою медитацию лицом к стене и поспешил на ваши поиски. Вы с ним разминулись?

Фэнцзю смерила взглядом Чачу, затем проглядывавший сквозь деревья край пристройки. Она задумчиво произнесла:

– Значит, я не заблудилась. Но мне кажется, я только что видела Цзюйно…

Чача скривила губы.

– Дворик, где жил господин Си Цзэ, и прилегающий к нему дворец первой принцессы находились ближе всего к главному дворцу. Оба пострадали в пожаре. Поскольку первая принцесса нездорова, повелительница велела пока поселить ее у нас.

Она осторожно следила за выражением лица Фэнцзю.

– Господин Си Цзэ заботится о ней… тоже по приказу повелительницы…

Фэнцзю, естественно, знала, почему глаза Чачи так вспыхнули. Под предлогом, что она хочет подышать свежим воздухом и выпить горячего чая во дворе, Фэнцзю отослала служанку за чашками. По правде говоря, все, о чем она сейчас мечтала, сводилось к кровати, на которой можно было бы вытянуться. Фэнцзю прекрасно обошлась бы и без чая. Однако двор Рассветного холода имел два этажа, и ее спальня находилась прямо над главным залом. Сейчас у нее не было сил разбираться с теми двумя в главном зале. Во дворе было много цветов и прочих растений. Если прижаться к ним покрепче, они сойдут за защиту от ветра. Ее тело тоже, пожалуй, перетерпит. Почему бы и не присесть под цветущим деревом, выпить горячего чая и немного вздремнуть в ожидании Су Мое?

Дремота перешла в глубокий сон. Засыпая, она отчетливо чувствовала легкий холодок, а когда открыла глаза, ее окутывало тепло. Опустив голову, она увидела, что на ее тело накинуто верхнее мужское одеяние. До ее слуха донеслось:

– Проснулась?

Она подняла голову и увидела Су Мое, сидящего на каменной скамье рядом с цветущим деревом.

Некоторое время Фэнцзю бесцельно смотрела на него, а потом сказала:

– Вы ведь заранее знали, что сегодня ночью в загородном дворце случится пожар и Аланьжэ окажется в ловушке?

Су Мое, кажется, предвидел, что она задаст ему этот вопрос. После долгой паузы он ответил:

– Я знал, что сегодня будет пожар, но в прошлом, когда случился пожар, Аланьжэ не выходила со двора Рассветного холода. Поэтому я даже не задумался о том, перекинется ли огонь на подземелье. – Он посмотрел на нее и сказал: – По правде говоря, она никогда не навлекала таких бед, чтобы ее заперли в подземелье. Вы с ней разные, поэтому, естественно, жизнь ваша протекает неодинаково.

Фэнцзю смутно предполагала такой ответ. Она тихо спросила:

– Раз я в любом случае не смогу воспроизвести ее жизнь, как же вы узнаете причину ее смерти?

Су Мое беззаботно ответил:

– Действительно, в начале пути отступишься на один хао – промахнешься на тысячу ли. Переменных столь же много, как лепестков у лотосов, что растут в море Ароматов. Возможно, кто чихнет громче, тот и вызовет в этом мире более сильное отклонение от изначального. Но знаешь ли ты, что среди стольких переменных изменить гораздо сложнее?

Увидев ее растерянный взгляд, он спросил:

– Помнишь, в пруду Белых лотосов перед Рассветным дворцом растут белые лотосы, которые образуются из сердец людей?