Груз семейных ценностей - Евгения Горская

— Привет! — весело сказала подруга. — Я для тебя все делаю, а ты не ценишь!

— Ценю, — заверила Алина, улыбаясь. Звонкий голос Ольги прогнал плохое настроение.

— Завтра приедет брат, приходи, сама спросишь у него все, что хочешь.

— Здорово! — обрадовалась Алина.

— Это первое. А теперь второе. Я сфоткала, кто со Степаном Михалычем лежал. Сейчас вышлю тебе по электронке.

— Ой, спасибо!

— Ты видишь, как я для тебя стараюсь?

— Вижу, спасибо тебе большое, — искренне сказала Алина.

— Слушай, а ты не деньги случайно искать собралась?

— Деньги, — засмеялась Алина.

— Поделись, если найдешь.

— Конечно. Тебе половина.

Три файла пришли через несколько минут. Оля сфотографировала экран компьютера, на котором отображались таблицы с данными о находившихся в больнице пациентах. Информация была полной, и номер палаты, и адресные данные, и диагноз, конечно. Только диагноз Алину не интересовал.

— Илюша, пойдем к тете Насте, — позвала Алина сына.

Малыш деловито кивнул и заспешил к Алине.

«Он все понимает!» — радостно удивилась Алина. Она только недавно начала этому удивляться и никак не могла привыкнуть.

Настю они нашли на втором этаже за компьютером.

— Работала бы на улице, — покачала головой Алина. — На улице так хорошо!

— Экран отсвечивает, — пожаловалась Настя.

— Жалко, — посочувствовала Алина и похвасталась, сунув подруге телефон с таблицей на экране. — Смотри.

Долго изучать таблицы не пришлось. В тот день, когда к Степану Михайловичу приходила Ира, в палате с Дормидонтовым находился только один больной — Максим Колокольцев двадцати семи лет от роду.

Жаль, что в больнице не записывали контактных телефонов, позвонить можно было бы прямо сейчас.

— Вечером схожу, — решила Настя. — Сейчас он на работе, скорее всего.

— Нас возьми, — предложила Алина.

Все это было пустой тратой времени, но сказать это Насте Алина не могла.

Впрочем, может быть, и не совсем пустой. Найти бы украденные миллионы! Что она будет с ними делать, Алина не представляла, но найти хотелось.

До вечера было еще далеко. Сначала немного посидели у Насти, потом переместились к Алине. Настя сокрушалась, что бездельничает, но попытки снова сесть за компьютер не делала.

— Я тоже пойду работать, — неожиданно сказала Алина. — Отдам Илюшку в сад или няню найду и пойду работать.

— Ты же не хотела.

— А теперь захотела.

— Зачем? — не поняла Настя. — Детсадовские болеют.

— Все болеют. Зато научится со сверстниками контактировать. А то будет всю жизнь за мою юбку прятаться.

Отвечать Насте было лень, и она промолчала, а Алина принялась обдумывать неожиданно высказанную мысль. Она так и сделает, отдаст Илюшу в сад и начнет работать. Пока мозги совсем не закисли.

Полосатый шмель, жужжа, перелетал от цветка к цветку. Она так и не посадила ничего там, где зарыт пистолет, но пятачок уже не выделялся. Трава растет быстро.

Сегодня Виктор Федорович опять позвонил в дверь новой подруги ровно в десять, и опять Света ему открыла так быстро, словно ждала за дверью.

Наверное, действительно ждала, ему даже показалось, что девушка ему обрадовалась. Она больше не прятала глаза, не смотрела в пол, не сжималась, когда он начинал ее расспрашивать.

Она ему верила, а он все тверже убеждался, что Ирина смерть каким-то образом связана с этой перепуганной девочкой.

Просто потому, что ничего иного таинственного рядом с Ирой не было. А в то, что в Иру выстрелил спятивший залетный преступник, он не верил.

— Написала список, что тебе купить? — с улыбкой спросил Виктор Федорович.

— Нет, — виновато улыбнулась она в ответ.

У нее появлялись ямочки на щеках, когда она улыбалась, и от жалости у Виктора Федоровича щемило сердце. Едва ли он принесет ей что-то, кроме горя.

— Ну тогда пиши! — Он прошел в комнату и сел на стул, как вчера.

В квартире было жарко. Приоткрытое окно не создавало никакого движения воздуха.

Света быстро подошла к окну, распахнула другую створку и задернула занавеску, чтобы солнце не светило прямо на гостя. Умница.

— Света, ты прячешься от кредиторов? — решился он.

Она опустила глаза, снова сжалась, как прежде, когда он к ней обращался. Он угадал.

— Сколько денег ты должна? — Виктор Федорович поймал ее за руку, удержал возле себя.

Недавно по радио раз за разом сообщали, как коллекторы глумятся над должниками. Наверное, по телевизору сообщали тоже, но телевизор Виктор Федорович давно не смотрел.

— Сколько денег ты должна, Света? — Он потянул ее за руку, она села на стул рядом. — Я постараюсь тебе помочь.

— Нет, — Света помотала головой. — Мы сами.

— Кто «мы»? — поморщился он. — Сидишь здесь в чужой квартире, боишься каждого шороха! Тебе надо врачу показываться, а ты за продуктами боишься выйти!

— Скоро приедет муж, — быстро сказала она. Глаза снова прятала.

— Он должен достать деньги?

— Да.

— Сколько вы должны?

— Много.

Она сидела и ёжилась. Смотреть на нее было тошно, и Виктор Федорович отвел глаза.

— Сколько, Света? Скажи, это ни к чему не обязывает ни тебя, ни меня.

— Полтора миллиона, — прошептала она.

— Рублей?

Она кивнула.

— Прилично.

Сумма была значительной, но для него вполне посильной.

Виктор Федорович побарабанил пальцами по столу, прикинул.

— Если муж не найдет денег, я заплачу. Напишем договор займа, и потихоньку со мной расплатитесь.

— Почему вы?.. — Она наконец подняла на него глаза. Глаза смотрели с тоской, но твердо.

Она явно не была дурочкой.

Она была несчастной девочкой, которую впереди ждали еще большие беды.

— Не знаю почему. — Виктор Федорович пожал плечами. — Потому что мне тебя жалко. Потому что женщина, которая ждет ребенка, должна быть счастлива каждую минуту. Ты должна радоваться жизни, а не сидеть взаперти, трясясь от страха. Позвони мужу и скажи, что нашла деньги.

— Не могу, — она отчего-то робко улыбнулась.

— Чего не можешь? — не понял Виктор Федорович. — Не можешь позвонить или не можешь сказать?

— Не могу позвонить.