Груз семейных ценностей - Евгения Горская

Настя немного покачалась в нелепом кресле, поднялась в Ирину комнату за телефоном, который оставила около компьютера, снова села в кресло и позвонила Сереже.

— Да, — негромко ответил он.

— Сережа, ты ничего не хочешь мне сказать? — быстро спросила Настя.

В трубке слышались голоса. Как показалось Насте, мужские.

— Подожди. — Голоса отдалились, что-то хлопнуло. Дверь, наверное. — Настя!

— Да.

— Я тебя очень люблю, — совсем тихо сказал он. — Я по тебе очень соскучился.

Надо забыть о том, что она видела, приказала себе Настя. Забыть и верить его словам. Ей необходимо верить его словам, иначе и жить незачем.

Она всегда ему верила, даже когда почти его не знала.

Однажды Сережа пригласил ее в театр.

— У мамы билеты на какой-то модный спектакль, — объяснил он. — А она пойти не сможет. Сходим?

— Сходим, — сказала Настя. До этого они встречались всего несколько раз, и Сережа еще не был для нее главным в жизни.

— Я за тобой заеду, — пообещал он.

Спектакль начинался в семь, а он не появился ни в шесть, ни в половине седьмого.

— Мало ли что могло случиться, — успокаивала Настю мама.

— Он приедет, — повторяла Настя.

Сережа позвонил без двадцати семь, Настя спустилась вниз, почти на ходу впрыгнула в его машину. Ей было все равно, успеют они на спектакль или нет. Он был рядом, и это было главное.

Им повезло, они опоздали всего на три минуты, но в зале еще горел свет, и они успели пробраться к своим местам.

Сцены в театре не было, актеры пробегали совсем рядом с Настиными ногами, Сережа держал ее за руку, и ей хотелось, чтобы он никогда ее не отпускал.

Потом они собирались просмотреть в этом театре весь репертуар, но так ни разу больше туда и не попали. Сережа много работал, уходил рано, приходил поздно, а выходные мелькали, как будто сутки в субботу и воскресенье сокращались до нескольких часов.

Сережа приходил поздно, и она верила, что он задержался на работе.

— Хозяева! — Мужской голос прозвучал совсем рядом. Настя тяжело поднялась, вышла на крыльцо.

— Здравствуйте, — участкового она узнала сразу, хотя до этого видела только мельком и издалека. Мама как-то на него показала.

— Здравствуйте, — хмуро кивнул мужчина.

— Проходите, пожалуйста, — посторонилась Настя, пытаясь вспомнить, как его зовут. Не вспомнила.

Мужчина неохотно протопал по крыльцу, прошел через веранду, подвинул стул, сел у окна в холле. Настя уселась в кресло напротив.

— Рассказывайте! — все так же хмуро и неохотно сказал он.

— К нам пытались залезть два раза. — Участковый на нее не смотрел, как будто она успела ему до смерти надоесть. — Одиннадцатого и четырнадцатого. Одиннадцатого я была вместе с мужем, а четырнадцатого одна. Когда мы были вместе с Сережей, с мужем, он даже дверь не успел открыть, постоял на крыльце и убежал. А когда я была одна, дверь отпер. Потом я уронила стул, и он убежал.

— Вы были на втором этаже?

— Да, — кивнула Настя. — Я хотела спрятаться, но зацепилась за стул.

Участковый поднялся, отправился к входной двери, осмотрел замки, вернулся обратно, посмотрел в окно.

— Почему сразу не позвонили?

Настя пожала плечами.

— Вы племянница?

Видимо, он имел в виду, что она племянница Иры.

— Да.

— Из дома что-нибудь пропало? Не только в последние дни. Вообще.

— Нет. Во всяком случае, я ничего не заметила.

Полиция в доме все перевернула, когда нашли Иру. И ничего подозрительного не обнаружили. Что могло пропасть?

— У вас большой дом.

— Да. Но я хорошо искала.

Настя тоже посмотрела в окно. Ничего интересного там не было, только ветви разросшихся кустарников.

— Моя тетя была уверена, что Ивана Николаевича, ее мужа, убили, потому что он поехал к раненому бандиту. Тогда напали на инкассаторов, Ивану Николаевичу кто-то позвонил, и он спросил, какое ранение…

— Ивана Николаевича никто специально не убивал! — недовольно перебил участковый. — Я хорошо помню это дело. Он умер, потому что никто вовремя не вызвал «Скорую». Убийцы так не поступают!

Настя промолчала. Почему Леночка решила, что участковый хороший парень? Неприятный он парень, участковый. Она сообщает ему важные сведения, а он даже слушать не хочет.

— Ивана Николаевича здесь все знали, и я знал, — уже мягче добавил участковый. — Он моего сына лечил. Это было простое ДТП. Простое пакостное ДТП.

Неожиданно участковый посмотрел на Настю и улыбнулся. Насте даже показалось, что улыбнулся виновато.

Наверное, он действительно неплохой парень, просто очень замотанный. Вот ему и не хочется слушать Настю. Ну и не надо.

— Если снова что-то произойдет, звоните немедленно! — Участковый поднялся, достал из кармана визитку, сунул Насте. — Если просто заметите что-то подозрительное, звоните немедленно!

— Спасибо, обязательно, — пообещала Настя.

Он вздохнул, посмотрел на нее сверху вниз.

— Убийцу вашей тети ищут. Надеюсь, что найдут.

Провожать его она не пошла. Покрутила визитку и бросила на стол.

Участкового звали Петром, как же она раньше не вспомнила!

Негромко хлопнула калитка. Настя подошла к окну, из которого калитку было видно, постояла, опершись о подоконник. Слезы потекли опять, и опять пришлось умываться.

20 июля, четверг

В дверь новой знакомой Виктор Федорович позвонил ровно в десять. Она открыла сразу, как будто ждала за дверью.

— Привет! — поздоровался Виктор Федорович и решительно шагнул внутрь.

Света посторонилась. Он вытер ноги о коврик, осмотрелся и направился в комнату.

Ремонт в квартире не делался лет двадцать, а может быть, никогда. И тем не менее квартира казалась опрятной. Старые деревянные окна чисто вымыты, на полу ни соринки.

Мебель тоже была старой, но не разваливающейся. И тщательно протертой, без пыли.

— Квартиру снимаешь? — спросил Виктор Федорович, усевшись на первый попавшийся стул.

Света кивнула и села на другой стул, подальше от Виктора.

Хозяйка была под стать квартирке, такая же невзрачная. Волосы неопределенного цвета гладко зачесаны, лицо бледное, бесцветное, платье до колен оттопыривалось спереди.

— Я не знаю, от кого ты прячешься, но прятаться всю жизнь не получится. Понимаешь, Светочка?

Это она понимала. Виновато опустила лицо, а правой рукой схватилась за горло.