Смерш. Один в поле воин - Николай Лузан

Голос контрразведчиков не был услышан. Тимошенко с Хрущевым, утвердившись в своем самомнении, сосредоточили в Барвенковском выступе все наличные резервы. 18 мая они были полностью исчерпаны, и наступление советских войск захлебнулось. Гитлеровцы перешли в контрнаступление — отражать его было «нечем». 23 мая кольцо окружения замкнулось, и спустя пять дней — 28 мая ударная группировка Юго-Западного фронта перестала существовать. Ее потери составили 85 тысяч погибших и 230 тысяч пленных. Для гитлеровский войск открылся, как о том предупреждали Селивановский с Рухле, прямой путь на Сталинград и Кавказ.

За провал операции ответили, конечно, не Тимошенко с Хрущевым, а «стрелочники». Главным виновниками стали командующий 9-й армией генерал Харитонов, отданный ими под суд военного трибунала, и полковник Рухле. Последний был обвинен в сотрудничестве с гитлеровцами. Позже этот и ряд других конфликтов Селивановского с Хрущевым аукнулся и ему самому.

После крушения, казалось бы, всесильного министра госбезопасности В. С. Абакумова, павшего жертвой интриг Берии, в августе 1951 года Николай Николаевич был арестован по так называемому «делу Абакумова». Во время следствия он подвергся жестоким пыткам и стал инвалидом.

Но тогда, в окаянные майские дни сорок второго, комиссар Селивановский напряжено искал выход из отчаянного положения, в котором вот-вот могли оказаться части Юго-Западного фронта. Ильин, Рязанцев и Прядко не подозревали, что творилось в его душе. Они пребывали в эйфории — успехи на фронте и в операции окрылили их!

— Товарищ комиссар, Николай Николаевич! Надо подключать Борисова! Самое время! — сгорая от нетерпения, торопил события Ильин.

— Предварительно я имел с ним разговор, и он готов, — присоединился к Ильину Рязанцев.

— Борисов, Борисов?.. — повторил Селивановский. Он никак не мог сосредоточиться на разговоре — все его мысли занимало тревожное сообщение о маневре танковой армии гитлеровцев. Бросив беспокойный взгляд на телефоны — они молчали, Селивановский тряхнул головой, словно пытаясь избавиться от той устрашающей картины разгрома, которая рисовалось в воображении, и уточнил: — Владимир Иванович, так что ты предлагаешь по Борисову?

— Пойти на встречу Гопу: провести вербовку и через него запустить мощную дезу! — развивал свое предложение Ильин.

— Предварительно с начальником штаба 6-й армии вопрос информационного обеспечения проработан, — дополнил Рязанцев.

— Вербовку? Дезу? Не знаю — не знаю, хлопцы. Боюсь, скоро не до того будет.

Ответ Селивановского озадачил офицеров. Рязанцев, переглянувшись с Ильиным, решился спросить:

— Что-то не так, товарищ комиссар?

— А-а-а, — и, махнув рукой, Селивановский в сердцах произнес: — Кажись вляпались по самые уши!

— Как? На чем? Не может быть? Гоп же объявил благодарность Петру?! — ничего не могли понять офицеры.

— Петр тут не причем. Фрицы вот-вот ударят под дых. Первая танковая армия зашевелилась, — глухо обронил Селивановский.

— Так это же мешок?! — воскликнул Ильин.

От его и радужного настроения Рязанцева и Прядко не осталось и следа. Не будучи стратегами, но зная реальное положение в частях, они представляли всю опасность этого маневра гитлеровцев.

— Ничего, нам не впервой драться в окружении, — пытался сохранить присутствие духа Рязанцев.

— Ты, Павел, это брось! Сейчас не сорок первый! Мы еще… — договорить Селивановскому не удалось.

Телефоны взорвались звонками. Он схватил первую попавшуюся под руку трубку, и война снова безжалостно напомнила о себе. Голос заместителя начальника Особого отдела 5-го кавалерийского корпуса с трудом прорывался сквозь грохот взрывов. Селивановский плотнее прижал трубку к уху и потребовал:

— Спокойно!.. Другое дело!.. Доложи коротко и главное!

— Что-о-о?! — и Селивановский приподнялся над креслом.

А его вопрос и тон, каким было сказано «Где?!», сказал офицерам все. Гитлеровцы легко прорвали оборону советских войск и, сокрушая все на своем пути, стремительно сжимали танковые клещи за спиной ударной группировки Юго-Западного фронта.

— Где командир? Где начальник штаба? Какими силами располагаете? — добивался ответа Селивановский и, не услышав, приказал: — Иван, собери всех, кто уцелел: работников, взвод охраны… Ты слышишь?.. Твоя задача — обеспечить выход из окружения личного состав штаба и сохранность документов! Понял?.. Действуй!

— Глубоко зашли, товарищ комиссар? — дрогнувшим голосом спросил Рязанцев.

— По самые яйца! — выматерившись, Селивановский бросил ненавидящий взгляд на трезвонившие телефоны и, после затянувшейся паузы, объявил: — Товарищи офицеры, ситуация тяжелая! Рассиживаться некогда! Ты, Павел Андреевич, немедленно отправляйся к себе! На месте уточни обстановку и возьми на контроль. Слов нет, враг силен, но у нас есть чем ответить. Важно — не допустить паники! Будь рядом и поддержи командира!

— Я понял, Николай Николаевич! Разрешите убыть? — Рязанцев встал из-за стола.

— Да! Удачи, тебе! — пожелал ему Селивановский и, проводив взглядом, обратил его на Ильина и Прядко.

Они поднялись.

— Сидите! — остановил он, и вернулся к началу разговора: — Какие будут предложения по операции?

Петр пожал плечами. Ильин тоже не знал, что ответить. Селивановский нервно теребил телефонный шнур и размышлял вслух:

— Что сейчас предпримет абвер? Что?

— Начнет массовую заброску агентуры! — без тени сомнений заявил Ильин.

— Диверсии на мостах и переправах, — дополнил Петр.

— Все так, — согласился Селивановский. — Каковы наши действия?

— Использовать по максимуму возможности Петра и группы Чумаченко: вытащить на них как можно больше шпионов и диверсантов, — предложил Ильин.

— Логично. Что еще?

— Пустить Гопа и командование по ложному следу — дать дезу.

— Боюсь, Володя, уже поздно.

— Разрешите, товарищ комиссар? — вмешался в разговор Петр.

— Да, конечно.

— В радиограмме абвера мне с Чумаченко поставлена задача: собрать данные о резервах Юго-Западного фронта и выяснить, на каких направлениях они будут использованы.

— Так-так, и что дальше? — оживился Селивановский.

— Прощупать на этом фрицев и узнать, где будет нанесен следующий удар?

— Так они и скажут! — с ходу отверг это предложение Ильин.

Селивановский не был столь категоричен и, подумав, заявил:

— То, что предлагает Петр, выходит на первый план в операции. В нынешней ситуации для нас, а точнее для командования фронта, важнее не десяток-другой мертвых или пойманных шпионов, а планы гитлеровцев: где и какими силами они будут атаковать на южном фланге. Вопрос: как это вытащить из Гопа? Как?