Девочка, которую нельзя - Стася Андриевская

остального. Особенно остального! Так притворится, чтобы он аж сам обалдел и усомнился в своей адекватности!

Но телефон буквально жёг руку. Может, позвонить? Просто узнать, что теперь, он же говорил, утром выписка?

Ну уж нет! Ему надо — пусть сам и звонит!

Но он не звонил, а я всё ждала. И снова и снова думала — а может, всё-таки, самой? Надо же как-то понимать, что теперь-то. А то дурацкая, подвешенная какая-то ситуация, да и сестра-хозяйка заглянула уже второй раз и снова удивилась что я ещё тут.

Но гораздо хуже, что я прекрасно отдавала себе отчёт, что, на самом-то деле, плевать мне на выписку. А вот отсутствие Гордеева и злило, и успокаивало одновременно. Я и не готова была его увидеть, и очень хотела. И единственное что знала сейчас совершенно точно — что при любом раскладе отчаянно боюсь этой встречи. В дверь постучали, я мгновенно состряпала безразлично-скучающую мину:

— Да!

И с трудом скрыла разочарование, когда в палату сунулось довольное лицо Коломойца:

— Мадам, это вы такси экстра-премиум класса заказывали?

На костылях, которые скорее мешали, чем помогали, кое как доковыляла до машины. Босс закинул на заднее сиденье красивенького седана мою сумку с вещами и открыл передо мной переднюю пассажирскую:

— Прошу.

И, закинув вслед за сумкой костыли, сам плюхнулся за руль. Он был на подъёме, улыбался, шутил, много и непереставая двигался. Впрочем, как обычно. Как будто его ужалили в одно место и там теперь горит. Или как будто ему пятнадцать лет. Как ребёнок-переросток, честное слово!

Короче, раздражал.

— Что с настроением? — наконец заметил он мой хмурый вид.

— Всё нормально.

Очень хотелось спросить про Гордеева, но язык не поворачивался.

— Есть хочешь?

Я безразлично пожала плечами.

— Понял! — он резко крутнул руль вправо, в последний момент вписываясь в поворот. — Ресторанчик один знаю, просто бомба! — И почти сразу же руль резко влево, в проулок. — Там такие стейки делают, что просто пальчики… Тихо! — Вскинул вдруг указательный палец. — Слышишь?

— Что? — напряглась я.

— Ну вот… — и он погнал по дороге резкими зигзагами, так, что мне аж пришлось схватиться за панель, а встречным машинам сигналить и мигать фарами. — Булькает. Слышишь?

— А это, — вынула я из лежащего на коленях рюкзачка бутылку с остатками настойки. — Это вот.

— Это Гордеевка что ли?

— Какая ещё Гордеевка? Это тибетская настойка.

— Ну-ка… — с умным видом перехватил Коломоец бутылку и, вытянув зубами пробку, нюхнул. — Ну я э ооу эа оеека!

— Чего?

Большой шеф сплюнул пробку.

— Я же говорю — Гордеевка! Ну, я её так называю. Он этот рецепт откуда-то из Сибири привёз, как панацею от всего на свете, и бадяжит теперь на регулярной основе. Не удивлюсь, если даже подпольный сбыт наладил, с него станется. — Хохотнул. — Хотя ладно, про сбыт шучу. Но делает действительно сам. И между прочим, это реально улётная штука, иммунитет классно подстёгивает. Любые сопли за сутки проходят, а если примочки делать, то даже гнойные раны заживляет. Ты сама-то пробовала?

Я вздохнула и, сцепив на руки на груди, отвернулась к окну. Глаза бы мои её не видели!

— Ну и зря, — дёрнул плечом Коломоец. — А мне нравится!

И, слегка взболтав содержимое бутылки, залпом его выпил. Прямо из горла. Примерно стакан, точно.

— М-м-м… — довольно кивнул. — Молодая: перец уже чувствуется, но ещё не зверь. А когда посильнее отстоится вообще пожарище станет. Я как-то такой выдержанной тяпнул — чуть до задницы не прожгло!

При упоминании задницы я тут же вспомнила Машкину гей-теорию и машинально подкатила глазки. Коломоец заметил.

— Чего?

— Да нет, ничего, — спохватилась я. — Просто… Вы пьёте за рулём, Сергей Дмитриевич? Нет, ну в смысле, я понимаю, что это не моё дело, но…

— Ты про настойку, что ли? Так она безалкогольная.

— Пха! — вложила я в смешок весь свой сарказм.

— Да серьёзно! Там травки какие-то, шишечки-иголочки, прополис, мёд и красный перец. И всё. Её даже маленьким детям можно. — Помолчал, искоса поглядывая на мою напряжённую закрытую позу. — Да я тебе клянусь! У Гордеева спроси, если не веришь.

Я не верила. Я просто не могла в это поверить, потому что тогда это было бы полнейшее моё фиаско. Просто уму не постижимое!

— Ладно, — не унимался Коломоец, — смотри сама.

И вынув из бардачка какую-то солидного вида чёрную штуковину протяжно в неё выдохнул. Она немного попиликала и наконец сообщила женским голосом: «Ноль целых, ноль сотых промилле»

— Ну и всё, — для надёжности развернул шеф алкотестер ко мне. На дисплее горели яркие зелёные «0,00 мг/L» — Точнее тебе даже патологоанатом скажет.

— Я не хочу есть, — упавшим голосом заявила я. — Спать хочу. Голова болит.

Мой номер встретил меня всё той же непривычной мне роскошью, тишиной и свежестью. А в спальне, в изножье кровати, уже стоял похожий на адскую машину пыток чудо-агрегат для вытяжения ноги. Коломоец, проводивший меня до места и даже лично донёсший сумку с вещами, замялся на выходе.

— Ну ладно, отдыхай тогда сегодня. Дел особых вроде нету…

Я вежливо кивнула. Он ещё немного помолчал и ушёл. Но уже через пару секунд заглянул снова:

— Слушай, а может, сходим куда-нибудь вечерком?

— Например, в казино?

— Ага! — оценил он шутку, которая вовсе не была шуткой. Скорее, бурлящим в крови ядом. Просто настроение у меня было — убивать. Но не всех подряд, а только одного конкретного гада, и это был не Коломоец. — Но боюсь, за казино нам с тобой Гордеев навтыкает потом.

Лучше бы он этого не говорил! Потому что мне тут же жутко, прямо-таки до зуда под вывихнутой коленкой захотелось именно в казино! Или что там ещё запрещал этот гад? Взгляд невольно замер на красивом, дружелюбном лице шефа…

— Ну вообще врач рекомендовал поберечься, но если прям производственная необходимость, то я конечно…

— Нет, никакой обязаловки, просто развеяться. Может, ресторан или клуб? Танцевать любишь?

— На костылях?

— А ну да. Тогда, караоке?

Я скривилась.

— А что? Кино? Театр? Концерт?

Это просто вежливость или он реально клинья подбивает? А как же правила? Хотя, хозяин-барин. Уж кому, как не ему их нарушать? Подмывало согласиться. Ох, как подмывало! Просто на зло Гордееву. Но вот обещанную зарплату не хотелось терять даже в теории.

— Я лучше отлежусь. Извините.

Он с нескрываемым сожалением ушёл, и остаток дня я провела в постели. Просто тупила в телефон и тянула время, ожидая не пойми чего. Но «не пойми чего» так за весь день и не нарисовался. И чем дальше, тем больше это начинало казаться мне прямо-таки вызовом. Сначала он