Заговор - Джонатан Рабб

Вотапек по-прежнему молчал.

— Антон, ваше состояние — результат последнего случая. — Старец помолчал, прежде чем добавить: — Или оно вызвано воспоминаниями о девушке?

Вотапек смешался, а потом переспросил:

— Вы имеете в виду Элисон?

Старец остановился.

— Да, Элисон. — Тепло исчезло из его взгляда. — Тему эту мы обсуждали слишком часто, и выслушивать все снова я не намерен. И воспоминания о ней не должны тревожить ваше сознание. С тех пор минуло уже тридцать лет. Вы сделали для нее все возможное. — Он похлопал Вотапека по руке у сгиба локтя. — Пора возвращаться. Становится прохладно. — Старец цепко держался за протянутую ему руку, пока они брели обратно по песку и снегу. — Дети, Антон. Думайте только о детях.

* * *

Сара отдернула шторы и на мгновение замерла от солнечного света, хлынувшего с балкона. Глаза слипались. Прижавшись щекой к холодному как лед оконному стеклу, она пыталась одолеть сонливость. Во Флоренции ей довелось побывать всего один раз, еще студенткой, и тогда, признаться, ее больше всех красот города волновали юные итальянцы, щедро наделявшие гостью знаками своего радушия. Теперь же, посмотрев налево, она залюбовалась сиянием солнца на ребристом куполе собора, разглядывала туристов, которые стекались к просторной соборной площади.

С трудом оторвавшись от окна и дойдя до двери в спальню, Сара постучала, выясняя, пробудился ли Джасперс. Учитывая, как ему досталось, она решила, что будет справедливо уступить ему кровать. Понадобилось немало сил на то, чтобы убедить его (это в два-то часа ночи!), что ей будет вполне удобно на диване. В конце концов, закрыв глаза на этикет Ландсдорфа, Ксандр смирился: частично взяла свое усталость, но больше подействовало упоминание Сары о возможных нежданных гостях посреди ночи. Кто лучше ее удержит передовую линию обороны? Сара, само собой, дурачилась, однако ее предположения оказалось вполне достаточно, чтобы сломить рыцарское упорство Ксандра. С улыбкой вспомнилось ей мгновенное выражение испуга на его лице.

Сара постучала еще раз, удивленная отсутствием ответа.

— Не меня ищете?

Резко повернулась вправо… и увидела, что Ксандр входит в дверь номера с подносом в руках. Она поплотнее запахнула обернутое вокруг талии одеяло.

— Я кофе с булочками принес.

— А я не слышала, как вы встали.

— Поразительно! — Широкая улыбка не сходила с его лица, пока он шел к столику. — Но факт есть факт: когда я утром вышел, вы крепко спали. Я решил, что лучше дать вам выспаться.

— Да уж, не помешало бы. — Сара придвинула тяжелое кресло к столику, пока Ксандр разливал кофе по чашкам. Она заметила толстый слой марли, туго обернутый вокруг его кисти. — Жаль, что так получилось.

— Не о чем беспокоиться. У портье внизу полно всяких медицинских принадлежностей, и он был только рад случаю опробовать их на мне. По-моему, немного переусердствовал. Рука в полном порядке.

— Рада это слышать.

— Как и я. — Ксандр вздрогнул, поморщившись: кофе оказался очень горячим. — Там в фойе телефон… я попытался дозвониться до Карло. Увы, не отвечает.

— Возможно, до работы еще не добрался, — предположила Сара, щедро намазывая джем на булочку.

— Нет. Он трудоголик. Обычно на работе в семь, самое позднее — в половине восьмого. Не похоже на него.

Сара встала, прихватив с собой чашку и зажав зубами большой кусок булочки. Вынув что-то из стоявшей возле двери в спальню сумки, она произнесла:

— Надо проверить. Сейчас взбодрюсь — и можно ехать.

* * *

Спустя двадцать минут Ксандр следовал за ней по виа дель Панзани, весьма широкой по флорентийским меркам улице. Толстенные коричневато-серые каменные глыбы, будто древние латы, укрывали старые здания, величественные и горделивые, оштукатуренные магазины протиснулись в их ряды. У самых древних, казалось, уже и стоять сил не было; храня достоинство, они искали опоры у тех, что высились по бокам. Эта близость придавала плотным рядам домов по обеим сторонам улицы странное выражение боевого товарищества: дерево, бетон, камень держались единым строем против времени и стихий. Ксандр пошел рядом с Сарой, и она взяла его под руку, к его величайшему удивлению, которое он и не думал скрывать.

— Не волнуйтесь, доктор Джасперс. Но чета Фабрицци повела бы себя именно так, только и всего.

Ксандр понимающе кивнул, хотя Сара и уловила некоторое колебание в его поведении, пока они шли к собору. Его неловкость в обращении с ней как с женщиной (в чем он явно убедился прошедшей ночью) по какой-то странной причине казалась ей удивительно трогательной. Раздумывая об этом, она с радостью — и иначе не могла — вспоминала, как помогала Ксандру надеть рубашку. Чуть крепче прижала к себе его руку, в ответ же ощутила, как напряглось его плечо. Хорошо зная, что дело не в том, спросила:

— Вам больно? Это после ночи болит?

— Нет. Нет, это в порядке. Ночью другое плечо… — ответил он. — Которое… похоже, совсем выздоровело. — Ксандр, как маятником, помахал рукой, в которой нес небольшой кейс, демонстрируя ее подвижность. — Видите?

— Здорово. — Сара прибавила шагу, увлекая его за собой. — Ну же, рассказывайте, на что мы любуемся.

И тут же болезненный укол: слова ее были встречены с явным облегчением. Что ж, подумала она, согласиться на лекцию-экспромт по истории и архитектуре Возрождения — это по справедливости. В конце концов, за эти день-два ему здорово досталось, и, как считала Сара, возвращение, пусть краткое, в собственный маленький мир его ободрит. Может, даже чуть-чуть облегчит бремя вышагивать под ручку с довольно привлекательной женщиной. Слушая вполуха (время от времени кивая либо произнося: «Понимаю», «Надо же!»), Сара старалась хорошенько рассмотреть, что творилось вокруг, уловить любое, пусть самое неприметное движение в растущих толпах. Когда они вышли на площадь Сан-Джованни, здания отступили, а туристы, до того спешившие ручейками и струйками, разом хлынули целым потоком.

Купол собора с подобающим величием возносился над простором площади, на витражах и мраморной облицовке фасада бриллиантовыми блестками играло солнце. Мало кто проходил мимо этого сиятельного блеска: фотоаппараты клацали в синкопированном ритме с нарастающим гулом шагов. Повинуясь, видимо, инстинкту, Сара спросила, нет ли менее людного пути к университету. Ксандр остановился и кивнул головой влево, указывая на небольшую улочку сразу за площадью.

— Самый короткий путь здесь, но мы не увидим палаццо Медичи и еще ряд прекрасных…

— Думаю, достопримечательности можно оставить на потом. — Сара улыбнулась молодому ученому, угадав по глазам, что до него дошел смысл сказанного.

— Точно. — Ксандр кивнул. — Менее людный путь.

Не желая оставлять в стороне баптистерий (крупное, похожее на девичью грудь сооружение перед собором), он повел Сару мимо него и задержался у восточных дверей. «Врата Рая» Гиберти взирали на них, мягкими плавными линиями выступали из бронзы сцены из Библии: «Изгнание из Эдема», «Жертвоприношение Исаака», «Моисей на горе Синайской». Ксандр смотрел как завороженный. В этих сценах скульптору удалось уловить и передать муку, душевный подъем, непосредственность. Сара никак не могла оторвать взгляд от «Врат», не могла не поддаться их чарующей притягательной силе. Все же внутренний голос повелевал: пора двигаться. Слишком много народу столпилось вокруг них. Подхватив Ксандра за руку, она увлекала его к тому пути, что покороче, к относительно безлюдной улочке. Там, в тишине и в стороне от чужих глаз, ей сразу сделалось легче, прибавилось уверенности. Даже у солнца, похоже, пропала охота посылать на них лучи: путь им преграждали стены, высившиеся по обе стороны узкой проезжей части.