Гончие преисподней - Денис Чекалов

– Я еще не готов к свободе. Я хочу жить… Пусть здесь, под землей, загнанный, как жалкая крыса, но все-таки жить. Поговорите с отцом Чериньола в Маурдане – два месяца назад я рассказал ему всю правду на исповеди… Скажите, что я освобождаю его от обета молчания…

Где-то над нашими головами ходили и смеялись люди, а вокруг них гнили мертвецы.

Джереми сидел на низкой кровати, бездумно вертя в руках ключи от машины. Юноше хотелось уехать, вырваться из душного дома родителей, где сами стены давили на него, лишая уверенности в себе.

Но он не знал куда.

У него была небольшая холостяцкая квартира, подарок отца, который считал, что парню нужна свобода. Однако там ждала Джулиана, длинноногая глупенькая девица, а встречаться с ней хотелось меньше всего.

Взгляд Джереми скользил по просторной комнате, которую он считал своей, и постепенно приходила странная мысль о том, что все здесь чужое.

Он изучал финансы, чтобы угодить отцу. Качал мышцы, чтобы нравиться девушкам. А где же его жизнь, настоящая, помимо той шелухи, которой он занимался, желая понравиться другим?

Легкий стук в дверь заставил поднять голову. В дверном проеме стоял Алеганд, и в голову юноше пришла странная, глупая мысль, будто он смотрит на куклу, лежащую в коробке.

– Не помешаю? – спросил гость.

Джереми нравился гроссмейстер. Парню была по душе спокойная уверенность старика, не имеющая ничего общего с резким, порой даже агрессивным характером отца. Сыграло роль и то, что Сарнмир-старший не любил, даже боялся Алеганда.

Юноша пригласил гостя войти, попытался налить ему из дорогой сильфидской бутылки (в ответ на что старый аристократ вежливо отказался, так как считал виски смесью керосина и солярки) и несколько раз неловко взмахнул рукой, поскольку усадить гроссмейстера было некуда, разве что на кровать или вращающийся стул у стола.

Алеганд осмотрелся и выбрал сиденье спортивного тренажера – при этом смотрелся на нем так же естественно, как в своем любимом сильфидском кресле.

– У нас не было времени поговорить утром, – сказал он. – Я пришел принести соболезнования.

Это был пробный шар. Старик хотел выяснить, поверил ли юноша в смерть своего отца.

Стежок за стежком метая вышивку заговора, гроссмейстер постепенно узнавал мысли собеседника. Юноша был заметно встревожен. Марьяна мертва – значит, отец не сбежал с ней. Тогда где он?

Алеганд говорил мало, с озабоченным видом кивал в нужных местах и вскоре убедился, что читает собеседника, как открытую книгу. Оставалось только взять перо и написать в ней несколько новых глав.

Убедившись, что юноша выговорился, гроссмейстер стал плести свою сеть дальше. Неторопливо, начав издалека, он рисовал перед собеседником тревожную картину будущего. Банком и Орденом скоро завладеют Тиндол Пелатар и Маргарита – люди, которые никогда не любили Джереми и вряд ли оставят ему местечко у пирога.

Наблюдая за тем, как медленно меняется лицо собеседника, гроссмейстер понял: тот уже не раз думал об этом.

– Конечно, – неторопливо продолжал Алеганд, словно рыбак, выбирающий леску. – Теперь ты возглавляешь Орден, и у тебя есть немалая власть. Если использовать ее с умом, она позволит не только укрепить твои позиции, но и спасти банк от захватчиков.

По лицу Джереми пробежало сомнение. Он не был уверен в словах Алеганда, поскольку почти не участвовал в делах Ордена. Уловив его колебания, гроссмейстер встал и, подойдя к книжной полке, снял с нее том «Хроник Коратоллы», который приметил еще раньше, в один из прежних визитов.

Юноша хранил его у себя, потому что этого требовал Сарнмир-старший, да и он сам в глубине души хотел чувствовать себя частью – не Ордена, к которому относился с легким презрением, видя в нем лишь еще одно баловство богачей, но жизни отца.

Джереми редко заглядывал в книгу, Алеганд же знал ее почти наизусть и, сразу найдя соответствующую страницу, показал ее юноше.

Старик с удовлетворением отметил, как в глубине глаз его собеседника почти незаметно, словно сквозь толстую, едва прозрачную стену, сверкнул огонь торжества.

Занять место отца, сравняться с ним – разве не об этом мечтал Джереми всю жизнь? Но только не ценой его смерти. Победа, достигнутая таким путем, не могла принести ничего, кроме горечи.

Триумф продлился не дольше, чем горит зажженная на ветру спичка. И, прочитав текст до конца, юноша почти с облегчением заметил:

– Все равно скоро соберется совет Ордена, и магистром сделают Пелатара. Люди привыкли видеть в нем продолжение отца, его покорную тень. Они решат, что при Пелатаре все останется по-старому, хотя я сомневаюсь.

– Ты прав, – медленно кивнул Алеганд. – Однако совета можно и не допустить. Я гроссмейстер, и в моей власти сделать так, чтобы ты получил хороший титул среди магов.

– Да на кой мне бес ваш шутовской титул? – внезапно вспылил Джереми.

Мысль о грядущем торжестве Тиндола Пелатара вновь пробудила старые обиды.

– По-вашему, я так жажду бегать по улицам в балахоне и распевать песни, словно пьяный свирффнеблин?

Взрыв юноши, казалось, не произвел никакого впечатления на старика. Алеганд успокаивающе улыбнулся и заговорил тоном, каким обращаются к маленьким детям:

– Джереми, ты судишь о жизни по своему Ордену. Это неудивительно, ведь твой отец почти не общался с другими магами. И ты совершенно прав, Коратоллы давно уже не те, что прежде. Никакого могущества у них нет, да ты и сам знаешь.

Говоря спокойно, медленно, старик то и дело подбрасывал собеседнику крохотные комплименты – так собаку или коня подкармливают сахаром. Их почти не было заметно, да сын банкира и не купился бы на явную лесть.

Однако гроссмейстер, один из верховных магов города Темных Эльфов, разговаривал с ним как с равным, чего никогда не делал отец. Старик признавал правоту собеседника, но самое главное – давал тому возможность самостоятельно принять решение, не пытался надавить авторитетом возраста и положения, чем вновь выгодно отличался от Сарнмира-старшего.

Все эти небольшие хитрости начинали действовать, заставив Джереми прислушаться к словам гостя. Теперь Алеганд мог переходить к главному. Он начал осторожно:

– У большинства колдунов есть истинная власть, которая гораздо сильнее денег.

И, предвосхищая уже готовое вырваться у юноши возражение, мол, он же не волшебник, старик продолжил:

– Среди чародеев есть немало профессий, которые не требуют врожденных задатков, но все равно ценятся очень высоко. Они пользуются большим уважением, а главное, обеспечивают человеку богатство и власть.

Однако Алеганд знал, что Джереми никогда не сталкивался с настоящей магией. Словами нельзя заменить то, что надо испытать самому. Гроссмейстер предвидел это затруднение и был готов к нему. Он произнес: