Особое задание - Андрей Ливадный

Именно в силу этих причин он так тяжело переживал случившееся.

«Я ничего не смогу вернуть». – Мысль все еще ранила, но уже не несла ноток фатализма. Он все отчетливее понимал: прошлое необратимо, но настоящее и будущее еще не предопределены.

* * *

Жизнь на любой планете Окраины первоначально сосредоточена вокруг космического порта. Отсюда начинают свой рост поселения, здесь неровно бьется сердце колонии, все административные, материальные и человеческие ресурсы сконцентрированы в зонах первичного терраформирования.

На карте космопорт и прилегающие территории, как правило, имеют четкую границу, вне которой простирается враждебная человеку биосфера. Плотность застройки внутри периметра биологической защиты велика, но здания не превышают нескольких этажей, и потому порт выглядит массивно, фундаментально, он господствует над асимметрично разрастающимися кварталами поселения, как символ безудержной экспансии человечества.

Это не высокие слова, так оно и есть на самом деле.

Молодые колонии Окраины могут сколько угодно культивировать идеи планетных суверенитетов, но на практике жители пограничных миров больше всего опасаются внезапной изоляции от остальной части человечества. Настоящие космополиты живут именно тут. У них еще не сформировались консервативные привычки, они, конечно, дорожат созданным, но понимают, осознанно или интуитивно, что могут в один миг потерять все, случись в колонии глобальная катастрофа (а такое происходит часто), и единственной надеждой на спасение останется канал гиперсферной частоты – тонкая, незримая, неосязаемая нить, вливающаяся в общечеловеческую сеть Интерстар, связующую отдельные цивилизации.

Немершев думал, что его встретят настороженно, но ошибся. Он часто слышал мнение, что граждан Центральных Миров недолюбливают на Окраине, и был удивлен, когда понял, что это не так.

Здесь все было намного проще и понятнее, чем рисовала галактическая пресса.

– Добрый день, – офицер сил внутренней безопасности смотрел на него дружелюбно, без дежурной улыбки, но и без предубеждения. – Надолго к нам?

– Как получится, – пожал плечами Вадим, протягивая свое удостоверение личности.

– В первый раз на Окраине?

Немершев был вынужден кивнуть. «Удивительно, – подумалось ему, – я ведь действительно в первый раз прилетел в молодую колонию, хотя вся жизнь посвящена дальнему космосу. Парадокс». Он усмехнулся собственным мыслям.

– Многие летят сюда с предубеждением, – произнес офицер, вводя данные со статкарточки в кибернетическую систему. – Но мы хорошо понимаем свои жизненные интересы. – Он вернул Вадиму удостоверение личности и разблокировал турникет. – Добро пожаловать.

Это все? Проверка окончена?

– Офицер, вы даже не поинтересовались целью моего прилета.

– Я нелюбопытен. Если могу чем-то помочь, спрашивайте.

Немершев на секунду задумался, а потом решил, что нет смысла заниматься сомнительными поисками, когда можно получить предварительную информацию.

– У меня действительно есть вопрос. Где я могу найти опытных пилотов, которые хорошо знают навигацию сектора?

– Это несложно. Капитаны и владельцы частных кораблей обычно собираются в барах. Там заключается большинство сделок. Пусть вас не смущает слово «бар», на самом деле это нечто вроде клубов, своеобразный аналог коммерческих зон.

– Спасибо.

Вадим прошел через турникет и, кивнув дружелюбному офицеру, отыскал взглядом указатель направлений.

* * *

Помещения космопорта в этот час выглядели полупустыми, но стоило Вадиму перешагнуть порог «клуба», как он тут же погрузился в весьма своеобразную атмосферу, действительно имевшую мало общего с низкосортным заведением.

Сюда приходили не для того, чтобы напиться или бездумно скоротать время. Несколько смежных залов блистали великолепием местной экзотики, площадки танцполов пустовали, музыка не грохотала, а лилась, гармонично сочетаясь с меняющимися пейзажами на огромных настенных экранах.

Людей было много, одни сидели за столиками, другие группировались у стойки, их облик был живописен, Вадим невольно отметил, что не видит привычного отпечатка корпоративности, и это выражалось не только в одежде. Он попытался понять, какие чувства вызывает у него смесь экзотики, индивидуальности и некоей деловой атмосферы, царящей в клубе.

Однозначное мнение составить не удалось. Чтобы немного освоиться, он отыскал взглядом свободное место у ближайшей стойки.

Ждать бармена не пришлось, он тут же обратил внимание на незнакомца и протянул ему тонкий электронный планшет со списком напитков, но не стал проявлять назойливого любопытства.

Немершев смог по достоинству оценить сдержанность, не имеющую ничего общего с напускным равнодушием.

Странно, он ожидал встретить в колонии совершенно иную атмосферу.

«А что я ждал увидеть здесь? Разгул человеческих страстей? Интересно, а как должен выражаться этот пресловутый „разгул“?»

Средства массовой информации явно драматизировали ситуацию на Окраине. Вадим поймал себя на стереотипном мышлении, которое никак не сочеталось с действительной обстановкой.

Что ж... Еще один жизненный урок. Не суди и не судим будешь. Даже список предложенных барменом напитков включал в себя помимо местных экзотических названий вполне приемлемый для Вадима стандартный набор. Он заказал себе Диахр[21], зная, что по вкусу сможет отличить подделку.

Минут через десять бармен вновь обратил внимание на Немершева. Народа у стойки поубавилось, многие ушли, заняв освободившиеся столики неподалеку, и он, протирая бокалы, обратился к Вадиму:

– Еще Диахра?

– Пожалуй, – галакткапитан двинул по стойке пустой бокал. – Мне казалось, что Диахр не растет нигде, кроме Флиреда.

– Верно, – кивнул бармен. – Нам привозят концентрат именно оттуда.

– Но это как минимум семь смен ведущих горизонталей гиперсферы, – заметил Вадим. – Не далековато?

– Неплохо разбираетесь в навигации. Хотите знать, есть ли на планете корабли, способные выйти к Флиреду без промежуточных всплытий?[22]