Замуж за Зверя - Мария Зайцева

Одета она была пошло и отвратительно. Какие-то блестящие джинсы, слишком обтягивающие круглую попку, какая-то блуза, слишком оголяющая плечи и немного показывающая мягкий подтянутый животик, когда девушка поднимала руки в танце.

Мне не нравилось, как она одета, я бы ни за что не позволил… Да что там! Я бы не позволил своей женщине даже показаться в таком месте! Неважно, в каком виде!

Здесь терлись девки особого толка, доступные и простые в общении.

И то, что такая сладкая девочка здесь, означало… Что она — одна из них. Из таких вот.

Понимание этого больно ударило в сердце, я даже оскалился невольно и схватился за кальянную трубку, чтоб немного успокоить бешено бьющееся сердце.

Глаз я с русалки сладкой не сводил и все думал, что делать? Позвать ее за столик? Если пойдет… Пойдет, конечно. Для того сюда и пришла!

И только я собрался передать через официанта приглашение, как она неожиданно посмотрела в мою сторону и замерла.

И я замер.

Она совершенно точно видела меня, совершенно определенно разглядела в темноте моей засады.

Я неотрывно смотрел на нее, даже не стремясь пригасить жажду во взгляде. Пусть видит. Сговорчивей будет. А уж когда узнает, кто я, из какой семьи…

Я уже собрался, не привлекая официанта, просто подозвать красотку жестом, но тут ее подхватила и уволокла за собой к бару другая девчонка, тоже темноволосая, и тоже вульгарно одетая.

Я разочарованно выдохнул, отставил кальян и встал, высматривая официанта.

Обычно они к вип-клиентам сразу подбегают, а тут что-то запропастился…

Казалось, отвернулся буквально на мгновение, а девушку из вида потерял…

Когда вновь нашел, то почувствовал, что все внутри стало каменным, холодным. Моя русалочка шла, пошатываясь, с двумя мужиками, в сторону кабинетов.

И от осознания того, что та, что мне до безумия понравилась, такая же, как и все остальные, накатила дикая ярость. Безумие какое-то.

Тренер, когда я так увлекался, меня вырубал сразу, потому что по-другому не остановить было.

Правда, за все время занятий кикбоксингом такое случалось всего пару раз. Но для большого спорта я все же оказался непригоден. Мало ли, когда планку могло рвануть?

Вот в тот раз и рвануло. Мощно.

Сразу в голове застучало: «Моя. Моя. Какого хрена? Какого хрена с ними? Я первый увидел! Я первый буду ее..!»

Я пошел следом, стараясь ступать как можно бесшумней и радуясь, что мои друзья успели рассосаться по делам, и никто меня не задержит. Повеселюсь, значит…

То, что я неправильно оценил ситуацию, стало понятно практически сразу. Потому что девчонок, а компанию русалочке составляла та самая малышка, что увела ее с танцпола, явно чем-то накачали. Шли они неуверенно, но не как пьяные, моторика была другая. И русалка пробовала даже сопротивляться.

У меня от одной мысли, что могло бы случиться с девочками, если б я не успел сейчас, в голове что-то щелкнуло.

И включилось то самое безумие, которое только тренер умел останавливать.

Но здесь тренера не было. И хорошо.

Переломанные придурки надолго запомнили, каково это — быть беспомощными и ничем не управляющими. А я, когда закончил с ними, вызвал Рашидика, он как раз на смене был у себя в отделении. И передал с рук на руки.

А сам все это время, пока с полицией общался, на руках русалочку держал. Маленькую такую, хрупкую. С нежными губами, вкус которых я все же позволил себе ощутить.

И ни от одной женщины меня так не торкало, как от нее, этой, пошло одетой, пошло пахнущей дешевыми духами, но такой вкусной, такой чувственной, сладкой девушки.

Азат. Сладкая

Сладкая девочка на моем плече тихо стонет во сне, морщит лоб. Ей явно что-то нехорошее снится. Надеюсь, не я. Хотя я и сорвался, конечно, словно с ума сошел, но все же… Старался быть нежным. Это для меня не особенно свойственно, я обычно не думаю об удовольствии женщины. Но с ней хотелось быть другим.

Даже до того, как узнал, что она Перозова.

И до того, как понял, что она — нетронутая.

Что она Перозова, та самая Наира Перозова, с которой я сговорен был практически с пеленок, я узнал, когда Рашидик привел в чувство вторую малолетку и выяснил, кто она и кто ее родственники.

И позвонил по нужным телефонам.

Конечно, делу можно было дать ход, потому что нельзя такое с рук спускать, неизвестно, сколько еще девчонок эти твари успели вот так оприходовать, но тут было несколько мешающих факторов.

Первый, и немаловажный: то, что тварей я все-таки сильно поломал. Ну, переборщил, говорю же. Тренера рядом не было, чтоб тормозить. Вот и пришел в себя только, когда их по стенам качественно размазал. Тонким слоем, да уж. Любителей легкой наживы увезли в реанимацию, а Рашидик прояснил про их родню. Не самые последние люди в городе. С отцом одного из них я даже встречался на каком-то приеме у мэра.

Вряд ли они меня запомнили, конечно… Не успели просто, тренер мою быстроту всегда отмечал. И умение работать ногами тоже.

Но, если дать делу ход… Вони будет много. У меня налицо превышение допустимых пределов, могут разораться…

Так что мы с Рашидиком посовещались и решили не борщить.

Твари наказаны, на больничных койках не меньше пары месяцев проведут. А потом еще и реабилитационный период долгий… Вполне хватит времени подумать о своем поведении и причинно-следственных связях.

Однако же, девчонок надо было разъяснять, кто они и откуда.

Моя сладкая добыча в себя не приходила, врач, вызванный мною, уверял, что ничего серьезного, просто надо поспать.

Я это воспринял правильно. Пусть выспится. Я ей все условия для этого предоставлю. В своей квартире.

А вот вторую, которая явно поменьше выпила отравы, удалось привести в чувство.

Девка плакала, причитала и не хотела называть себя, опасаясь брата Рустама.

Но Рашидик силой забрал у нее телефон и нашел телефон того самого Рустама.

Парень, судя по голосу, знатно охренел и даже не поверил, что его сестренки могут гулять по ночам. Но потом, видно, проверил их наличие в девичьих кроватках… И примчался.

И тут-то и выяснилось, что он — Байкулов, сын Айши, в девичестве Перозовой…

И я его даже видел несколько раз, правда, давно, еще когда дед и отец были живы.

Тесен мир! Тесен наш город!

— Плохо ты за сестрами следишь, — с досадой бросил я бледному Рустаму, поглядывая на спокойное, такое красивое лицо Наиры Перозовой, лежащей на заднем сиденье моей машины, — девушки из хороших семей, порядочные, честные девушки, по таким местам не ходят.