Упраздненный ритуал - Чингиз Абдуллаев

— Мой муж? — она замерла, задумалась, потомрешительно тряхнула головой:

— Никогда. Никогда в жизни. Он на такой поступок неспособен. Для этого силу нужно иметь особую. Или злобу. А у него нет ни силы,ни злобы.

— Может быть, после того как вы его бросили, силыпоявились? Он ведь театральный режиссер, — настаивал Эдгар, — могзагримироваться и придти сюда. А потом убить Керимова.

— Загримироваться мог, — задумчиво сказала она, —но зачем он тогда убил Олега Ларченко или Эльмиру Рамазанову? Они-то тут причем? Нет, мой бывший муж на такое не способен.

— Может, он ревновал вас к ним? — настаивал Эдгар.

— К женщине? — улыбнулась Светлана. — Недумаю, что я опустилась до такой степени.

Вейдеманис умолк. Он посмотрел на Дронго и на Ахмедова,словно давая понять, что исчерпал свои вопросы.

— Спасибо, Кирсанова, — поспешно сказал Ахмедов.

Она поднялась. Неожиданно Дронго подошел к ней.

— Когда вы сейчас говорили об убитых, вы не назвалиСамедова. С ним у вас тоже были близкие отношения? Если можно, я прошу васответить искренне.

— Хотите узнать, какая я дрянь? Да, один раз. Я еготогда просто пожалела. Как раз за день до его дурацкой смерти. Я какчувствовала, что мы можем с ним никогда больше не увидеться.

— До свидания, — Дронго повернулся к ней спиной.

Когда она вышла, Ахмедов спросил:

— Будем допрашивать остальных? Остались только двое —Лейла Алиева и Леонид Альтман. Оба врачи.

— Врачи, — кивнул Дронго, — и оба прекраснознают, куда нужно ударить человека, чтобы убить его наверняка. Давайте начнем смужчины.

Альтман вошел в комнату, протирая очки. Он ждал дольшедругих и видел, как возвращается с допроса заплаканная Ольга, взволнованнаяСвета, напуганный Фазиль, расстроенный Раис, мрачный Владимир. Он видел их всехи поэтому вошел в комнату уже подготовленным к испытаниям.

— Вы хорошо знали Керимова? — с порога спросил егоАхмедов.

Он тоже поднялся, ему надоело сидеть, захотелось размяться.А Дронго, напротив, прошел к своему прежнему месту и устало сел, слушая, какАхмедов допрашивает вошедшего Альтмана.

— Знал, конечно. Мы с ним вместе учились.

— Вы с ним дружили?

— Не совсем, — чуть подумав, ответилАльтман, — я понимаю, что сейчас нужно говорить по-другому, но мы былитолько одноклассниками. У него был свой круг общения, у нас свой.

— У кого это «у нас»? — сразу всполошилсяАхмедов. — Что значит «свой круг общения»? О чем вы говорите?

— Вы же все прекрасно понимаете. Он был прокурором, а явсего лишь доцентом. Такие люди обычно не общаются. Конечно, мы встречались,говорили друг другу приятные слова, но и только. Игорь был слишком значительнымчеловеком, чтобы встречаться с каждым из своих одноклассников.

— А вот Магеррамов говорит, что они часто встречались.

— У них были пересекающиеся интересы, — улыбнулсяАльтман, — я же говорил, что Игорь общался только с себе подобными. Жаль,что его убили. Он был неплохим человеком. В отличие от большинства нашихпрокуроров, с ним можно было хотя бы поговорить. Очень жаль, что все такполучилось.

— Кто, по-вашему, мог его убить? — спросилАхмедов. — Вы же знаете всех ваших ребят. Кто это мог сделать?

— Мы уже не ребята, — задумчиво сказалАльтман, — мы уже давно взрослые. У каждого своя жизнь.

— Вы хотите сказать, что мы должны подозревать каждого?

— Нет, конечно. Я просто хотел сказать, что мы давновышли из детского возраста, и теперь каждый отвечает за себя и за свою жизньсам.

Дронго улыбнулся. Ему нравился этот философствующий врач.

— Когда погас свет, вы были в конференц-зале? —спросил Дронго.

— Да, мы уже успели подняться наверх. Потом, конечно,спустились. Не могу понять, как это произошло. Игорь был сильным человеком. Некаждый мог бы с ним справиться.

— Значит, вы уверены, что убийцей был сильныймужчина? — уточнил Ахмедов. — Вы на этом настаиваете? — Я незнаю, как его убили.

— Ударили ножом в шею, — пояснил Ахмедов, — апотом втащили в туалет. Видимо, убийство произошло в темноте, и Керимов неуспел среагировать. Хотя его убили у окна, а там было достаточно светло, чтобыразглядеть нож в руках убийцы.

— Ножом могла ударить и женщина, — заметилАльтман, — для этого не обязательно нужен мужчина. Если ударили в темнотеи неожиданно, то Игорь мог и не увидеть убийцу.

— Как вы думаете, Альтман, если ударить в артерию,можно избежать пятен крови? — спросил Дронго.

— Если убийца стоит прямо, то вряд ли. Только если онударит сбоку. И то на несколько секунд. Нужно сразу отскочить. Хотя для жителяБаку это не проблема.

— Что вы имеете в виду? — нахмурилсяАхмедов. — Хотите сказать, что у нас столько убийц?

— Нет, конечно, — засмеялся Леонид Альтман, —конечно же нет. У нас самые добрые люди в мире. Но в городе многие знают, какрезать баранов. Вы ведь знаете, сколько баранов режут на курбан-байрам.Традиционное жертвоприношение. Я всегда удивляюсь, почему не говорят людям, чтоэто был древний иудейский обряд. Бог приказал Аврааму убить сына своего Исаака,но в самый последний момент отвел руку его, послав жертвенную овцу, которуюАвраам заколол вместо сына. Конечно, этот обряд внешне малопривлекателен, нокакая прекрасная идея — чтить Бога превыше всего на свете, а Бог в милостисвоей спасает твоего сына, заменяя его заклание жертвенной овцой. Не нужносчитать, что я против праздника. Я же еврей, а этот обычай был еще у древнихиудеев. Просто я считаю, что в городе очень много специалистов, которые могутперерезать горло барану и не испачкаться кровью. Для этого не обязательно бытьврачом. Вы ведь наверняка думаете обо мне. Но я врач, а не мясник.

— Как вы думаете, кто-нибудь из сидевших в классе могне любить Керимова? — спросил Дронго.

— Нет, конечно. Почему они должны были его не любить?Все к нему относились хорошо. Он был лидером в нашем классе.

— Не все, — сказал Дронго, — с Габышевым онисоревновались за лидерство в классе и за красивую женщину. С ФазилемМагеррамовым у него были свои денежные расчеты. Вряд ли Фазиль так уж любилсвоего бывшего одноклассника. Светлана Кирсанова тоже могла испытывать кдомогавшемуся ее Керимову не очень теплые чувства. Наконец, Раис Аббасов. Онпросто не любил Игоря. Как видите, много людей, которые могли егонедолюбливать. Меня интересует другое. Почему убийства начались с РауфаСамедова? Почему сначала столкнули его, потом убили Ларченко, потом Рамазанову?И только теперь — Керимова. Почему? Представить, что убийца выбирал первыепопавшиеся жертвы, я не могу. Ведь Самедов, судя по рассказам ваших товарищей,вообще никого не обижал. Почему начали с него?