Упраздненный ритуал - Чингиз Абдуллаев

— Я помню, — кивнул Дронго, — пусть завучподойдет туда, я тоже поднимусь.

Он вышел из кабинета директора. Вейдеманис терпеливонаблюдал, как проверяли людей. Все шло спокойно. Дронго подошел к нему.

— Давай поднимемся на третий этаж, — предложилон, — только сначала зайдем в кабинет физики. Я хочу посмотреть, чемзакончилось задержание Магеррамова.

Они прошли по коридору и стали подниматься наверх.Неожиданно Дронго остановился и взглянул на перила лестницы. На деревянныхперилах его привлекло какое-то пятно. Он всегда тщательно следил за руками икоротко стриг ногти. Поэтому ему пришлось достать кредитную карточку и ковырнутьпятно.

— Что случилось? — спросил, оборачиваясь,Вейдеманис. — Что-нибудь нашел?

— Это воск.

— А ты думал найти пятна крови? — улыбнулсяВейдеманис. — Тогда все было бы проще. Но Альтман прав. Я думаю, убийцаударил Керимова так, чтобы не испачкаться его кровью.

— Возможно, — согласился Дронго. На втором этажетолпились человек десять. Здесь были выпускники злополучного класса,полицейские, сотрудники министерства безопасности. Дронго, увидев Лейлу,подошел к ней.

— Вы его не убедили? — понял Дронго.

— Его невозможно убедить, — вздохнулаЛейла, — он считает, что это не доказательство. Наоборот. Он говорит, чтотаким образом Фазиль пытался устроить себе алиби. Я не понимаю, какое алиби?Ведь он меня отвез на дачу. А Эльмиру убили почти сразу после нашей встречи. Онбы не успел вернуться. Даже если бы гнал машину изо всех сил. Разве что навертолете.

— Самое печальное, когда человек упорствует в своихзаблуждениях, — невесело прокомментировал Дронго. — Впрочем, дажеесли мы докажем, что Магеррамов остался на даче, то и тогда не убедим майора.Ему нужен конкретный результат. Он забудет о других убийствах и обвинитзадержанного в убийстве прокурора. Тем более, что на пистолете будут найденыотпечатки пальцев Фазиля.

— Его могут посадить? — встревожилась Лейла. —У него было столько неприятностей в жизни. Ему только этого и не хватало.

— Если найдем настоящего убийцу, то не посадят.

— А вы верите, что найдем?

— Обязательно, — Дронго повернулся, чтобыподняться на третий этаж, когда почувствовал чье-то прикосновение. Онобернулся. Рядом стояла Кирсанова.

— Вы меня извините, — сказала она, — я иногдаговорю глупости. Сама не знаю, почему. Характер такой вспыльчивый. Я не хотелавас обидеть. Надеюсь, что с вашей женой все будет в порядке.

Вейдеманис, услышав ее слова, удовлетворенно хмыкнул. Дронгоукоризненно посмотрел на него и ответил:

— Спасибо. Вы хотите мне еще что-то сказать?

— Нет. Не знаю, — она замялась, — я неуверена…

Он терпеливо ждал.

— Нет, — наконец сказала она, — нет, ничего.Извините меня.

Она отошла. Дронго нахмурился. Уже поднимаясь на третийэтаж, он сказал Вейдеманису:

— Что-то она мне хотела сообщить. Жаль, что нерешилась. Нужно торопиться, иначе потом задержанного Магеррамова увезут вследственный изолятор и оттуда его невозможно будет вытащить.

— Даже если ты докажешь его невиновность?

— Даже в этом случае, — вздохнул Дронго, — унас все еще советский менталитет. Вернее, менталитет времен НКВД. «Еслиарестовали — значит за дело. Если взяли, значит виновен. Дыма без огня не бывает».В наших судах невозможно надеяться на оправдательный приговор, если, конечно,не заплачено заранее судье и прокурору и если оправдательный приговор несогласован с вышестоящими инстанциями. Боюсь, что для ломки этой системы нужныне новые законы, а новые люди.

На третьем этаже, рядом с учительской, стояла пожилаяженщина. Это была завуч школы. Она явно нервничала, не понимая, зачем этимнезнакомцам потребовались документы школы.

— Я вам все покажу, — нервно сказала она. —Что вы хотите посмотреть?

— Для начала я вас попрошу не нервничать, — сказалДронго, улыбаясь, — и немного успокоиться. Мне нужны некоторые документы икопии приказов. Думаю, мы быстро во всем разберемся.

— Надеюсь, — вздохнула женщина. «Надеюсь, что этотвечер когда-нибудь кончится, — подумала она. — Нужно раз и навсегдазапретить эти встречи выпускников, и тогда все будет в порядке».

Он смотрел документы недолго, минут двадцать. Затем,подозвав завуча, о чем-то спросил ее. Вейдеманис видел, как она мялась, какмедлила с ответом и, наконец, в чем-то призналась. Дронго показал ей на записьв документе и закрыл папку. Затем он поднялся и подошел к Вейдеманису.

— Вот и все, — почему-то печально сказалон, — преступление раскрыто. Все закончено.

— Ты хочешь сказать, что уже все знаешь?

— Да, — ответил Дронго, — в общих чертах,пожалуй, все. Я знаю, кто убивал, почему убивал и, кажется, даже знаю, какубивал. Давай спустимся вниз, я попрошу Ахмедова снять наручники с Магеррамоваи потом все вам расскажу.

Они вышли из учительской, прошли в конец коридора, где былубит Керимов. Тело уже унесли на носилках, предварительно прикрыв простыней. Норядом с туалетом, где произошло убийство, дежурил сотрудник полиции. УвидевДронго, он козырнул и поздоровался. Дронго кивнул и спустился на второй этаж.Там уже стояли сотрудники Министерства национальной безопасности, готовыеувезти задержанного с собой. Дронго протиснулся в кабинет физики. Вейдеманисапропустили вместе с ним.

— Он не признается, — зло сообщил Ахмедов, когдаони вошли, — думает, что может валять дурака бесконечно. Ничего, у нас онбыстро заговорит.

— Надеюсь вы не имеете в виду физическоевоздействие? — спросил Дронго, и было непонятно, шутит он или спрашиваетсерьезно.

Ахмедов взглянул на него и пожал плечами.

— Пытки запрещены законом. Мы подали заявление в СоветЕвропы, — очень серьезно ответил он, на всякий случай посмотрев наВейдеманиса. Затем добавил:

— Сам во всем признается.

— Не сомневаюсь, что у вас он признается не только впокушении на прокурора, но еще в нескольких преступлениях, — сказал тем жеиронически-невозмутимым тоном Дронго, — но будет лучше, если вы снимете снего наручники.

— Послушайте меня, — разозлился Ахмедов, — ялично вас очень уважаю. Говорят, что вы известный эксперт, хороший специалист.Я ничего не имею против вас. Но не нужно лезть в наши дела. Даже если бы я былангелом, а он — моим родным братом, то и тогда я должен был бы его задержать.Мы нашли его с оружием в руках. С табельным оружием, которое принадлежалоубитому. Этого достаточно для задержания.

— Но он ведь объясняет, что случайно нашел пистолет.