Тайна сабаев - Владимир Шмельков

– Что тут представлять? – не понял вождь. – Лабс бросился на Ллоя вот так, – Холдон изобразил некое подобие прыжка, издав при этом рычащий звук, – а Ллой ударил его так, – рука главы рода сделала отвесный мах.

– Мне надо это увидеть, – признался Дейб и тяжело вздохнул.

– Долго тебе придётся ждать, пока такая охота повторится, – вождь качнул головой и усмехнулся.

– Я должен увидеть это вот здесь, – Дейб постучал пальцем по своей голове. – Мне должна показать всё это Мара.

– Тогда жди, – сделал вывод Холдон и удалился.

Ллой вышел к этому времени из оцепенения.

– Я даже не знаю, что ценю теперь больше – умение охотиться или – творить живую стену? Я вот смог убить сегодня лабса, но никогда не смогу создать застенный мир, – признался гуабонг и приложил обе руки к груди.

– Мара позволила этим заниматься только Дейбу, – успокоила Ллоя Ула и обняла его. – Пойдём спать. Нам приснится мир, что там, за стеной.

Ллой подчинился своей варе и последовал за ней.

В эту ночь он почти не спал. Не потому, что перевозбудился от ласк Улы и обладания её телом. Ллой не мог забыть живой стены, сотворённой Дейбом по воле праматери апшелоков Мары, не мог забыть разговора с Мбиром о метках на спинах охотников, нанесённых ей же. Мара была самкой сабаев, а самки этих хищников не оставляют меток – гуабонг это знал точно. Тем более что метки на спинах высоколобых были в форме укола колючкой, а это уже совсем не поддавалось никакому объяснению. Ллой смотрел в каменный потолок пастои, наблюдал за отсветами на нём от огня аяка и напрягал мозг. Но как он ни тужился, никакого объяснения не приходило. Уснуть ему удалось только под утро. С первыми лучами Ярка Мбир растолкал его и объявил, что пора собираться рыть западню для удона.

– Поднимайся, а то придётся догонять остальных, Холдон этого не любит. Я уже приготовил и для тебя, и для себя кости, которыми мы будем рыть землю, и троты, которые сам заточил. Для охоты на маунта нужны троты – его патругом не запугаешь, – старый охотник держал в одной руке две плоские лопаточные кости, принадлежавшие какому-то крупному зверю, а в другой – две прямые и длинные палки, сделанные из стволов молодых деревьев, заточенные с одной стороны и обожжённые. – Не знаю, как у вас там было, а мы, апшелоки, копаем ямы такими вот лапами – мы их так зовём. Правда, похожи на лапы писа, только они без когтей и большие? А тротом можно больно кольнуть любого зверя, а которые небольшие, даже убить.

Мбир бросил на пол орудия охоты, которые принёс, оставив в руке только лопатку. Он показал сначала, как будет работать ею, а затем, подняв трот, начал колоть им воображаемого зверя.

– В моём роду охотники копали ямы палками и руками без всяких там костей, – заявил Ллой с насмешкой. – Копали и ловили в них удонов, как и вы, а палку я всегда предпочитаю крепкому патругу.

– Такой лапой я выкопаю яму быстрее, чем ты своей палкой, а патруг в охоте на маунта совсем не нужен, – возразил Мбир. – Советую и тебе делать как я, а то наши гуры будут смеяться, и мне это не понравится. – Охотник поднял с пола свою лопатку и отошёл к группе сородичей, готовых уже отправиться к известной им тропе удонов. Ллою пришлось поторопиться. Он присоединился к остальным гурам и всё вертел в руке кость, пытаясь сообразить, как ему с ней работать. Он с неохотой оставил в пастои патруг, и остался вооружённым только острой палкой.

Путь до нужного места вдоль широкого поля, что лежало между лесом и рекой, занял довольно много времени. Ярк уже поднялся над дальней горой, и его лучи разогнали утренний холод. В очиге – подарке Улы было теперь даже немного жарко. Роса на мягкой траве приятно омывала ноги, спину пригревал Ярк, свежий утренний воздух бодрил, и после душной пастои казался даже каким-то вкусным. Кругом летали разноцветные блюмы, и одна из них села Ллою на оголённое плечо. Блюма сложила над собой пёстро окрашенные ворсистые крылья и замерла. Гуабонг медленно повернул к ней голову в надежде её поймать. Эти беспечные создания считались что в его бывшем роду, что среди апшелоков деликатесом. Поймать их не представляло большого труда.

Шагая по траве, Ллой начал медленно поднимать руку вдоль груди и пытался разглядеть блюму, которая, казалось, его совсем не боялась, и улетать не собиралась. Она только перебирала передними лапками и водила длинными усиками. Создание было таким маленьким, таким ярким, его крылышки в утренних лучах небесного светила даже искрились, словно мельчайшие огоньки аяка, и вид его почему-то радовал гуабонга. В эти минуты он сам не знал, чего ему больше хочется, съесть блюму или продолжать любоваться ею. Его рука невольно замерла на уровне груди, а глаза продолжали бросать то и дело взгляды на этого маленького летающего вьера. Ллой сам не мог сейчас бы объяснить, почему он несёт на себе блюму вместо того, чтобы поймать её и съесть. У идущего позади него Коча, видимо, не было никаких сомнений на этот счёт. Он ловко смахнул рукой насекомое с плеча гуабонга и быстро отправил себе в рот, отбросив в сторону несъедобные крылья.

– Твоя кожа, Ллой, наверное, толстая, как у куапура, – гур засмеялся, разжёвывая добычу. – У тебя на плече сидела вкусная блюма, а ты и не почувствовал. Пришлось мне не дать ей улететь.

– Блюма такая маленькая и лёгкая, что я её не заметил, – впервые в своей жизни соврал Ллой и сам удивился этой лжи. Ему не хотелось объяснять гуру, что по какой-то неведомой причине он не стал убивать удивительное создание, которое невольно сравнил с вьером. Гуабонг вспомнил, с каким восторгом в глазах его Ула разглядывала принесённые ею вьеры. Ей бы обязательно понравилась и эта блюма, которую только что съел Коч.

– Будь внимательным, – назидательным тоном сказал охотник, – здесь этих блюм летает много, лови момент и лакомься.

Ллой с задумчивым видом машинально кивнул головой и промолчал.

К этому времени Холдон, разглядывающий землю под ногами, остановился и поднял вверх руку.

– Рыть будем здесь! – выкрикнул он. – Тропа удонов там, мы только что её перешли, а копать яму будем в этом месте. Если мы постараемся, то всем вместе нам удастся отогнать кого-нибудь из них в эту сторону. Трава под ногами высокая, и мы в ней можем притаиться. И до леса близко, чтобы натаскать веток. Удон большой, и яму нужно рыть большую. Хой Маре! Начнём!

– Хой! Хой! – закричали гуры и Ллой вместе с ними.

Апшелоки приступили к работе. Глядя на них, гуабонг сразу оценил удобство, с каким можно было рыть землю плоской костью. Ему осталось только удивляться, что в его бывшем роду никто до такого не додумался. Уже не в первый раз он подметил, какими сообразительными мастаками на разные выдумки были апшелоки, с которыми ему довелось теперь жить. И жизнь эта казалась ему комфортней и легче, чем та, в его бывшем роду, о которой и вспоминать не хотелось.

На копание ямы ушёл весь день. Охотникам не только пришлось рыть влажный грунт вглубь, но ещё и разбрасывать его в стороны, чтобы не образовалось большой кучи, которая могла бы насторожить удонов. Один из охотников принёс с собой кожаный свёрток с поджаренным мясом, и гуры плотно поели. Вот только воды не было, и все они мучились от жажды. Холдон поторапливал своих сородичей, так как Ярк клонился к закату, и нужно было закончить дело до того, как удоны пойдут на водопой. Эти умные великаны не должны увидеть западни, иначе никого из них ни за что не удастся в неё загнать. Пока одни гуры вместе с Ллоем заканчивали растаскивать вокруг ямы землю, другие заготовили в лесу много длинных палок и пушистых веток, все они были перенесены к западне. Ллой наблюдал за охотниками и делал то же, что они. Ему никогда ещё не доводилось охотиться на удона, и он не хотел, чтобы об этом знали апшелоки. Огромная яма была не только широкой, но и глубокой, и выбраться из неё можно было только по приготовленной для этой цели толстой сучковатой ветке. Впоследствии эта ветка вместе с остальными такими же была переброшена с одного края ямы на другой. Все они были уложены в ряд, и поверх них охотники набросали тонких веток с листьями плотным слоем, так чтобы яма сквозь них не просматривалась. Листвой была также прикрыта присыпанная грунтом трава вокруг западни. Теперь среди поля образовалась некая площадка, покрытая листьями деревьев. Ничего неподозревавшие удоны могли принять её поверхность за твердь. Даже апшелок мог провалиться, ступив на неё, что уж говорить о тяжёлом великане. Ярк к этому времени подобрался к самому горизонту, и небо над дальними горами окрасилось в багровые тона. Повеяло прохладой, подул ветер со стороны жилища Хавоя, и прохлада сменилась похолоданием. По команде Холдона гуры разбрелись по полю вдоль тропы удонов к водопою и залегли в траве. В ожидании добычи Ллой вспомнил Улу, её подарок – очига согревала его сейчас, и он не страдал от холода, как мог бы. Ярк уже коснулся своим диском кромки горизонта и готовился отойти на покой. Скоро должны были наступить сумерки, а удонов всё не было. Охотники начали волноваться. В темноте отгонять к западне огромное, вооружённое бивнями животное, никому не хотелось. Однако удоны оказались верны своему ежедневному распорядку. В вечерней тишине из леса послышался едва уловимый хруст веток именно в том направлении, где тропа сквозь деревья и заросли выходила в поле. Вскоре на открытое пространство вышел огромный лохматый удон с завёрнутыми вверх бивнями. Как только животное ступило своими толстыми ногами на траву, всякие звуки прекратились. Это могло сказать только о том, что оно направлялось на водопой в одиночестве. Обычно удоны паслись малочисленными стадами, и появление одинокого великана было странным. Однако это обстоятельство упрощало апшелокам задачу – противостоять одному зверю всегда проще, чем целому стаду. Да и сами удоны всегда более агрессивны, когда вынуждены защищать самок с потомством. Сейчас этот крупный самец размеренно двигался по направлению реки, не подозревая об опасности. Занятая охотниками подветренная позиция играла им на руку, и тонкое чутьё удона его не спасало. Как только он поравнялся с западнёй, апшелоки по громкому призыву Холдона вскочили на ноги и со страшными криками, размахивая длинными и острыми тротами, начали перекрывать животному дорогу вперёд и путь к отступлению. Гуры, находившиеся ближе всех к добыче, во главе с вождём старались отпугнуть её от себя и заставить отступить к западне. Маленькие по сравнению с удоном двуногие казались ему не опасными, но своими криками сильно его раздражали. Он топтался на месте, мотал головой из стороны в сторону и издавал трубящие звуки. Гуры старались подбежать к нему с боков и кольнуть его толстую волосатую шкуру тротами, это им всякий раз удавалось. Делая шаг за шагом, удон отступал от назойливых апшелоков. Он даже бросался на них, но всякий раз охотникам удавалось увернуться от толстых, как стволы деревьев, ног, от сильного хобота и от острых бивней. Но вот при одной из таких атак гур по имени Эб поскользнулся на влажной траве и упал. Он попытался подняться на ноги, но не успел – разъярённый самец наступил на него всем своим весом. Кости Эба хрустнули, и он умер, не успев издать ни звука. Эта потеря на какие-то мгновения приостановила напор охотников на свою огромную добычу, но атаки тут же возобновились с усилившейся интенсивностью по громкому боевому кличу Холдона. Ллой тоже часто рисковал, подобравшись к удону слишком близко, и всякий раз ускользал от ударов его хобота и бивней. Он не пожалел, что вооружился по совету Мбира тротом и оставил свой патруг. Ему даже удалось пробраться, уворачиваясь от тяжёлых ног животного, тому под самое брюхо и нанести укол снизу. Более того, ему ещё посчастливилось выбраться оттуда живым. Было видно, что укол в живот сильнее всего не понравился великану, потому что он резко рванулся в сторону, ещё раз наступив на уже мёртвое тело Эба и даже не заметив этого. Такого рывка только и ждали охотники. Ветки под огромной тушей затрещали и увлекли за собой на дно ямы неуспевшего понять, что произошло, самца. Апшелоки разразились победными криками, забыв на время о своей потере. Ллой тоже прыгал вместе с остальными вокруг западни, размахивая своей заострённой палкой. Провалившийся в ловушку удон пытался каким-нибудь образом выбраться, трубя своим хоботом. Возможно, эти звуки были сигналом о помощи для сородичей. Он старался опереться бивнями о край ямы и приподнять гигантское тело, но все его попытки были тщетными. Охотники прекрасно это понимали. Удону уже ничто не могло помочь и никто, ему было суждено стать добычей маленьких и нахальных двуногих. Он не мог с этим смириться и повторял одну попытку освободить себя за другой. Он трубил своим хоботом и звал на помощь сородичей, но и они были не в силах ему помочь. Ярк уже полностью зашёл в своё жилище за горизонтом, и на лес, и на поле опустились сумерки. На эту ночь оказавшийся в западне удон мог быть предоставлен самому себе. Предстояло возвращаться в пастою в темноте, да ещё нести на себе тело мёртвого сородича. Ллой гадал, что же будет с добычей дальше, но спрашивать об этом гуров не стал. Он решил поступать так, как поступают остальные, а они, остальные, засобирались в обратный путь, но прежде окружили мёртвое окровавленное тело Эба и помолчали, думая каждый о своём. Ллой не жалел охотника – он не испытывал к нему каких-то особых чувств, да и к смертям успел привыкнуть за свою короткую жизнь. Когда Холдон махнул вскоре рукой в направлении пастои, дав тем самым команду отправляться в путь, Ллой, никого не спрашивая, взвалил тело Эба себе на плечо и зашагал вместе с остальными. Небо было безоблачным, и ещё довольно полный Сун освещал апшелокам обратную дорогу. Шагая тесной группой, гуры говорили о прошедшей охоте, обсуждали, кто из них и как проявил себя, жалели своего убитого сородича и даже упомянули его элою и малолетнего обри, которые теперь лишились своего кормильца. Во время этих разговоров в пути охотники порешили, что в следующий полный Сун элоя Эба будет отдана кому-нибудь из кыпчанов.