Русь неодолимая. Меж крестом и оберегом - Сергей Нуртазин

Гилли с отдачей долга печенегам не задержался, через день войско Василия вошло в крепость. Такой исход дела обрадовал базилевса, он не скупился на подарки стратигам и щедро одарил воинов: добычу разделил на три части, одну выдал русам, другую грекам, а третью забрал себе. Никита с Гилли не согласился, уговаривал его не отдавать свою долю добычи печенегам, о том сказал ему после того, как предали земле Марию, ее отца и сына. Варяг стоял на своем:

– Я ударил соперника в спину и должен за это ответить. Такова моя судьба. Моего дядю Орма незаслуженно обвинили в том же, но ему удар в спину обошелся дороже: он вынужден был покинуть родной дом и закончил свои дни на чужбине. Я тебе говорил, что жизнь жестока, а война тем более, здесь каждый имеет право на добычу. И впредь не старайся прийти на помощь побежденным. Всем не поможешь.

Сказал, а в душе думал иначе, и Никита о том знал.

Спустя неделю воины базилевса двинулись дальше, нагрузив в обозные телеги награбленную в окрестностях крепости добычу. Гилли уносил с собой боль потери и любовь к Марии. Но война продолжалась, войско осадило еще одну крепость, но вскоре было вынуждено оставить покоренный край и спешно двинуться к Доростолу, куда подошли союзные болгарскому царю печенеги. Печенегов от Доростола отогнали и на закате осени вернулись, чтобы осадить мощную крепость Сетену, где находились большие запасы хлеба и один из дворцов бывшего болгарского владетеля Самуила. Василий предложил защитникам крепости сдаться, они упорствовали, надеялись на Иоанна-Владислава, но тот прийти на помощь не успел. Разведчики базилевса донесли, что до стана болгарского войска менее чем полдня пути. Базилевс понял, что именно оттуда Иоанн-Владислав готовится ударить ему в тыл, и послал против него протоспафария Константина Диогена с тагмой схол Запада и тагмой фемы Фессалоника, а сам остался руководить приступом города. Приступ удался: ни камни, ни кипяток, ни стрелы не остановили ромеев. Катапульты, баллисты и упорство воинов базилевса сделали свое дело. Первыми в крепость ворвалась сотня Гилли. Северные воины при помощи тарана разнесли ворота, но сразу за ними наткнулись на лес копий. Осажденные, сознавая опасность, стянули сюда основные силы, сняв часть воинов со стен. Следовало поторопиться, поскольку сзади сотню Гилли подталкивала вся тагма русов. Гилли не желал видеть своих воинов проткнутыми копьями врагов, нужно было срочно разрушить строй осажденных. Но как это сделать, когда перед глазами сотни железных смертоносных жал? Одно из них Гилли срубил вместе с древком. Задумку сотника поняли и ближайшие к нему воины. Никита размахнулся, двумя руками метнул секиру в копьеносца. Копьеносец пригнулся, лезвие секиры угодило в голову воина во втором ряду. Пользуясь заминкой противника, Никита сделал шаг, схватил древко копья и выдернул его хозяина из строя. Не растерялись и полочанин Стрига с Бакуней. Стрига воспользовался тем, что один из осажденных задрал копье вверх, бросился ему под ноги, Бакуня бросил во врага копье, а затем метнулся к его соседу с мечом. Стараниями Гилли и его друзей в рядах осажденных удалось пробить брешь, в которую мощным потоком ринулась сотня, а за ней тагма русов и остальное войско. Отряд осажденных, вставших на защиту ворот, был сметен. Не устояли и мощные стены. Ромейские воины под прикрытием камнеметов подошли к крепости, при помощи лестниц взобрались на боевые площадки и сбросили оттуда их защитников. Сетена пала и была отдана на разграбление. Несговорчивость защитников разозлила Василия, разорив крепость, он приказал сжечь все, что находится внутри стен. Вскоре Сетена превратилась в огромный пылающий костер…

* * *

Город догорал, когда в лагерь на взмыленном коне прискакал гонец от Константина Диогена. Стратиг сообщал, что его тагмы попали в засаду: в ущелье, недалеко от стана болгарского войска, на них напал многочисленный отряд. Теперь все зависело от того, кто быстрее приведет войско к месту битвы, Василий или Иоанн-Владислав. Базилевс оказался в опасном положении. В минувший день воины брали приступом крепость, а ночью были заняты грабежами и поджогами, поднять утомленное войско в поход утром представлялось делом далеко не легким, однако обстоятельства требовали решительных действий…

Василий не медлил, сел на коня и со словами: «Кто настоящий воин, последует за мной!», помчался на помощь Константину. Воины базилевса не подвели: все как один устремились за ним. Первыми его зову последовали варанги. Василий любил и требовал, чтобы войско двигалось, соблюдая строй, но сейчас не до этого, важнее прийти первыми. И все же ромейскому войску удалось сохранить относительный порядок. Уже к полудню оно подошло к месту сражения.

Отряд Константина Диогена застрял в ущелье, окруженный врагами. Стратиг хотел миновать его до ночи, а утром напасть на стан Иоанна, но попал в засаду и теперь пытался вывести воинов из окружения, однако попытки прорваться оказались тщетными. Гибель была близка. Базилевс подошел вовремя, ромейское войско сбило болгар со склонов и погнало к стану царя. Иоанн знал любовь Василия к порядку, а потому спешки не проявлял, надеялся на медлительность ромеев и к тому же был уверен – руки базилевса связаны осадой Сетены. О том, что город пал, он не знал. Задумке разбить отряд стратига Диогена в ущелье не суждено было сбыться. Появление всего ромейского войска у его стана явилось для царя полной неожиданностью. Он собирался вести войско к ущелью, когда оттуда появились воины засадного отряда. Беглецы ворвались в стан с криками: «Греки идут! Бегите, царь! Василий рядом!» Эти слова смутили болгар, ослабили боевой дух, ведь многие из них еще помнили поражение в битве при Кимвалунге и тысячи ослепленных соотечественников. Сейчас все складывалось похожим образом. При первых же ударах болгарское войско дрогнуло, отошло к стану. Иоанн-Владислав не желал повторить ошибки Самуила и отдал приказ к отступлению. Отступление вылилось в бегство. Ромеи захватили вражеский стан. Добычей стали двести доспешных воинов, палатка и походное имущество царя и его племянник.

Год завершился для Василия удачно, он добился поставленных целей, нанес врагам ощутимый ущерб и отправился зимовать в Константинополь, чтобы в спокойствии и благоговейной тишине Большого императорского дворца обдумать, как нанести Болгарскому царству последний, смертельный удар…

Зима прошла для Никиты без особых хлопот, беспокоили тревожные вести из Руси. Печенеги узнали, что великого князя Ярослава нет в столице, и вновь вторглись в его владения: подходили к Киеву, разорили окрестности, но ничего не добились и ушли в степь несолоно хлебавши. В Ромейском государстве тоже спокойствия было мало. В феврале 1018 года болгарский царь Иоанн-Владислав погиб, осаждая город-порт Диррахий, называемый болгарами Драч. Василий решил не упускать удобного случая и двинул войско на болгар, но Никите и Гилли предстояло проявить воинское умение в иных землях. Базилевс отправил часть русов и варягов в Апулию. В италийских землях не все шло гладко. Ромейское государство владело на Апеннинском полуострове Апулией и Калабрией, распространяло свое влияние на Кампанию, а это очень не нравилось лангобардским князькам, императору Священной Римской империи и папе. Последний, как и в случае с Русью, строил козни, пытался пресечь влияние и разрастание греческой веры. Союзнические отношения с русскими князьями, победы войск Василия на юге, востоке и в особенности в Болгарском царстве настораживали, таили угрозу, и с этим надо было бороться. Поэтому папа римский Бенедикт и подбивал лангобардов и других жителей италийских владений базилевса к военным действиям против ромеев. Проявления недовольства италийцами происходили и ранее, а после суровой голодной зимы с 1008 на 1009 год они вылились в восстание жителей города Бари против правителя катепана Иоанна Куркуа. Предводителем восставших стал представитель местной знати Мелус. Он привлек на свою сторону арабов-сарацин, но это ему не помогло. В следующем году катепан Василий Месардонит совместно с константинопольским и венецианским флотами осадил город; сопротивление барийцев было подавлено. Некоторые горожане хотели выдать Мелуса стратигу, но ему удалось бежать вместе с братом Дато. Мелус укрылся близ города Беневента, а Дато подался к папе Бенедикту, который доверил ему руководство укреплением у Гаэты. Вопреки ожиданиям базилевса Василия долговременного спокойствия в его италийских владениях не наступило. Влиятельные лангобарды и папа подталкивали Мелуса к дальнейшей борьбе. Мелус этому не противился, но для противостояния легионам греков ему нужны были опытные воины. Мелус нашел таких воинов, и это были норманны. Потомки викингов силой завоевали право осесть в северных владениях франков и создали там свое государство. Жизнь на новых землях не изменила их буйный характер, как и их предки-викинги, они отличались воинственностью, храбростью и воинским умением. Мелус об этом знал. В 999 году норманнские паломники, во время возвращения из Иерусалима, помогли Гавемару – князю Солерно – отогнать от города арабов-сарацин. Их-то и советовал лангобардский князь призвать на помощь. Мелус принялся искать и нанимать на службу норманнских воинов.