История географических карт - Ллойд Арнольд Браун

Птолемей пишет, вслед за Марином, о проникновении римских экспедиций в землю эфиопов, в Агисимбу – район Судана за пустыней Сахара, возможно, бассейн озера Чад; кроме того, он излагает и новые сведения о внутренней части Северной Африки, но большая часть этой информации в высшей степени неопределенна и запутанна. Что касается истоков Нила, то и греки, и римляне в свое время пытались их обнаружить, но безуспешно. Император Нерон посылал экспедицию в район Верхнего Египта, и ей удалось проникнуть до Белого Нила – примерно до 9° с. ш. До истоков Нила, однако, она не добралась. Птолемей утверждает, что Нил возникает из двух потоков, которые берут начало в двух озерах, лежащих чуть южнее экватора. Это ближе к истине, чем все предположения, которые выдвигались и до, и после Птолемея – вплоть до нового времени, до открытия озер Виктория и Альберт.

Восточное побережье Африки было известно значительно лучше, чем западное, – греческие и римские купцы добирались вдоль него до самой Рапты (полуостров Раптум напротив Занзибара?); Птолемей помещает эту точку примерно на 7° ю. ш. Далее у него находится залив, который тянется до мыса Прасум (Дельгадо?) на 15,5° ю. ш. Примерно на этой же параллели он размещает регион под названием Агисимба, населенный эфиопами и изобилующий носорогами; открыл его, предположительно, Юлий Матерн, римский военачальник. Птолемей считает это место южным пределом мира; северным его пределом по-прежнему остается Туле. Таким образом, он расширил полосу обитаемого мира с менее чем 60 градусов (Эратосфен и Страбон) до почти 80 градусов.

Греческая традиция требовала, чтобы с увеличением ширины обитаемого мира на 20° его длина также пропорционально увеличилась. Птолемей, не мелочась, нарисовал западное побережье Африки совершенно произвольно; хотя он больше чем наполовину урезал площадь, выделенную под Африку Марином, приведенный им контур все равно не имел никакого отношения к реальности. Более подходящим местом для увеличения длины мира в тот момент представлялась Восточная Азия, где виделись обширные еще неисследованные пространства. Шелковая торговля с Китаем принесла слухи об обширных землях к востоку от Памира и Тянь-Шаня, которые греки считали восточным пределом Азии. Птолемей не принял всерьез семимесячное путешествие в Серу и отказался вслед за Марином считать расстояние от Каменной Башни до Серы равным 3620 миль; тем не менее он готов, из общих соображений, принять значение равное половине этой величины.

Птолемей лучше, чем картографы до него, представлял себе обширный регион от Сарматии до Китая. Он впервые демонстрирует довольно ясное представление о великом разделительном горном массиве Центральной Азии, проходящем в направлении север—юг. Он называет эти горы Имаус, но помещает их чуть ли не на 40° восточнее, чем нужно, что заставляет делить Скифию на две части: «перед горами Имаус» и «за горами Имаус» (Scythia Intra Imaum Montem и Scythia Extra Imaum Montem). Он продлил Азию и Африку на восток и юг гораздо дальше, чем на любых более ранних картах, причем сделал это не без оснований. Эти искажения представляли собой результат реального расширения географических знаний и базировались, несомненно, на преувеличенных рассказах путешественников. Вся подобная информация имела сомнительное происхождение, поэтому Птолемей, проводя линию восточного побережья Азии, рисует ее достаточно грубо, примерно в направлении север—юг. Вместо того чтобы продолжить эту линию до земли Линаэ (приморского Китая), он выгибает ее на восток и юг, образуя огромный залив (Sinus Magnus) – что-то вроде Сиамского залива. Продолжая береговую линию Азии дальше на юг до самой Terra Incognita в южных пределах населенного мира, он превращает Индийский океан в озеро (Indicum Mare).

Предпринятое Птолемеем расширение Азии на восток уменьшило протяженность неизвестной части земли – между восточной оконечностью Азии и западной оконечностью Европы – на 50 градусов, или 2500 миль. Именно эта ошибка вкупе с принятой им ошибочной оценкой окружности Земли стала величайшим вкладом Птолемея если не в картографию, то в историю человеческой цивилизации. Окружность Земли составляет всего лишь 18 000 миль; это сказал Посидоний, подтвердил Страбон и увековечил на своих картах Птолемей. Через тринадцать с лишним столетий эта заниженная оценка зажгла в некоем Христофоре Колумбе мечту добраться до Индии, плывя все время на запад; при этом Птолемеево Западное море не показалось августейшим спонсорам Колумба слишком широким или слишком непреодолимым.

В изображении Южной Азии у Птолемея можно обнаружить немало ошибок, несмотря на то что Александрия уже больше ста лет активно торговала с Западной Индией. Сохранился интересный документ, озаглавленный «Перипл Эритрейского [Индийского] моря» (ок. 80 г. н. э.). В нем содержатся инструкции по плаванию из Красного моря к Инду и Малабару; из этого перипла можно понять, что линия побережья от Баригазы (ныне Бхаруч) отклоняется к югу и идет так до самого мыса Корами (Коморин) и дальше, что заставляет предположить, что Южная Индия представляет собой полуостров. Птолемей, следуя, по всей видимости, Марину, проигнорировал этот документ – а может, никогда и не видел его, – и в результате его Индия получилась слишком широкой и короткой. Эратосфен, судя по тексту Страбона, утверждал, что южная оконечность Индии лежит напротив Мероэ. По большей части земли за Гангом оставались почти неизвестными еще тысячу лет, пока братья Поло первыми не познакомили Западную Европу с большими островами, расположенными в этой части мира. Хороших карт Восточно-Индийского архипелага не существовало вплоть до начала плаваний в Индию португальцев. Легендарный остров Тапробан, размер которого всегда сильно преувеличивали, в руках Птолемея не претерпел изменений к лучшему – Птолемей растянул его на 15 градусов по долготе и на 12 градусов по широте и сделал тем самым примерно в четырнадцать раз больше, чем на самом деле; кроме того, он протянул его южную оконечность на два с лишним градуса дальше экватора.

Даже на более знакомой территории Средиземноморского бассейна у Птолемея можно обнаружить множество ошибочных картографических деталей. Его Средиземное море примерно на 20 градусов длиннее, чем на самом деле; даже если исправить ошибочное соотношение расстояния и градуса дуги, море все равно окажется примерно на 500 географических миль длиннее, чем нужно. Ширина его Mare Nostrum от Марселя до противоположной точки африканского побережья составляет 11 градусов широты (на самом деле 6,5 градуса).

Самая известная широтная параллель (36° с. ш.) в изображении Птолемея вовсе не параллель[23]. Она пересекает весь обитаемый мир от пролива возле Геркулесовых столпов до залива Исса, проходит через Каралис (ныне Кальяри) на Сардинии и Лилибаум на Сицилии (39°12' и 37°50' с. ш.). Карфаген Птолемей поместил на 1 градус 20 минут южнее параллели Родоса; на самом деле он находится на один градус севернее. Византий изображен на той же широте, что и Массалия, что больше чем на два градуса севернее его реального положения. Из-за этой конкретной ошибки весь Понт Эвксинский, общие очертания и размеры которого были достаточно хорошо известны, оказался целиком сдвинут на север на эту величину – больше чем на сто миль. Завышение размеров Palus Maeotis (Меотийское болото, то есть Азовское море) вкупе с изменением его общей ориентации на север—юг привело к тому, что его северная оконечность вместе с эстуарием Танаиса (Дона) оказалась на 54°30' с. ш. – на широте южного берега Балтики! Однако Птолемей, по всей видимости, был первым из географов древности, кто имел более или менее верные представления о взаимном положении Танаиса, который обычно считали северной границей между Европой и Азией, и Ра (Волги), впадавшей, по его словам, в Каспийское море. Он также стал первым географом, не считая Александра Великого, который вернулся к правильному мнению, высказанному еще Геродотом и Аристотелем, о том, что Каспий представляет собой внутреннее море и не имеет связи с океаном.