В погоне за миллионером - Татьяна Кошкина

— Ну если у тебя есть лишних пол ляма долларов, то можешь помочь, — пожал плечами Никита, внезапно увлекшись чем-то в компьютере. Продолжать разговор он явно не хотел. — Забей, короче.

— Нет уж, колись. Проигрался? Подсел на что-то? — когда это Вальдемар Лозовский сдавался. Нет уж, хочешь — не хочешь, а все расскажешь. Как миленький.

— Надо тебе оно, а? — смущенно поднял взгляд и взъерошил волосы, напомнив Владимиру старого друга. — Мама болеет. Очень серьезно. Плюс у нее диабет. За операцию согласны взяться только в Европе, а это деньги. Очень много денег, плюс лекарства дорогие каждый месяц. Мы с ней вдвоем, отец погиб два года назад. Вот и весь секрет.

Это было неожиданно, как обухом по голове. Вальдемар предполагал все, но не семейную драму. Привык, что люди сами себя в проблемы втягивают по дурости. От слова «мама» кошки заскребли по душе здоровенными когтями. Мысленно захлопнул крышку сундука и заткнул фантиком замочную скважину, из которой тонкой струйкой уже потекли воспоминания. Вечно улыбающаяся женщина, солнце играет в светлых волосах. Пахнет свежескошенной травой и где-то далеко звонкий детский голос: «Мама! Ты вернулась!». Нет. Тряхнул головой, отгоняя видение.

Не здесь, не сейчас. Дома. Один. Под хороший, очень крепкий кофе с коньяком не дешевле пятнадцати штук за бутылку.

Никита истолковал его завис по-своему.

— Фига ты впечатлительный, — парень уже взял себя в руки. — Ничего, справлюсь. Говорил же, не парься.

— Да я не о том. А как же центры? Благотворительные фонды?

— Они детям собирают, и то не всегда успевают. А женщине в пятьдесят могут вообще сказать «да пожила уже». Так что, увы, — пожал плечами Никита.

— Понятно, — протянул Вальдемар, покручивая в кармане куртки мобильник. — Есть у меня один знакомый, я спрошу. Может быть, он сможет чем-то помочь.

— Спасибо, — кивнул Никита без какой-либо надежды. Он слышал такие слова слишком часто и ни разу помощь не пришла. Почему сейчас должно быть иначе? — Кстати, ты вечером на площадь идешь?

Вальдемар не дошел до комнаты два шага, остановился и резко обернулся.

— Нет, а что там на площади? И на какой именно?

— А тебя не позвали? — удивился Никита. — Я думал, Алиса тебя тоже пригласит, вы же теперь соседи.

— Мы немного, кхм, поругались, — выражение лица Вальдемара было таким красноречивым, что парень с бейджем рассмеялся.

— Не переживай так, это Алиса. С ней все ругаются. Помиритесь. Если хочешь, можем вместе поехать. Моя смена скоро закочится. Заодно подкину тебя с вещами до дома.

Планы на день с грохотом рухнули и рассыпались. С другой стороны, не этого ли он хотел? Отловить Алису и помириться. Что ж, пора. В кроличью нору старенькой Лады, следуя за Никитой на поиски Алисы!‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

К счастью для Вальдемара, компания уличных музыкантов тусила не на центральной площади города, а на достаточно оживленной площадке перед станцией метро. Парковку долго не искали, Никита подкатил к одному из шлагбаумов, тыкнул карточкой и без проблем запарковался.

— Владельцы этого офиса — крутые ребята, — улыбнулся парень, с силой захлопнув дверь своего тарантаса. Вальдемар сделал тоже самое, в тайне переживая, что железяка рассыпется прямо здесь. — Сделали пропуски для всех курьеров, типа, паркуйтесь и не парьтесь. Часто пользуюсь.

— Класс, — одобрил идею миллионер и на мгновение задумался, а как к его зданию в центре города подъезжают курьеры? У них там какая-то подземка есть, вроде бы. — Кстати, Ник. Я тут позвонил одному знакомому, по поводу твоей мамы. Короче, он может помочь с лечением и деньгами. Позвони ему, — достал из кармана слегка помятую визитку. Сам старательно мял, чтобы выглядело небрежно. В его личной визитнице всегда был идеальный порядок.

Несколько лет назад семья Лозовских открыла свой небольшой благотворительный фонд, формально его учредителем и  руководителем являлся отец, который сейчас активно поддерживал имидж мецената и добросердечного старика. Проблема одна — действовал он только на территории Великобритании. Пришлось быстро договориться с управляющим фонда. К счастью, на организационном уровне все давно было в юрисдикции самого Владимира и его людей. Отец с удовольствием свалил на сына и эту обязанность, оставив себе право приходить на мероприятия в красивом смокинге, улыбаться во все тридцать два зуба новой вставной челюсти и вести светские беседы.  Одно хорошо — выманивать деньги Сергей Лозовский умел феноменально и в фонд регулярно капали кругленькие суммы.

Не далее как два часа назад очень круглая перелетела из кармана Владимира Лозовского на указанный счет с соответствующей пометкой. Управляющий — русский эмигрант Иннокентий — уже ждал звонка от странного мальчика Никиты со своей исторической Родины.

— Что? — такого парень не ожидал и удивленно смотрел на клочок плотной бумаги. — Ты серьезно?

— Более чем. Бери и звони. Этот человек сможет тебе помочь, — надавил Вальдемар, видя, как колеблется парень.

— Слушай, а как я ему эти деньги отдавать буду? Как просить? — совсем растерялся Никита и даже побледнел.

— Вот так, позвонишь и попросишь. Объяснишь ситуацию, скажешь так и так, нужна помощь, — начинал злиться Лозовский.

— Я не могу, — сделал шаг назад и едва не врезался спиной в припаркованный рядом автомобиль.

— Можешь! Если бы у меня был хоть малейший шанс спасти свою мать, я бы хватался за каждую ниточку, поднял бы на уши все благотворительные фонды, ползал бы на коленях, стучал во все двери и отдал бы все, что у меня есть. А тебе всего лишь надо позвонить. Наступи на свою гордость и «я могу сам».  Это руководитель благотворительного фонда, к нему все звонят и что-то просят. Просто позвони, — насильно сунул в руки парню визитку, развернулся и, обогнув шлагбаум, пошел к столпившимся в центре площади знакомым фигурам. Рекса и Алису он узнал издалека.

Внутри все клокотало. «Не могу!». Что это за философия жертвы, черт возьми? Ему в руки дали шанс на спасение, а он позвонить не может. Всего один звонок и шанс появится, вот ведь чертов придурок. Захотелось развернуться и двинуть ему по морде, отрезвить, самому набрать номер и все сделать. Но он не может себя выдать, не сейчас.