Wu-Tang Clan. Исповедь U-GOD. Как 9 парней с района навсегда изменили хип-хоп - Ламонт Хокинс

Я подошел к нему и спросил: «Ты в порядке?»

Он посмотрел на меня снизу вверх. «Нет… Я не в порядке…» Какой бы эффект ни оказал на него наркотик, из-за него он застрял в кустах.

Я схватил его, чтобы вытащить оттуда, но он рванул, как выстрел, и побежал вниз по кварталу. Я разразился хохотом и побежал за ним. Мы завернули за угол, я еле настиг его и заставил пить воду, пытаясь вымыть это дерьмо из его организма. Я сказал: «Йоу, чувак, никогда не принимай это дерьмо!»

Это был просто еще один день на районе.

В пиковые годы барыжничества, веселья и дерзости мы никогда не теряли фокус. Большинство людей не понимают, что Wu-Tang Clan создавался восемь лет. Мы жаждали творить, сосредоточившись на нашем искусстве, в то время как другие, играющие в Эскобара ублюдки просто раскачивали наркобизнес.

Все мои друзья чувствовали то же самое, что и я. RZA, Raekwon, Ghost, Meth – у всех нас было одно общее: мы хотели быть звездами. Мы хотели быть рэперами, выпускать музыку, зарабатывать деньги, быть богатыми и знаменитыми, и мы хотели немедленно убраться из ебаного гетто.

Мы не знали, как мы это сделаем. Не знали, как это случится, но почему-то всегда знали, что это произойдет. Я знал, и Meth знал, и Rae знал. Мы все были уверены. Вот почему мы смогли сделать то, что должны были сделать. Потому что шли в одном направлении к одной цели.

К тому времени мне уже было девятнадцать лет, и я устал от этой наркодилерской игры. Я пытался полностью уйти с улиц. Я все еще учился, но искал нечто большее, чем даже то, что мне могли предложить в колледже. Музыка оказалась лодкой, которая унесла меня и моих товарищей прочь от насилия гетто, среди которого мы выросли.

С тех пор как появилась «Детская спасательная банда», мы всегда рифмовали и сочиняли вместе коротенькие песни. Это не изменилось и в «Отряде крушения», и когда мы начали барыжить.

В то время я еще не рифмовал серьезно, но битбоксил под тексты других чуваков. Для меня не было ничего особенного в битбоксе для других, потому что это подарило мне мой ритм, который помог с некоторыми штуками, типа координации битов и улучшения физической координации.

Я битбоксил для Cappadonna и Raekwon, пока они тренировались. Когда появился RZA, мы стали относиться к нашим битам и рифмам более серьезно. Я уже знал его как диджея на вечеринках в Стэплтоне. К 1989 году он переехал из дома матери в свою собственную квартиру, которая на самом деле была старой квартирой его семьи (в городе, как только ты получаешь квартиру, никогда не отпускаешь ее). Он отошел от диджеинга и начал писать свои собственные биты. Он так же, как и мы, серьезно относился к рэпу.

Когда мне надоедало прятаться от копов, иметь дело с наркоманами, прятать оружие и следить за любой потенциальной драмой, которая могла произойти, – я бросал все и ночи напролет проводил у RZA. Хоть он и жил в другом районе, в Стэплтоне, когда мы были у него дома, нам не нужно было беспокоиться ни о какой херне, происходящей в Парк-Хилле. Мы могли сосредоточиться на том, что действительно имело значение, – на нашей музыке.

Я заходил в подъезд, поднимался на лифте и еще до того, как попадал в квартиру, слышал биты и чувствовал запах травки. Дверь RZA всегда была открыта. В Стэплтоне все квартиры были открыты. Во-первых, оттуда практически нечего было вынести. А во-вторых, кто решится что-нибудь украсть у RZA, в доме с бесконечным трафиком чуваков в капюшонах, ругающихся и вооруженных?

Я все еще торговал, так что я приходил одетый во все свое улетное дерьмо и в новых кроссовках. Тогда я был вооружен, доставал пистолет и клал его на стеклянный стол, рядом с которым обычно сидел Ghost. RZA же не торговал, как я, так что, когда я приходил свежим, от него воняло как от чертового лука. Мы тогда называли его «редиска RZA», потому что он никогда не пользовался дезодорантом.

Мы приносили свои полторашки, травку и все остальное, просто писали и зачитывали тексты, слушали биты и часами работали с музыкой. В то время RZA готовил «Медную обезьяну», предварительно смешанный коктейль из темного рома, водки и апельсинового сока. Ghostface и RZA жили вместе, питались лапшой быстрого приготовления и смотрели фильмы про кунг-фу. Эти двое, в каком-то своем динамическом дуэте, были похожи на нас с Meth. RZA и Ghostface просто весь день торчали на этой хате, ели лапшу, смотрели фильмы и делали биты на маленьком четырехдорожном рекордере.

Я заходил и слышал взрывные биты. Чуваки выносили микрофон на террасу и рифмовали. Как я уже говорил, стэплтонские кварталы выглядели как тюремные помещения. Террасы были похожи на тюремные ярусы. Но у нас там были микрофон и травка и «Медная обезьяна», и все просто кайфовали и метали дротики (читали, читали, читали). Это было бегство от уличной драмы, способ выйти за пределы нашего окружения и повседневной рутины.

Хата RZA была нашей первой студией, и этот четырехдорожник был нашим первым настоящим оборудованием. Это была наша лаборатория. Когда у тебя есть целая куча приблуд, с которыми ты ничего не делаешь, у тебя ничего нет. Когда у тебя есть единственный инструмент или примочка, которые ты полностью осваиваешь, это улучшает твое мастерство. Многие чуваки не знают, как это делать, или недостаточно дисциплинированы и методичны, чтобы освоить его профессионально. Они слишком быстро торопятся, теряют это потенциальное мастерство и в конечном итоге полностью теряют себя. Это борьба за то, чтобы быть творцом. Ты не можешь продолжать выходить с тем же дерьмом, но также ты не можешь потерять себя.

На четырехдорожнике RZA мы начали писать хиты. К утру мы выходили из его дома с записями в карманах. Возвращались в Парк-Хилл, слушали, критиковали, сравнивали, оттачивая мастерство друг друга. Затем мы писали еще больше рифм, чтобы улучшить тексты, особенно Meth, он работал над рифмами усерднее, чем другие.

Однажды вечером, работая над одной из наших первых оригинальных вырезок из Wreck Posse, I Get Down for My Crown, Meth написал куплет, часть которого позже будет использована Ghost в одном из его самых больших хитов Cherchez La Ghost.

Я добавил к этому куплету свой, а Deck подошел и добавил свой. RZA даже сэмплировал звук смыва туалета и добавил в дорожку и этот звуковой эффект. Так родилась первая песня, которую мы записали и после которой почувствовали себя группой.

Мы тиражировали кучу кассет и раздавали их на районе, так начинало работать сарафанное радио. Наши кассеты были в каждом доме. Далее кто-нибудь непременно ставил эту хрень в соседнем районе, оттуда в следующем и так далее. В какой-то момент ты понимаешь, что I Get Down for My Crown звучит из окон домов на всем Острове.

Эта песня была крещением. Мы заметили, что когда сделали первые пару песен, они вышли довольно хитовыми. Тогда Meth, Deck и я записали еще несколько треков в первые дни тусовок с RZA, например, Let Me put my Two Cents in. Мы были детьми EPMD, детьми Public Enemy, детьми Big Daddy Kane и Rakim. Мы включили это в наши первые треки. Мы записывали их на пленку, слушали и критиковали себя.