Черная смерть - Мстислав Константинович Коган

— Духи, ароматические масла, красивое бельё, — пожал плечами я.

— И впрямь во всеоружии, — многозначительно хмыкнула девушка, — Но меня интересует последнее.

— Бельё?

— Угу, — кивнула она, — Ты не знаешь, как вообще в средние века с этим обстояло дело и где его доставали?

— Понятия не имею, — пожал плечами я, — Магазинов модной одежды тут скорее всего нет, так что могу предположить, что придётся поискать какую-нибудь ткацкую мануфактуру и купить там.

— Значит поищем, — кивнула девушка, — Я бы заказала себе пару-тройку комплектов. А то на мне там сейчас такие страшные тряпки, что их и показать то стыдно. Они, конечно, удобные. В дороге не жмут, не натирают и всё такое. Но для… — она на секунду замялась. Стрельнула в меня игривымвзглядом, — Для других случаев они совершенно не годятся.

Я поначалу хотел полушутливо уточнить, какие такие «другие» случаи у неё планируются. Но потом подумал и не стал. Скорее всего сам узнаю, когда придёт время. Да и догадаться, честно говоря, было нетрудно.

В общей зале трактира было пустовато. Большинство бойцов ещё спали. У многих из них, а может и вовсе — у всех, выдалась крайне бурная ночка. За дальним столиком сидели Вернон, Тур и внезапно — Роберт. Честно признаться от барда я этого немного не ожидал, хотя стоило бы. Он несколько раз повторял, что не является поклонником продажной любви. Рассказывал, мол, чем сложнее был штурм крепости, тем приятнее будет потом втыкать в неё свой флаг. Такая точка зрения, конечно, имела право на существование, но мне была совсем не близка. Впрочем, я пришёл из другого времени, где такой подход давно устарел и забылся за ненадобностью. Так что неудивительно.

Возле стойки пили пиво, о чём-то тихо переговариваясь Бернард и Болек. Должно быть обсуждали финансовые вопросы.

Мы подошли к стойке. Трактирщица, возившаяся с краном бочки посмотрела на нас, что-то пробурчала себе под нос и продолжила заниматься своим делом.

— Прошу прощенья… — начал было я, но трактирщица тут же меня перебила.

— Не у меня тебе надо прощенья просить, — буркнула она оторвавшись от бочки и всё-таки подойдя к нам, — А у Инги. Ты мне пошто девку обидел? Всё утро вон сидит ревёт. Она к тебе в лучшем марафете, в лучших шмотках, даже без предложения заплатить. Задаром хотела дать. Уж больно понравился ты ей. А ты…

Айлин чуть было не задохнулась от возмущения. Открыла рот, явно намереваясь высказать трактирщице всё, что думает и о ней и о «девке» и вообще обо всем этом притоне. Я жестом остановил её. Продолжил сам.

— Выставил её за дверь. И сделал бы это снова. Ей вчера чётко и ясно было сказано — нет. Причём дважды. Если она этого не поняла — это её проблемы. Если она не умеет принимать отказы — это так же, только её проблемы. Но, — я выдержал паузу, чтобы подчеркнуть значимость дальнейших слов, — Я надеюсь, что теперь мы разрешили все наши недопонимания и больше не вернёмся к этому разговору.

Айлин снова открыла рот, явно желая добавить к моей речи пару ласковых слов. Немного помедлила. Затем, передумав, согнула руку в локте и показала трактирщице средний палец. Та недоуменно уставилась на него, словно баран на новые ворота. Похоже, такой жест был здесь не в ходу. Девушка тоже быстро это поняла. Немного помедлила, как бы раздумывая что делать дальше. Затем взяла меня за ворот рубахи. Настойчиво притянула к себе, обвив руками шею. Нашла мои губы своими. Поцеловала. Со вполне явным умыслом. Так, чтобы это видели все. Я обнял её за талию. Прижал к себе. Я был не против.

Послышалось многозначительное покашливание Тура. Краем глаза я увидел, как Вернон отстёгивает от пояса кошель, высыпает содержимое на стол. Отсчитывает с десяток мелких монет и протягивает здоровяку. Теперь понятно, на что они тогда ставили. Вот ведь засранцы.

Девушка отстранилась. С видом победительницы посмотрела на трактирщицу. Та лишь равнодушно пожала плечами. Мол дело ваше. Лезть в него не собираюсь. Оставалось надеяться, что такой намёк дойдет даже до неё.

— Что там у вас подают на завтрак, — я снова опёрся на стойку. Девушка пристроилась рядом со мной, как бы ненароком прижавшись к моему плечу.

— А что ваша светлость изволит? — наигранно поинтересовалась трактирщица.

— С каких это пор я стал «вашей светлостью»?

— Да со вчерашнего вечера, дорогуша, — ухмыльнулась Брегга, — Точнее с тех пор, как твои солдаты напились и у них развязались языки. Тогда то они и поведали моим девочкам, что ты мол, из благородных. Честно признаться, я сама не поверила. Уж прости но на благородного ты внешне совсем не тянешь. Да и не ведёшь себя, как эти чванливые засранцы.

— Вот как, — нахмурился я, мысленно прикидывая, какие капиталы можно сколотить на таком вот выведывании чужих секретов. Как-то до меня вчера не дошло, что проститутки могут быть ещё и отличными шпионами. У напоенных и как следует оттраханых мужиков частенько развязываются языки. И то, что они в таком состоянии могут выболтать, нередко стоит куда дороже, чем те гроши, которые шлюха получает за свою работу. Мда, похоже я зря послушал совета Виллема, направив свой отряд сюда. Впрочем, не факт что в другом месте дело обернулось бы иным образом.

— И что ещё они рассказали? — поинтересовалась Айлин.

— Много всего интересного, — ехидно улыбнулась трактирщица, — Что вы работаете на святош например. Это кстати уже больше походило на правду. Если судить по поведению твоего дружка… Или любовничка. Так вот он прямиком из их братии похоже к нам пожаловал. Несмотря на свою кривую рожу. Уж прости, дорогуша, — она повернулась ко мне, — Но на правду не обижаются.

— Что ж, похоже мои ребята привыкли много болтать, — я покачал головой, — Придётся им объяснить, что не стоит это делать где попало.

— Не ругайся на них, дорогуша, — трактирщица поставила на стойку две пенящиеся кружки. Одну подтолкнула ко мне, другую подала Айлин. Судя по тому, что от них не несло пивным солодом, это был квас, — Мои девочки — профессионалки. Они знают за какие места и как нужно взять мужика, чтобы он сам, охотно выболтал им все свои маленькие грязные секретики.

— Должно быть вы сколотили на этом немалые деньги, — ехидно заметила Айлин.

— А ты быстро схватываешь, дорогая моя, — хмыкнула Брегга, — Знаешь, с такой сноровкой я могла бы тебя неплохо устроить у себя. Подумай. Это немалые деньги. Ой какие… — она осеклась, заметив каким взглядом на неё смотрит девушка. У стороннего наблюдателя могло сложиться впечатление, что Айлин собиралась сжечь трактирщицу взглядом. Я бы тоже так подумал, еслиб не знал, что она может это сделать в буквальном смысле, — Да не сердись. Это шуткую я так. Профессиональный юмор, — Брегга сдала назад, осознав свою ошибку.

— Постарайся больше так не шутить, — нарочито мягко и ласково сказала девушка. Однако по её взгляду было видно, что она готова была придушить трактирщицу, — Очень тебя прошу.

— А что ещё интересного ребята поведали, — влез в разговор я, чтобы немного перебить ситуацию.

— Всего и не перечислить, — загадочно улыбнулась трактирщица, — Но из всех слухов мне больше всего запомнилась одна маленькая, но прелюбопытная деталь. И мне бы очень хотелось, чтоб вы мне её растолковали. Оба, — она посмотрела сначала на Айлин, потом перевела взгляд на меня, — О каких таких особых талантах, которыми вы якобы наделены, рассказывали ваши люди?

Мы с девушкой молча переглянулись. А вот это уже похоже было конкретное попадалово. Обеими ногами и прямо в дерьмо. Зараза, и у когож это язык так развязался. Узнаю — убью.

— Брешут, — пожал плечами я, — Просто нам в последнее время везло, и потому нас считают шибко удачливыми. Мол, боги нам улыбнулись и всё такое.

— Это ты, дружочек, брехать не умеешь от слова совсем, — покачала головой трактирщица, принимая у одной из своих девушек две дымящиеся тарелки. Судя по запаху и аппетитному внешнему виду там было мясное рагу с какими-то овощами и зеленью. Я бы конечно на завтрак предпочёл яичницу, но и так тоже будет вполне неплохо. Девушка, которая это принесла тоже выглядело вполне «аппетитно». Волнистые чёрные волосы до пояса, зелёное платье с глубоким вырезом, миловидное личико. Впрочем с недавних пор меня такое не интересовало от слова совсем. Даже в физическом плане, — Тебе бы подучиться, а то на своей должности ты долго не протянешь. Не хотите